– Нет, Байкера.

– Можно взглянуть?

Салли немного поколебалась, потом решила – а почему бы и нет?

– Замечательно! – восклицала Мэгги, перелистывая страницы. – Такие выразительные наброски и в то же время в них столько покоя! Никак не думала… – Она запнулась. – Простите, я не хотела…

– Да нет, все правильно. О Байкере никогда не подумаешь, что он на такое способен. А уж притом что он сегодня выкинул… Это на него не похоже. Я говорю так не потому, что люблю его или мало его знаю. Сара и Джеми тоже так считают, мы еще раньше говорили об этом, до всего, что сейчас произошло. Его надо довести до белого каления, чтобы он решился… – Салли не могла заставить себя произнести это слово: чтобы он решился на убийство.

– Мы все напряжены до крайности, – сказала Мэгги.

– Я понимаю. Но… Знаете, он сказал мне утром, что едет на разведку, а я ужасно хотела спать, и до меня не дошло, что это значит, я даже не попрощалась с ним, а может быть… может быть, я больше его не увижу! Вдруг эти чудища поймают его! Я прибирала стол, наткнулась на этот альбом, и мне стало так страшно!

Мэгги положила руку ей на плечо:

– Ваш друг Джеми тоже все утро размышляет о поступке Байкера. Хотела бы вас успокоить, но не могу, потому что сама не понимаю, что здесь творится. Может, вам поговорить с Джеми? Вам станет легче. Скорей всего, вам обоим будет легче.

– Честно говоря, я не так уж хорошо знаю Джеми. А сейчас… Сара исчезла, с Домом эта чертовщина, Байкер скрылся, а ведь Джеми очень на Байкера полагался. Думаю, что Байкер потому и не срывался так давно, держался – из-за того, что Джеми и Сара на него полагаются. На него и на Фреда. Вы Фреда видели?

– Мельком. Он все помалкивает.

Губы Салли тронула легкая улыбка.

– А вы спросите его что-нибудь про сад.

Мэгги выглянула в окно.

– Странно, что сад сохранился, – сказала она.

– Как раз вчера вечером мы с Байкером об этом говорили. Мы решили, что Дом Тэмсонов существует одновременно в двух мирах, и, когда произошел скачок, в Иной Мир переместилось все, что было внутри Дома, поэтому и сад тоже.

– Значит, по-вашему, сам Дом так и стоит себе в Оттаве?

Салли пожала плечами:

– Во всяком случае, стоит само здание, а все, что было внутри него, – здесь.

– Не сиди мы с вами тут, в это невозможно было бы поверить, так все это невероятно!

Они помолчали, потом Мэгги спросила:

– Помочь вам с уборкой?

– Да, спасибо.

Салли поднялась, положила альбом на стол, и обе они принялись за книжные полки.

– Вы юрист, да? – спросила Салли.

– Угу. Потому-то я и встретила Джона. Инспектора.

– Что он за человек?

– Упрямый, как мул, и такой же терпеливый. У него свой взгляд на вещи, и горе тому, кто вздумает его переучивать. Но, несмотря на всю его несгибаемость, он человек хороший. Во многом схож с Байкером, но он гораздо более прямолинейный.

– Так я и говорила Байкеру – не про то, что они похожи друг на друга, а про то, что, хотя инспектор и жесткий человек, он не гангстер, как этот Гэннон.

Мэгги остановилась, держа в руке книгу.

– Вас тоже от этого Гэннона кидает в дрожь?

– Еще бы! Мало того что нас выдернули из нашего мира и забросили неизвестно куда, да еще в придачу в компании с этими молодчиками!

Мэгги положила на место книгу и серьезно посмотрела на Салли:

– Я знаю, так говорить нехорошо, но эти молодчики ничуть не лучше тварей за окнами. Я таких повидала и знаю, чего от них ждать. Когда я прохожу мимо них, так и чувствую, как они едят меня глазами. – Мэгги вздохнула. – Я даже рада, что Байкер разделался с одним из них.

Салли кивнула, она чувствовала то же самое. Но главное – она жаждала, чтобы Байкер вернулся. Она даже подумать боялась, что там, в неизвестности, может с ним случиться.

– Байкера считай мертвым, – прошептал Шевье. – Если эти твари его не изловят, с ним покончу я.

– В свое время, – отозвался Гэннон. – Всему свое время! Чует мое сердце, он поехал искать помощь. Видно, здесь есть кто-то или что-то, кто может их выручить. Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше убежден, что этот Тэмс и вся его шайка прекрасно знают, что происходит. Не удивлюсь, если «кома» старика Хенгуэра – тоже фокус, который они придумали, чтобы держать нас в неизвестности.

Шевье снова забросил в рот мятную пастилку и медленно стал ее жевать. В одном из кухонных шкафов он обнаружил запасы мятной жвачки.

– Мне все надоело, – проговорил он. – Я уже по горло сыт этим Домом, этими тварями за окном – всем, что здесь творится. Тебе не кажется, что надо схватить кого-нибудь из них – этого старца, что сидит у компьютера, или одну из дамочек – и выжать из них правду?

– Пока не стоит, – покачал головой Гэннон. – Отложим до ночи. Если к тому времени ничего не узнаем… Тогда нам надо исхитриться и обоим получить полуночную вахту, тут-то мы и стащим мистера Тэмса в подвал или еще куда-нибудь, где его никто не услышит. А пока просто не будем высовываться. Между прочим, ты не заметил, нет ли здесь такого местечка, которое они особенно оберегают? Или так скрывают, будто его и вовсе нет?

– Не понимаю, о чем ты?

– Да вот я думаю, – начал объяснять Гэннон, – что у них тут спрятан какой-то механизм, который двигает Дом из одного мира в другой. Если б они и вправду могли действовать своим колдовством, так они давно разделались бы и с нами, и с теми тварями.

Шевье задумался.

– Тогда это компьютер Тэмса, – сказал он в конце концов. – Не иначе. Или он, или что-то спрятано в клумбах у этого садовника. Он разыгрывает из себя тупого, а сам так и следит за нами. Сегодня не пустил меня в сад – сюда, говорит, только гостей приглашаем.

– Ты в компьютерах разбираешься? – спросил Гэннон.

Шевье покачал головой.

– Ну тогда отправляйся в сад, поразнюхай там, а я навещу Тэмса в его кабинете. Главное, если б я знал, что ищу!

Когда Дом остался позади, Байкер обнаружил, что лес тянется с севера на юг, а поскольку он стремился к востоку, пробираться ему было нелегко, но постепенно лес сменился горными лугами, где остерегаться приходилось только валявшихся там и сям камней. Через десять минут после того, как он оказался в лесу, Байкер снова повстречался с трагг-ами, но быстро оторвался от них, повернув налево, и, только проехав несколько миль, снова вернулся в горы. После этого за два часа езды он не встретил ни одной трагг-и. Вообще не заметил нигде никаких признаков жизни. Его окружал девственный лес.

Заехав на холм, он высмотрел ровное местечко, заглушил двигатель и поставил мотоцикл на подпору. Ему надо было размяться. Мертвая тишина вокруг словно отражала наконец-то воцарившийся в его душе покой. Бешеная езда, к которой он сам себя принудил, сделала свое дело. Так бывало всегда.

После приступа неукротимой, животной ярости он чувствовал себя опустошенным и растерянным. Он не знал, что все еще способен приходить в такое бешенство, способен вот так убивать. Когда он гонял на мотоцикле в команде «Драконов Дьявола», безудержное неистовство было его привычным состоянием, тогда не приходилось думать ни о том, кого ты лишишь жизни, ни о том, что случится с тобой. Но с тех пор он изменился, научился сдерживаться. И вот на тебе…

«Ладно, – думал он, врываясь в заросли, выбирая такой путь, где продраться удавалось с трудом – лишь бы удержать машину на колесах. – Ну так вышло, убил я этого Мерсье… Случалось убивать и раньше, а сейчас повторилось. Мерсье сам напросился, зачем лез на рожон? У Мерсье, Гэннона, Шевье – у всех у них взгляд одинаковый. Они думают только о себе. Вот чем они и отличаются от моих прежних товарищей по команде».

Какими бы ни были «Драконы Дьявола», превыше всего они ставили товарищескую верность. Они ездили командой, и команда значила для них больше, чем каждый в отдельности. Но куда девалась их верность, когда они оставили его одного расплачиваться по счетам в захолустном городишке между Норд-Бэй и Торонто! Он едва ноги унес оттуда.