— Тише, хорошая моя, тише, — зашептал он, успокаивающе целуя грудь, избегая касаться чувствительных сосков. — Вкусная, сладкая, ванильная девочка.

Очередные глупые слова вызвали новые мурашки по всему телу и легкую дрожь. Возможно, все дело в его хриплом голосе. А может, это я просто слишком давно не расслаблялась. Впрочем, последняя мысль как появилась, так и исчезла. Новые ощущения затмили все разумное, выдвинув на первый план животные инстинкты. И лгут те, кто говорят, что все из себя такие стойкие. Им просто не те мужики попадались!

А этот… точно демон соблазна во плоти. Меня буквально трясло от желания. А ведь он ничего такого не делал! Всего лишь едва осязаемые поцелуи декольте и касания теплых пальцев. Но они чувствовались ярче самых откровенных ласк. Горячее дыхание опаляло кожу, проникало через невидимые поры, зажигая кровь, пробуждая желание. Яркое. Неподконтрольное. Манящее в своей запретности. Я ведь не должна испытывать ничего подобного. Не должна хотеть. Кого угодно, только не его. Но с каждым новым витком невесомой нежности тело откликалось все сильнее. Предавало. Толкало согласиться перешагнуть грань и насладиться всем, что обещано. Но…

Нельзя!

Я не могу.

Не так.

Не тогда, когда тебе навязывают правила, а ты не имеешь права голоса.

Выгибаешься навстречу в стремлении заполучить больше чужих касаний…

С ума сойти можно!

— Дамир, — донеслось хриплое от мужчины, вынудив вырваться из плена удовольствия.

— Что? — уставилась на него непонимающе.

Больше хотелось обхватить ладонями его лицо и впиться в манящие губы глубоким поцелуем. Чтоб заткнулся и продолжил начатое. Нашел время разговаривать!

— Меня зовут Дамир. Хочу, чтобы ты кричала мое имя, когда будешь вскоре кончать, — пояснил он.

Глаза похожие на лед давно скрыла чернота зрачков, отчего он походил на одержимого демоном. Искушал одним взглядом. Толкая согласиться на все условия. Без всякого пари. Но:

— Не дождешься, — выдохнула, исполняя желаемое.

В смысле, обхватила ладонями его лицо и впилась в его губы требовательным поцелуем.

Он и правда заткнулся. Отвечая на мой порыв не менее требовательно.

Это была как игра в поддавки. Где ни один не хотел уступать, но приходилось сдаваться, чтобы достичь желаемого.

Мужские губы проложили дорожку от губ к шее, зубы прикусили кожу на плече, затем поцелуи сместились на грудь, вновь принявшись мучить мои соски.

Никогда не думала, что они у меня такие чувствительные!

Дамир их лизал, оттягивал зубами, всасывал в свой рот, и меня от одного этого трясло как неврастеничку во время приступа. Я извивалась, стонала, кричала… Еще немного и точно начну умолять.

Невыносимое наслаждение…

Внизу живота все крепче скручивался узел, и я больше ни о чем не могла думать, кроме как о разрядке. Особенно, когда ласки переместились с груди ниже.

Язык прошелся по влажным складочкам, выбив весь воздух из груди. Не давая вдохнуть новую порцию кислорода. Само время застыло на те мгновения, пока рот Дамир дарил мне новую порцию удовольствия. Которого прежде никогда не доводилось испытывать.

А он все целовал, лизал, покусывал…

Снова и снова.

Так долго.

Доводя до исступления.

Не позволяя получить чертову разрядку.

Как только мне казалось, что вот сейчас, еще немного и я, наконец, достигну предела этого безумия, он тут же замедлялся, а вместе с ним отступало и грозящее захлестнуть меня наслаждение. Я почти рыдала, но упрямо продолжала молчать, хотя умолять уже совсем не казалось чем-то постыдным или плохим.

— Попроси…

— Не-ет…

А у самой в голове: «Я чертова мазохистка!»

Потому что мне безумно хотелось наплевать на все. На наше знакомство, на этот спор, на всю неправильность происходящего, только бы он заполнил уже пустоту, которая ощущалась все ярче. Но гордость… эта чертова гордость, вкупе с врожденным упрямством… во всем виноваты они и только они!

— Попроси…

Он снова и снова повторял это слово. И я снова и снова отвечала отказом.

Не знаю, сколько длилась эта пытка, но в один момент волна удовольствия все же накрыла с головой. Я оглохла, ослепла, кажется, царапала и кусала плечи нависшего надо мной брюнета в попытке не сойти с ума от захватившего меня цунами.

— Упрямица, — послышалось ласковое будто издалека. — Вредная ванильная девочка. Твоя взяла.

Вот тут я пришла в себя достаточно, чтобы понять, о чем он говорит.

Я смогла!

Продержалась!

— То есть признаешь свое поражение? — прошептала с довольной улыбкой, заглядывая в его невероятные глаза, которые из-за расширенных зрачков казались черными и по-настоящему бездонными.

— Признаю, — усмехнулся он. — И слово свое сдержу, не переживай. Хотя предпочел бы обратное.

Я заулыбалась еще шире и довольней.

Я победила!

Вот теперь можно с чистой совестью поддаться своим желаниям.

— В таком случае, трахни меня, пожалуйста! — попросила, дергая застежку на мужских брюках, раскрывая и стаскивая их с владельца. — А то я точно сойду с ума… — выдохнула, обхватывая пальцами твердую плоть.

Сама прильнула к нему ближе и поцеловала. Ответная реакция не заставила себя ждать. Он набросился на меня, почти рыча, вдавил в постель так, что я всем телом прочувствовала его каждую бугрящуюся мышцу. Сжала ногами мужские бедра и почти самостоятельно насадилась на желанный член. Может, я и кончила, но мне было мало, тело просило больше. Вот только переходить черту брюнет не спешил. Замер, уткнувшись лбом в мое плечо, а затем стал медленно скользить по моей плоти, доводя такими простыми действиями до еще большего сумасшествия. Все время казалось, что сейчас он точно погрузится в меня, но нет, лишь слегка надавливал на вход головкой и тут же отстранялся.

— Да чтоб тебя! — не выдержала я по итогу, ударив его по спине. — Хватит надо мной издеваться!

Ответом мне стал смешок, а затем он вовсе выпутался из моих объятий и поднялся с постели, глядя на оставшуюся лежать голую меня в неприличной позе с легкой насмешкой.

— Я же обещал, — заявил следом нахально, подмигнул и свалил из комнаты.

Нет, все же он…

— Сволочь! — выкрикнула ему вслед, запустив подушку в дверь.

Та до деревянного полотна не долетела, оставшись сиротливо лежать на полу прямо посреди комнаты.

Из коридора донесся тихий смешок.

Точно сволочь. Но да ладно. Все равно я победила!

Сказать, что я после такого счастья заснула быстро и спала сладко, значило бы солгать самой себе. Всю ночь мне снилась какая-то чушь с участием моего похитителя. Неудивительно, что наутро я проснулась невыспавшаяся и злая. Еще и одеться оказалось не во что — платье-то мужчина порвал еще вчера. Пришлось облачаться в оставшуюся лежать на полу мужскую рубашку. Застегнула на все пуговицы, на всякий случай, и только после этого направилась на поиски хозяина пентхауса. Пора уже нормально поговорить и разойтись. Хотя о чем нам говорить? Пусть просто даст мне какие-нибудь штаны и отпустит восвояси.

Тот, кого искала, обнаружился на первом этаже, сидящим за кухонной стойкой. Вокруг — ни намека на устроенный мной беспорядок. Разве что и без того скудный интерьер стал еще минималистичным, и на окнах более не наблюдалось штор. По воздуху плыл потрясающий аромат свежесваренного кофе, будоража рецепторы, пробуждая аппетит. Сам мужчина довольно прищурился, завидев меня на лестнице, глядя поверх чашки, от которой поднимался пар.

— Доброе утро, ванильная девочка, — поздоровался, улыбаясь правым уголком губ. — Кофе? — предложил следом.

А я вдруг подумала, что мне нравится выбранное им обращение ко мне. Никогда не терпела подобного со стороны парней, но из уст брюнета почему-то эта глупость звучала очень приятно. Но, конечно же, вида не подала.

— Доброе утро, кофейный мальчик, — ответила ему той же любезностью, чуть подумала и вовсе подошла к нему, нагло забрав у него его же чашку.