— Больше так не делай, Торопов, — просит она. — Экстрим, конечно, возбуждает, но думаю Никите вряд ли бы понравилось такое зрелище.

— Не спорю. Но на будущее: отсутствие трусиков на тебе — это полная провокация с твоей стороны.

Маша удивленно открывает рот:

— Ты думаешь, я специально? Я просто не нашла их! И вообще!

Я прикладываю палец к губам Маши

— Нет, не надо, принцесса. До вечера никакого анализа, выводов и самобичевания. Как только вернусь, вместе обсудим твои сомнения. Хорошо? А сейчас бегом в душ!

Пока Маша принимала душ, я успел приготовить себе одежду и выпить кофе с блинами. Потом сам искупался, оделся и еще раз поцеловав в губы Машу и попрощавшись с Никитой, поехал в офис.

Я видел в глазах Маши сомнение. Я видел, как что она не знает, что делать с моим появлением. И не может понять, что и почему происходит сейчас с нами. Но меня это не пугает. Главное, чтобы она сделал правильные выводы и дала мне шанс все исправить.

Тогда на приеме у Хворостова я даже мечтать не смел о таком. Я был раздавлен, подавлен и окончательно возненавидел себя. Я обидел Машу. Ведь видел, что она дрожит, как осиновый лист, наивно опускает глаза и заливается румянцем от щекотливых тем. Тут дурак поймет, что она еще девственница, либо неопытна настолько, что больше одного раза у нее ничего ни с кем не было. Но нет же! Я был так обижен и так слеп, и так помешан на ней, что ничего не увидел. Не понял, не услышал и наломал дров.

Я был в таком шоке в тот вечер, что едва себя контролировал. Мне так хотелось стереть с лица земли Инну и ее помощников, и так хотелось быть рядом с Машей. Я даже ни сразу до конца поверил, что Маша девственница. Два с лишним года я думал, что это я пострадавшая сторона, а оказалось, что я просто козел, который сломал невинному ребенку жизнь. И если она не простит меня, то и жить я больше не видел смысла.

Но слава богу на тот момент со мной был Макс. Для начала он поехал со мной в Германию и просто уберег меня еще ото одного греха. Я хотел придушить Инну собственными руками. К моему приезду к Инне я уже понял, что я натворил и почему-то тогда небо в клетку мне не казалось самой наихудшей перспективой. Если бы не присутствие Головина при моем разговоре с женой, я бы не сдержался. А так подарил ей еще две недели жизни. Меня до сих пор дрожь охватывает, когда я вспоминаю ее злорадный смех. Она была так рада, что ей удалось провернуть наше с Машей расставание. Она просто светилась от счастья, разбив не только наши сердца на осколки, но и сломав нам обоим жизни. И плевать она хотела, что ни один из нас так и не смог собрать эти осколки воедино. И не на секунду не раскаивалась. Мне так хотелось отомстить ей, наказать ее и всех соучастников, но не успел. Все случилось без моего вмешательства.

Эта тварь наглоталась наркотиков сразу после нашего развода. Она не претендовала ни на что, так как была сама из обеспеченной семьи. И наше официальное расставание прошло без сучка и задоринки. А вот с похоронами пришлось немного помучиться.

Я не хотел, чтобы Инну похоронили в Германии. Потому что родители Инны настаивали на захоронении рядом с дочерью, а я этого бы не выдержал. Не смог приезжать сюда и каждый раз вспоминать о том, что сделала Инна не только со мной, но и с окружающими. И еще, я даже не был уверен, что у меня получится, но почему-то очень хотел привезти сюда однажды Машу.

Инну похоронили в России. Я не был на похоронах. Не хотел больше ничего знать о своей бывшей жене. Для меня это был перевернутый лист и теперь нужно было что-то делать со своей дальнейшей жизнью. Нужно было как-то брать себя в руки и исправлять свои ошибки и промахи.

И для начала мне нужно было поговорить с Машей. Наш разговор стал отправной точкой не только для меня. В тот вечер, когда ее отец набил мне морду, я понял, что чтобы ни случилось с нами дальше, я все равно ее люблю. И никогда не переставал. И готов на все, чтобы она была рядом. Я знал, что она может только одним своим присутствием в моей жизни, залечить мои раны и вытащить на свет. Мне было проще пустить ее в свою жизнь.

А вот с Машей все было не так просто.

С ней судьба поступила жестоко. Юная, неопытная, доверчивая и влюбленная. По ней за один вечер проехались все, кого она любила, а потом ушли и оставили одну. Я так ненавидел себя за то, что повелся. Но Инна организовала все слишком правдоподобно. Сюжет для нашей лавстори слишком затасканный, но этот Антон со своим рассказом, охрана, свидетели. И боль в груди от предательства. Нет, я себя не оправдываю и не горжусь тем, что сделал. И очень хотел, чтобы Маша услышала мои молитвы и просто дала мне один маленький шанс.

Но, наверное, спасибо на том, что она хотя бы простила меня.

Проснувшись утром в машине, я понял, что мне придется не жить, а просто существовать в этом мире. Она меня простила, но больше видеть не хотела. А я смириться не мог. Рвался к ней. Хотел вымаливать прощение на коленях. И только Матвею удалось остановить меня. Он рассказал о психологе, которого начала посещать Маша. А я готов был себя по стене размазать, за то, что не оценил масштаба ее страданий. Но я верил, что своей любовью исцелю ее.

И исцелил бы, но не знал сколько ждать. Поэтому тоже записался к Александру на прием. И втянулся. Оказывается, мои тараканы те еще артисты, и мне самому была нужна.

Я рассказал психологу о Маше, и он попросил дать ей время. Александр обещал, что вытащит ее. Но если я буду крутиться рядом и мешать ему, вряд ли у нас у всех что-то получится.

И я согласился. Тем более Маша просила. Но оставить насовсем ее не мог.

Всегда интересовался у Александра ее успехами, а заодно и в своей голове наводил порядки. Но при этом с трудом сдерживался, чтобы не встретиться с ней и только понимание того, что для нее мое отсутствие жизненно необходимо, не давало мне развязать себе руки.

И вчера наша встреча у Котова была совершенно случайной. Я даже специально назначил Котову позднее время, чтобы не столкнуться с Машей. Но видимо он что-то не до понял, и мы не то, чтобы встретились, мы провели ночь в одной постели.

Конечно, до официального разрешения на общение с Машей от Александра оставалось еще два месяца, сразу же после окончания курса лечения, но все произошло почти само.

С моей стороны только желание быть рядом и немножко наглости. Но я не мог по-другому.

Красивая, нежная, немного испуганная, но такая смелая. Мне так много хотелось ей сказать, объяснить, но я с трудом сдерживался. Смотрел на нее и понимал, что я скучал. Что она мне нужна. Даже знакомство с Никитой меня не смутило. А еще был благодарен судьбе за то, что заставила меня сидеть под дождем на лавочке, размышляя о том, как мне вернуть мою принцессу. Если бы я уехал тогда, то ничего бы не было.

А теперь я был готов ко всему. Даже согласился на ночлег у родителей, но честно вернулся за забытыми документами и залип. Раскрытая и стонущая во сне Маша — это предел всему. И я не хотел ее пугать, но так получилось. И я рад, что все вышло именно так.

Потому что сейчас я как никогда понимаю, что это моя женщина. Моя судьба, моя жизнь. И я сделаю все, чтобы доказать это своей маленькой принцессе. И никуда ее не отпущу. Никогда.

Маша

Я сладко потянулась. Не знаю, когда тревожный беспокойный сон перешел в чистое блаженство, но выныривать из этого тепла и уюта совсем не хотелось. И только что-то тяжелое сковывавшее мои движения заставили меня открыть глаза.

Твою мать. Опять Торопов.

Только в этот раз он не просто сидел на стуле, а забрался под одеяло, прижался ко мне, обвив своими руками мое маленькое тельце и тихо посапывал в мою шею.

Я ждала его весь долгий вечер. Но когда часы перевалили за одиннадцать, не выдержала и легла рядом с Никитой на диване. Предыдущая бессонная ночь не дала мне долго маяться без сна, и я почти мгновенно уснула, ругая себя, что за все время так ничему и не научилась, и осталась такой же наивной и доверчивой, как и раньше. Ведь будь я хоть немного рассудительней, ты давно бы выкинула все мысли из головы о самом красивом парне и провела время с пользой для себя, не ожидая его и не поглядывая на входную дверь каждые пять минут.