— Упс, — вырвалось у меня, и в голосе даже жалости не промелькнуло. — Рука дёрнулась.

Инеж ещё некоторое время смотрела на меня круглыми от удивления глазами, прежде чем как ошпаренная вскочить на ноги и, даже не обращая внимания на Темнейшего, завопить:

— Да как ты посмела, грязная, ничтожная полукров…

Она вновь не договорила, и я, подивившись собственной скорости, вырвала из руки Ниис пирожное, обильно смазанное кремом. Вся эта красота как по маслу вошла в громоздкую причёску Инеж, заставив её от удивления чуть ли не опустить крылья.

— А это уже было не случайно… — раздался тихий голос Алии, что с восхищением смотрела за потасовкой.

Наверное, Инеж готова была меня убить на месте, уже в гневе стиснув кулаки и оголив клыки, как вмешался Темнейший:

— Инеж, вы не думаете, что лучше не стоит продолжать, а с достоинством отступить? — глядя на неё и не скрывая усмешки на губах, поинтересовался он.

— Да, как скажите, — упавшим голосом прошептала Инеж, резко повернувшись и чуть ли не бегом кинувшись как можно подальше отсюда, давя слёзы.

— Инеж… — обескураженно прошептала Ниис, кинув в мою сторону строгий взгляд и поднявшись из — за стола. — Прошу прощения.

Следом за ней, явно расстроенная прерванной ссорой, поднялась Алиа, заспешив за старшей сестрой и косо посматривая на меня. Надо сказать, смотрела она не без восхищения и замешательства.

За столом остались лишь мы одни. Я и Темнейший.

— Прошу простить, но кажется, я испортила вам завтрак, — заметила я, вновь опустившись на место.

— Давно я таких завтраков не видел… даже прошлое вспомнил, — ничуть не расстроился тот, взяв в руку бокал и проведя когтем по стенке. На дереве остался довольно глубокий след. — Ну раз мы остались вдвоём снова, то может, скажите, что вас так разозлило в словах сестры?

— Она мне не сестра, — взглянув на него, прохладно заметила я. — И это случилось по большей части рефлекторно. Навыки охотника.

— Так, значит, вы одна из охотников? — подавшись ко мне и сощурив глаза, с нажимом переспросил Темнейший. — Мне доложили, что в последний раз через мою территорию проходили два охотника, и один из них был женщиной.

Холод сковал руки. Я с молчаливым ужасом смотрела на Темнейшего, видя, как сталь сковывает его лицо, как сужаются глаза, и как нос щекочет запах тумана. Хотелось встать и сбежать отсюда, но ноги отказали мне, и я вынуждена была сидеть.

— Уходите, — вдруг произнёс он с поразительным спокойствием, хотя в его глазах клубилась тьма, — если вы не хотите узнать, почему меня называют самым жестоким по ту сторону границы.

Я рывком поднялась с места, ощутив, как сердце загрохотало чуть ли не в горле. Надо было уходить, пока Темнейший позволял. Пока ещё можно было это сделать. Так что в спешке покинув стол, я задержалась лишь на первой ступени лестницы, кинув взгляд за спину.

Темнейший всё так же сидел, смотря на пустую тарелку перед собой. Но теперь в его глазах отчётливо читалась боль, усталость и гнев. Он стиснул пальцы, и острые когти впились в его ладони, но он молчал, плотно стиснув губы.

На миг мне захотелось остаться, но когда деревянная чаша в руке Темнейшего покрылась тёмными трещинами и осыпалась прахом, я испуганно отступила назад. Нет, надо уходить, пока я так же не рассыпалась в его руках. И ведь никто не будет потом жалеть.

Время до «вечера» я провела в томительном ожидании. Казалось, сейчас раздастся стук в дверь и на пороге окажется Хорм, который объявит, что по указанию Темнейшего меня лишат головы. Но ведь это его слуги напали на нас первыми, а не наоборот! И если он всё же вызовет меня, то я ему так это и скажу.

В моей голове уже состоялся диалог с Темнейшим, как я предъявляю ему всё то, что думаю о его стражах. И как мою голову после всего этого сажаются на самую высокую пику. Прекрасно! Ничего лучше и быть не может! Нет, он вряд ли меня станет слушать — слишком свежи воспоминания о том, как он без особых усилий уничтожил деревянную чашку. Оставил от неё один лишь пепел! А что он от меня тогда оставит? Одни скользкие воспоминания?

В дверь постучались, и я вздрогнула от неожиданности, на всякий случай сжав кинжал. Так, спокойствие! Пока меня ещё не собираются убивать, и надеюсь, Авах потрудится отменить смертную казнь, если такая здесь вообще предусмотрена.

На негнущихся ногах я подошла к двери, сжав пальцы на ручке и вздохнув. Так, ладно, открываю. Раздался тихий мелодичный скрип, и в комнату проник блёклый жёлтый лучик от фонаря. На пороге выросла мужская фигура, и на краткий миг я подумала, что это Темнейший. Но у фигуры позади был плащ — чёрт, неужели Анор?! Сердце загрохотало чуть ли не в ушах, а когда тишину огласил голос, я облегчённо вздохнула.

— Ты хоть понимаешь, что натворила?!

Даже не спросив приглашение, Реверс шагнул в комнату, громко захлопнув за собой дверь и обратившись ко мне. В полутьме его глаза пылали двумя рубинами, а лицо исказила злость и разочарование. Видимо, до этого времени он был обо мне более высокого мнения.

— О чём ты? — похолодела я, отступив на пару шагов назад.

— О том, что ты совершила на трапезе с Темнейшим! — не выдержав, закричал Реверс, круглыми от ужаса и гнева глазами смотря на меня. — Инеж все уши прожужжала Аваху и Бораису! Она хочет, что бы ты понесла самое жестокое наказание!

— Четвертование? — ужаснулась я.

— Что? — на миг помедлил ниит, тут же качнув головой и сухо произнеся: — Она хочет, что бы тебя раздели догола и поместили в подвешенном состоянии в темницу, что бы каждые пять минут делать на спине надрезы. Это наказание проходят лишь предатели.

Я застыла в ужасе, представив, как совершенно нагая вишу за подвешенные руки в каком — то тёмном месте, а в кожу то и дело что впивается короткий ножичек. Мурашки пробежались по спине, а удушливый ком встал в горле.

— И что? — осипшим голосом спросила я.

— Авах отказался, — с заметным облегчением произнёс Реверс, и я шумно вздохнула. — Но наказание будет.

— Какое же? — затаив дыхание, поинтересовалась я.

Ниит оглянулся, пройдя к лестнице и опустившись на ступеньку. С облегчением вытянув крыло, что шаркнуло когтем по полу, он задумчиво взглянул на меня. Кажется, он сам сомневался, стоит ли озвучивать эту новость мне, и сколько в ней плюсов, чем минусов.

— С сегодняшней ночи начинается новая фаза луны, которая продлится целый день. Такое случается раз в пятьдесят лет, и упустить возможность Авах не хочет. Проблема заключается в том, что из — за деревьев невозможно будет полностью увидеть эту фазу. Поэтому он снаряжает небольшую экспедицию к озеру Теней. А Темнейший пожелал присутствовать на этом событии. Так что Авах принял решение, что некоторые из охотников сопроводят его. Так что поздравляю — сегодня ты будешь любоваться новой фазой луны.

Я застонала, упав на подоконник и закопавшись пальцами в волосы. Ничего «лучше» и быть не могло!

— А ты?

— А я останусь здесь, — скрестив на груди руки и привалив спиной к ступеням, пожал плечами Реверс. — Как видишь, в данный момент и на всю оставшуюся жизнь я вряд ли снова поднимусь в небо.

Я подняла глаза на него, успев заметить тень сожаления и безнадёжности на его лице. Наверное, для ниитов крылья означали то же, что и глаза — без них можно было прожить, но жизнь казалась уже не такой. Да и вряд ли Авах потрудится вновь создать крыло для Реверса, если тот не покажется ему достойным.

— И что тебя теперь ждёт? — негромко поинтересовалась я, обняв себя за плечи.

— Думаю, с охотой теперь точно покончено, — выдавил из себя слабую усмешку Реверс, нарочно не смотря на меня. — Без крыльев охотится можно, но одно мне будет мешать, и толку от него мало. Так что придётся теперь стоять как истукан у дверей зала в тяжеленой броне с ожиданием чуда.

Может, ниит и попытался отшутиться, но мелькнувшее в его голосе сожаление было реальным. Всё не так просто, как можно было подумать. Он не хотел стоять целый день и сторожить то, на что никто никогда не позарится. Ему это было ни к чему.