— Вы еще не акклиматизировались, а через несколько недель станет еще жарче. Дайте себе время привыкнуть, — посоветовал доктор Мендоза.

— Я должен был проследить, чтобы ты столько не стояла на каблуках, — сокрушенно сказал Леандро.

— У меня просто была небольшая слабость.

— Но такая слабость может приключиться и на лестнице, — возразил доктор.

— Тебе надо отдохнуть. А гости поймут, — объявил Леандро.

— Не обращайся со мной как с инвалидом, — проворчала Молли.

В этот момент Леандро сгреб ее с дивана.

— О чем вы с Сантосом говорили? Сначала, когда ты отвернулась от него, я решил, что он что-то сказал и расстроил тебя. Я решил подойти и едва успел поймать тебя...

Молли рассказала ему про печь для обжига.

— Почему ты не попросила меня этим заняться? — возмутился Леандро.

— Не хотела тебя беспокоить. И вообще, мне нравится все делать самой, — призналась Молли.

— He обижайся, но мне кажется, что сейчас, когда ты беременна, не время заниматься глиной и обжигом...

— Не говори глупости, это совсем не трудно, — рассердилась Молли.

— Загрузка печи. Выгрузка печи. По-моему, это достаточно тяжело. Однако, если тебе так этого хочется, можно нанять работников в помощь. Я не возражаю.

Леандро уложил жену на постель и снял с нее туфли.

Молли неохотно согласилась.

— Отлично. Но мне для работы нужен собственный угол. Твоя семья не против того, что я гончар?

— Это совсем не их дело.

— Я не понравилась твоей матери и старшей сестре.

— Дай им время узнать тебя получше, — посоветовал Леандро. — У тебя ведь не очень много опыта в семейном хозяйстве, правда?

— Первые девять лет своей жизни я жила в семье... пока мать не умерла и бабушка не отдала меня на удочерение. Я жила с мамой и старшей сестрой.

— Я забыл, что у тебя была сестра. А где она сейчас?

— Не знаю. Я захлопнула дверь, оставив там свое прошлое.

— Я вызову твою служанку, чтоб она помогла тебе раздеться перед сном.

— Ты сегодня спишь здесь, — потребовала Молли и покраснела до корней волос.

Леандро резко остановился и обернулся. Глаза его под густыми ресницами вспыхнули так ярко, что у Молли зашлось сердце. Он медленно улыбнулся. Ее страсть к нему никогда не оставляла его равнодушным. Но он решительно сказал себе, что сначала следует посоветоваться с доктором. И нужно больше заботиться о Молли.

Молли дремала, когда в комнату вошел Леандро.

— Все хорошо... я не сплю, — сонно пробормотала она, когда заметила, что он старается двигаться как можно тише.

Молли наблюдала, как он раздевается, надеясь, что идея раздельных спален умерла теперь естественной смертью. Им больше всего требовалось время и уединение.

— Ты хочешь меня, милая, — прошептал Леандро и, не спуская с нее жаркого взгляда, сел на кровать рядом с ней.

Сердце у Молли колотилось изо всех сил, она едва дышала от нетерпения и еле выговорила:

— Да.

Он взял ее за руку и заставил коснуться себя. Сердце Молли забилось тяжело и глухо. Он опрокинул Молли на подушки и, жадно целуя, освободил ее от одежды. Потом он ласкал холмики ее грудей до тех пор, пока она не застонала и не выгнулась ему навстречу.

Молли чувствовала, что теряет последний контроль над собой. Как будто напряжение прошедшего дня вырвалось из нее, и вся страсть вылилась в острое желание.

Он вошел в ждущее тело. Молли непроизвольно застонала. Ее возбуждение стремительно нарастало, дрожь желания сотрясала тело. А вскоре под собственный торжествующий крик она взлетела под небеса непостижимого наслаждения. И не сразу вернулась на бренную землю.

— Я оправдал твои ожидания? — поддразнил жену Леандро, нежно перебирая разбросанные по подушке каштановые волосы и не отрывая глаз от разрумянившегося, улыбающегося лица.

— Ты их превзошел, — честно признала она и крепко обняла мужа.

В такие моменты она чувствовала, хоть и не очень отчетливо, что он принадлежит ей, что они очень близки. Она, Молли, может быть счастлива. Человек, женившийся на ней ради ребенка, относится к браку серьезно и приложит все силы, чтобы помочь ей освоиться в новой жизни.

Но, проснувшись на следующее утро в пустой постели, постучавшись в дверь соседней спальни и не дождавшись ответа, она уже не была так уверена в своих выводах. Леандро ушел, хотя был выходной день.

Услышав, что во двор въехала машина, Молли выглянула из дверей студии. По пятницам из Севильи приезжала Джульетта навестить Фернандо, жившего в имении. Чтобы не служить предметом сплетен, девушка всегда оставляла машину на заднем дворе, подальше от дома. Молли отвела глаза и вернулась к своему занятию. Не хотелось бы ей знать об этих отношениях. Здравый смысл говорил ей, что Леандро оскорбила бы столь пошлая интрижка сестры с наемным служащим.

Предпочитая не задумываться над ситуацией, в которой она все равно ничего не могла сделать, Молли рассматривала полки, заполненные поблескивающей керамикой с чувством исполненного дела. Сейчас она экспериментировала с новой глазурью и дровяной печью для обжига. Результаты ее удовлетворили. За истекшие со дня свадьбы месяцы Молли много работала. Фернандо Сантос оказался ей очень полезен в качестве помощника, когда она решила устроить свою гончарню на старом дворе. Печь для обжига она расположила по соседству, в каменном сарае. Естественно, следующим шагом было устройство приличной студии. И сейчас Молли смотрела через стеклянную дверь на чудесный фруктовый сад, на голубое небо над ним. У нее было все — возможность заниматься любимой работой, заботливый муж, скоро должен был родиться ребенок. Так почему ж она так несчастна?

Она видела свое отражение в стекле двери. М-да, даже огромный заляпанный фартук, который она надевала для работы, уже не скрывал округлившуюся фигуру. С беременностью исчезло ее девичье изящество. Шесть месяцев. Животик стал выпуклым, и даже грудь увеличилась и казалась отяжелевшей. Молли очень боялась, что ее талия уже не так нравится Леандро. Хотя он доказал ей, что беспокоиться не о чем, потому что любое изменение ее фигуры встречал с восторгом. Молли реагировала на это не без иронии. Каждую ночь Леандро спал с ней. Но почему-то, когда она просыпалась в одиночестве или проводила очередной вечер без него, поскольку он допоздна работал, палящая страсть, которую они с мужем делили, напоминала ей больше о том, чего у них не было, чем о том, что было. А были у нее шкафы, полные самой дорогой одеждой, и фантастическая коллекция драгоценностей. Леандро задаривал ее парфюмерией и дорогими безделушками, вроде вот этих платиновых часов на запястье.

Но когда он уезжал, ему даже не приходило в голову позвонить ей. Он никогда не делился с ней своими мыслями и не отвечал на ее вопросы об Алоиз. Наоборот, он называл ее любопытство по поводу первой жены «нездоровым» и был уверен, что Молли нарочно то и дело поднимает эту тему.

— Думаю, ты должна послать Леандро куда подальше и вернуться в Лондон, — сказал ей вчера Джез по телефону. — Ты скучаешь, ты одинока в чужой стране. В Лондоне ты, по крайней мере, оживешь. А он сможет навещать малыша, если окажется здесь по делам.

— Я никогда не бросала начатое дело, — горячо возразила она. — Все-таки брак — это долгий путь. Я не хочу развода, не хочу, чтобы мой ребенок остался без родного дома.

— Это твой долгий путь, а не его. Ты, кажется, все готова принести в жертву, — высказался лучший друг.

А что, разве не так? Молли совсем загрустила. Брак мало что изменил в жизни Леандро, да и в его отношении к ней. Он оставался строгим, надменным и сдержанным. Ей нравилась его надежность, но было крайне неприятно, что ее держали на расстоянии. Он отгораживался от нее, а ей так хотелось бы быть с ним не только в постели! Ей не с кем даже поболтать, если только с Джульеттой. Но всю неделю сестра Леандро проводила в Севилье, где училась на модельера. Молли брала у местного учителя уроки испанского и уже начала более или менее понимать речь окружающих, но объясняться все еще было трудно.