Я, собственно, был не против, поэтому легко пошёл на уступки, ибо сам факт, что всё так удачно сложилось и я ещё не в Магадане, вселял надежду в завтрашний день и оптимизм. Что же касательно авторства некоторых песен, которые теперь вроде уже и не мои... Да Бог с ними. Пусть будут народными. Тем паче, песен у меня таких ещё целый интернет!

– Ну раз согласен, то в ближайшие день-два тебе позвонят. Встретишься с компетентным, по этим вопросам, человеком, проедете с ним в ВААП и всё надлежащим образом оформите. Также решите с ним вопрос о гонораре за издание пластинок и авторских отчислениях. Теперь идём дальше. Какие у нас ещё стоят вопросы на повестке дня?

– Товарищ генерал, разрешите обратится с просьбой, – по-военному произнёс я, ибо у меня был ещё один важный вопрос.

– Разрешаю, – усмехнулся собеседник.

– Товарищ генерал, мы с американцем договорились о съёмках фантастического фильма. Так вот, для того чтобы проект был успешен, мне понадобится много разнообразного оружия и взрывчатки. Не могли бы вы помочь мне с этим делом?

– Б*** …

12 октября. Среда. Утро.

Не успел после зарядки войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. Телефон звякнул пару раз и замолчал. Посмотрел на него, и тут он зазвонил вновь, однако звонил он как-то странно с разной периодичностью трели.

– Мне по утрам никто не звонит, – накрашивая губы, сказала мама, которая сейчас собиралась на работу.

– Ну, наверное, тогда ошиблись, – произнёс я и снял трубку: – Алло.

– Здравствуйте, – поздоровались на том конце провода и рванули с места в карьер: – Саша это ты?

– Саша это я, – не стал отрицать очевидного пионер.

– Как хорошо, что я тебя застала. Ты меня узнал? Это тётя Оля тебя беспокоит, – она хмыкнула, – Золотова. Из журнала «Огонёк».

– Здравствуйте, – поздоровался культурный я.

– Саша. Я тебе вчера звонила весь день и весь вечер и дозвониться не могла.

– Не могли дозвониться? Гм… Почему-то последние пару дней мой телефон себя очень странно ведёт, если, конечно, можно сказать так применительно к данному двухкилограммовому аппарату. Он то звонит, то перестаёт, – сказал я и добавил: – И слышите как шуршать стал? Беда. Наверное, надо в ремонт отнести.

– Наверное, – сказала та и продолжила: – Саша, я вот зачем тебя беспокою. Главный редактор нашего журнала очень хочет с тобой встретиться. Не мог бы ты как-нибудь к нам подъехать?

– Ольга Ивановна, сейчас это вообще никак невозможно, – стал отмазываться я. – Навалилось столько дел, что просто нет времени. Как немного разгребусь с делами, обязательно познакомимся.

– Хорошо, – легко согласилась та и это меня очень удивило. Однако удивление моё длилось меньше трёх секунд потому, что собеседница перешла к другой теме, которая, как мне показалось, и была главной: – Саша, ты дописал новые романы?

– Нет пока. Я же говорю – некогда. Где-то через месяц допишу.

– Саша, но ты помнишь, что обещал их отдать нам?!

– Помню, что обещал, но не помню, что Вам, – напомнил пионер.

– Сашенька, ну как же, – немедленно взмолилась Золотова. – Они нам очень нужны, – и пояснила. – Сейчас наш журнал буквально нарасхват. Тиражи нашего журнала ещё никогда в своей истории так быстро не распродавались. И это всё благодаря твоим романам! Если ты нам их не отдашь, то… – она запнулась, а через секунду выдала, – то читатели нам этого не простят! Ты нас погубишь! Ты этого хочешь?

– Нет, конечно, – заверил её не душегуб и решил обнадёжить. – Ольга Ивановна, я где-то через месяц первый роман допишу и отдам его вам. Договорились?

– Конечно, договорились! – обрадовалась собеседница и, на всякий случай, спросила ещё раз: – Обещаешь?

– Конечно, обещаю, – сказал я.

Та вновь поблагодарила и, напомнив мне о лекции на тему будущего, которую я, якобы, обещал когда-то провести, попрощавшись, повесила трубку.

– Кто звонил? – поинтересовалась мама, надевая бордовое осенние пальто.

– Тётя Золотова из «Огонька», – не успел ответить добропорядочный сын и в этот момент телефон звякнул, а потом сразу же замолчал.

– Гм... – произнёс я и снял трубку. В ней звучал непрерывный сигнал гудка, но вместе с ним пробивался и треск с шуршанием. Потряс трубку, потрогал провода. Шуршание не прекратилось. Выдернул вилку из розетки и, подождав пол минуты, включил её вновь. Тот же результат – помехи.

– А он уже вчера начал барахлить. Сдай его сегодня в ремонт. Деньги возьми в серванте. Наверняка там какой-нибудь проводок отлетел. Пусть посмотрят, – сказала моя любимая мамуля, взъерошила мне волосы на голове и, чмокнув в щёку, добавила: – Всё пока. Я побежала. А то опоздаю, – ушла на работу.

Я же закрыл за ней дверь и подумал, что мы так с ней и не решили будет ли она поступать учиться в институт или нет?

Подошёл к шуршунчику, который, до недавнего времени, был приличным телефоном и не хулиганил, и набрал номер Анны. Возлюбленная «принца датского», опять, как и вчера, как и позавчера, трубку не взяла. Этот факт меня несколько расстроил, и я было собрался со злости долбануть кулаком по сломанному аппарату, но тут телефон, видимо почуяв, что сейчас ему придёт «кирдык», набрался сил и жалобно зазвонил, успев выкрутится практически за мгновение до смерти.

– Ух, повезло блин тебе, – прошептал я и, сняв трубку, произнёс: – Ну и…

– Саша, привет. Это Армен. Как дела? Как мама? – прошуршал звонивший.

– Всё ровно и красиво. Спасибо, – заверил я его, слыша непрерывный треск динамика. – Привет, кстати говоря. И опять же, кстати говоря – это хорошо, что ты позвонил. У меня есть к тебе несколько вопросов.

– Это замечательно, что у тебя они есть, потому, что и у меня к тебе их тоже не мало. Во-первых, мне надо передать тебе твои подарки.

– Что за подарки?

– Тебе же видеомагнитофон за помощь в съёмках подарили. Ты что забыл? Там ещё много разных подарков. Бурка, папаха, фигурки-статуэтки разные. Маме твоей платье подарили, как благодарность за то, что вырастила такого талантливого юношу. Потом нужно обсудить вопрос насчёт дачи и денег, – пояснил тот, пробиваясь сквозь треск. – Я сегодня не могу, давай может быть завтра вечером встретимся, посидим в кафе и обсудим всё?

– Армен Николаевич, я сейчас эти дни очень занят буду. У меня запись и монтаж со съёмкой клипов. Так, что давай может быть отложим всё это на несколько дней.

– Что за запись? Что за монтаж клипов? – тут же поинтересовался собеседник.

Я вздохнул и, не обращая внимания на помехи, рассказал компаньону о своих новых проектах. Тот внимательно слушал не перебивая, а в конце рассказа произнёс, поставив меня в курс дела: «Говоришь в воскресенье съёмки на Ленинских горах будут днём? Хорошо я туда подъеду. Мне тоже интересно что ты там снимать будешь. А после съёмок мы с тобой поговорим. Всё обсудим, и я тебя до дома докину. Не в метро же тебе сумки с подарками везти».

Я не стал возражать. Мы попрощались, и я вновь набрал телефон возлюбленной. Трубку на том конце провода опять никто не снял...

У проходной фирмы «Мелодия» застал весь наш коллектив, который, кроме молодёжной его части, представляли и зрелые мужчины – гармонист Леонид Ильич и худрук Яков Моисеевич.

Крепко со всеми поздоровался, обменявшись рукопожатиями, отвесил пару комплиментов нашим прекрасным дамам и решил прояснить ситуацию, чтобы не отвечать на частные вопросы, которые, естественно, мне сразу же посыпались со всех сторон.

– Друзья, попрошу минуточку внимания, – взял слово зиц-председатель, – сейчас я вам в двух словах расскажу для чего я вас всех собрал, – дождался тишины и продолжил. – Так вот, мои дорогие и любимые братья, во… гм, – я задумался, как бы сюда вписать слово «музыка», чтобы получилось, как у Булгакова в романе «Мастер и Маргарита», когда поэт Бездомный произнёс – «братья во литературе», однако прикинув, что фраза – «братья во музыке», да ещё и при наличии «сестёр» – Юли с Лилей, будет звучать несколько кривовато, завернул через секунду, сказав так: – Други во творчестве нашем. Сегодня я вас всех сюда пригласил для того, чтобы сообщить очень приятную новость, – продолжил пионер, на этот раз несколько извратив фразу из «Ревизора» Гоголя, – то, к чему мы с вами стремились долгое-долгое время, – естественно я не упомянул, что это «долгое-долгое время» было максимум два месяца, – вот-вот должно наступить. Партия и правительство оказали нам доверие и позволили нам проявить себя, поручив ответственейшее дело, – народ ничего из моей речи не понял, поэтому стал удивлённо посматривать друг на друга, как бы спрашивая у товарищей, а что вообще тут втирает наш сумасшедший шкет? – Не буду тянуть кота «за все подробности», поэтому скажу прямо, – тем временем продолжал оратор, – в связи с тем, что мировая обстановка...