Сара нахмурилась:

– Глупости. Нацисты тоже говорили, что они ни в чем не виноваты, потому что «просто выполняли приказ». Он должен нести ответственность за свои поступки. Ведь мог и отказаться.

– Тогда Том был другим.

– Как так?

Киеран почувствовал, что начинает раздражаться.

– Ты не понимаешь, – сказал он. – Ты с ним не встречалась. Если когда-то он и был злым, то потом изменился. Nom de tout! Ты думаешь, он любит вспоминать те дни? Таких добрых и мягких людей, как он, еще поискать надо!

– Ты так говоришь только потому, что он твой близкий друг. Вот и веришь в то, что Талиесин превратился в чудовище, которое хочет убить Хенгуэра.

– А ты, конечно, знаешь лучше?

– Я… – Сара растерялась. Еще не настало время рассказывать Киерану, кого она встретила возле скалы Персе. – Просто я не верю, вот и все.

– Слушай, – медленно проговорил Киеран, стараясь держать себя в узде. Он еще не встречал никого, кто бы так раздражал его, как эта девушка. – Так же как изменился Хенгуэр, так же изменился и арфист. Все очень просто. Талиесин жаждет мести. Она терзала его все полторы тысячи лет, если не больше. Господи! Да это изменит кого угодно!

– Ладно, ладно! – Сара не хотела встречаться взглядом с Киераном. – Давай не будем больше говорить об этом.

– Хорошо. А о чем ты хотела бы поговорить?

– Ни о чем.

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Сара опять отвела глаза.

– И как по-твоему, где сейчас твой учитель? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

Киеран вздохнул:

– Не знаю. Я даже не уверен… жив ли он. Когда наш контакт прервался, я приехал в Оттаву искать его, я собирался… я, знаешь, надеялся, что найду его. Или хотя бы узнаю, не оставил ли он мне несколько слов. Или еще что-нибудь. А теперь я просто не знаю, что и думать.

– Я-то думаю, что нам надо выбираться отсюда.

– И что ты предлагаешь?

– Выбираться тем же путем, каким мы сюда попали.

Сара стала вспоминать, как ей удалось вторично встретиться с Талиесином. Кажется, нужно сосредоточиться. А теперь надо сконцентрироваться на Доме Тэмсонов и напевать мелодию Лунного сердца, которую ей подарил Талиесин. Потом она вспомнила ту последнюю минуту в ресторане «Патти Плейс» перед тем, как потеряла сознание. Тогда она слышала, как вокруг них бьют барабаны и пляшут какие-то фигуры.

– Кто-то перенес нас сюда, – сказала Сара. – Они же перевязали тебе рану и оставили нам еду. – Она показала на продукты, оставленные их благодетелями. – Ты не мог бы с ними связаться? Ты сам знаешь как. Ну, послать на их поиски твои мысли, или как там это делается.

– Я уже пробовал, – сказал Киеран. – За пределами этой поляны – пустота. Как будто мы находимся в пузыре.

– Я же уходила, – напомнила ему Сара. – И была довольно далеко. Мы могли бы попробовать немного пройтись, – добавила она. – Посмотрим, может быть, что-нибудь да найдем. Хотя, наверное, это зависит от тебя. Как ты себя чувствуешь?

– Все свербит. – Киеран осторожно потрогал повязку. – Но вообще мне лучше, чем могло бы быть, учитывая, как здорово мне досталось, и по сравнению с тем, как я чувствовал себя раньше. Я готов пройтись.

– Ты и выглядишь немного лучше. Не такой изможденный.

– Большое спасибо.

– Пожалуйста! – пожала плечами Сара.

Она встала, с удовольствием расправив на плечах плащ Талиесина. Подхватив футляр с гитарой, посмотрела на Киерана.

– Ну? – спросила она.

Но Киеран смотрел куда-то мимо нее. Следуя за его взглядом, Сара обернулась и медленно опустила гитару на землю. Между двумя соснами стоял серебристо-серый волк размером с большую немецкую овчарку. «С очень большую немецкую овчарку», – поправила себя Сара. Волк рассматривал их янтарными глазами, которые казались гораздо умнее, чем обычно бывают у животных, и это было неприятно. Сара, стараясь держать волка в поле зрения, осторожно огляделась в надежде найти что-нибудь, чем можно было бы воспользоваться в качестве оружия, хотя понимала – если волк нападет, проку от этого оружия будет чуть. Когда она стала подбираться к глиняному кувшину, Киеран сказал:

– Не думаю, что он собирается напасть на нас.

– Да?

Киеран помотал головой, но Сара не смотрела на него. Она медленно нагнулась к кувшину, ожидая, что огромный зверь вот-вот бросится на нее.

– Он здесь, чтобы мы не могли уйти.

– Тогда где он был, когда я ушла в прошлый раз?

– Не знаю…

– Что ж, – сказала Сара, проглотив комок в горле. Она совсем не чувствовала себя такой храброй, как старалась выглядеть. – По-моему, твое предположение легко проверить. Оставайся.

– Сара, не делай глупостей.

Сара обернулась и бросила на него ледяной взгляд:

– Будешь учить меня, что делать, Киеран Фой?

Подняв кувшин, Сара направилась к лесу и пересекла поляну как можно дальше от волка. Волк не сделал никаких попыток последовать за ней, он вообще ничего не сделал, просто уселся на задние лапы.

– Теперь твоя очередь! – крикнула она Киерану.

Но как только Киеран поднялся на ноги, волк тоже вскочил и сделал несколько шагов вперед. Он предостерегающе зарычал, и шерсть у него на шее встала дыбом. Сара похолодела. Киеран сел на прежнее место, тогда и волк успокоился.

– Похоже, ему нужен ты, – беззаботно заметила Сара, хотя никакой беззаботности не ощущала.

Сердце у нее учащенно билось. Ей хотелось броситься со всех ног и убежать как можно быстрее и как можно дальше. Она взглянула на Киерана и задумалась. «Мы ведь даже не в одном лагере. Ведь уже наметилось две стороны: те, кто поддерживает Талиесина, и те, кто согласен с учителем Киерана – Томасом Хенгуэром». Все бы ничего, если не считать того, что Сара не желала участвовать ни в каких войнах, тянувшихся веками. С другой стороны, как Киеран был предан своему учителю, так и она считала Талиесина своей собственностью и тоже была ему предана. Она хотела только одного – научиться магии и музыке, а этому мог научить ее бард. Она не желала быть солдатом в войне, которая ее не касалась.

Сара долго раздумывала, потом вздохнула, бросила кувшин на траву и, вернувшись, села возле своей гитары.

– Я думал, ты решила уйти, – сказал Киеран.

– Решила.

– А почему не ушла?

Сара пожала плечами. Сейчас она не готова была это обсуждать, так что просто сделала вид, будто не расслышала вопроса. Она повернулась так, чтобы видеть охранявшего Киерана зверя. Волк, видимо удовлетворенный тем, что его подопечный больше не собирается уходить, скрылся в лесу. Но, присутствие его все равно ощущалось.

– Ну, что теперь? – спросила Сара.

– Похоже, нам следует подождать.

– Чего?

– Не знаю, Сара. Наверное, того, что должно произойти.

Сара кивнула. Сейчас, когда первый страх прошел, она почувствовала раздражение. Значит, они будут ждать. Прекрасно. Только чего?

Нахмурившись, она потянулась за гитарой и открыла футляр. Ей надо было как можно скорее от всего отключиться.

– Забавно! – сказал Киеран, когда она вынимала гитару из футляра.

– Что именно?

– По-моему, ты знаешь о том, что происходит, гораздо больше, чем говоришь.

– Хотела бы, чтобы это было так.

Киеран откашлялся, но больше ничего не сказал. Достав гитару, Сара отошла в дальний угол поляны, села на одинаковом расстоянии от Киерана и от того места, где исчез волк. Она достала табак, свернула сигарету, потом вспомнила, что у нее нет даже спичек. И бросила взгляд на Киерана:

– У тебя есть зажигалка?

– А у тебя есть курево? Я где-то потерял свой табак.

Вскоре они оба задымили.

«Надо это прекратить», – подумала Сара и глубоко затянулась. Засунув дымящийся окурок между струнами, она начала играть. То ли из-за сигареты, то ли из-за музыки, то ли из-за того и другого, но почти мгновенно Сара почувствовала, что напряжение отпускает ее. Закрыв глаза, она стала наигрывать мотив, которому научил ее Талиесин.

– Лоркалон, – пробормотала она, перебирая струны.