Он развернулся и рывком распахнул дверь. Он снова напряг свои широкие плечи, а его лицо превратилось в маску серьёзной энергии. Он придержал для меня дверь и жестом пригласил войти в старую классную комнату, которая была превращена в нечто вроде зала суда или тронный зал. И это сбивало с толку.

— Только не говори, что я тебя не предупреждал, — пробормотал он нараспев, словно насмехаясь надо мной.

Я подавила желание закатить глаза и вышла на середину комнаты. Мужчина и его жена сидели в кожаных креслах на колесиках перед большой белой доской в передней части класса. Но это была не просто классная комната, это была многоярусная музыкальная комната.

Если бы мне пришлось гадать, я бы предположила, что это был самый большой из классов и располагался он в задней части школы. По мере того как ярусы поднимались всё выше, ряды зрителей выстраивались из штабелируемых мягких кресел. Прямо за дверью стоял металлический стол учителя, за которым сидел мужчина. Он походил на какого-то клерка, и как только Кейн последовал за мной внутрь, он направился поговорить с человеком за стойкой.

Большинство кресел были заняты, и сидели здесь в основном мужчины. Они смотрели на меня сверху вниз, как будто были акулами, а я была свежей закуской, только вот они плавали в течение нескольких дней и не пробовали такой вкусной еды. По большей части они были чистыми и прилично выбритыми, если только не предпочли выглядеть горцами. Их одежда была в хорошем состоянии, а кожа загорелая и здоровая.

Мужчина и женщина в передней части комнаты не были исключением. Даже волосы женщины казались хорошо причёсанными и уложенными каким-то средством.

Кроме злобных мужчин, никто больше не выражал доброты или дружелюбной улыбки.

Казалось, они возненавидели меня с первого взгляда.

Или делали молчаливые ставки на то, какова я на вкус.

— Кейн? Кто это? — спросил мужчина.

У него был безумно сильный акцент, но слова он произносил тщательно. У него была такая же густая копна чёрных волос, как у Кейна, и угловатые скулы, выступавшие на лице.

— Ещё больше странников в лесу, — небрежно пожал плечами Кейн и оглядел комнату скучающим и равнодушным взглядом. — Мы нашли их на опушке леса.

— Есть какая-нибудь связь с прошлой ночью? — настаивал его отец.

— Да, — просто ответил Кейн.

Отец Кейна оглядел меня с головы до ног, тщательно изучая каждую деталь моей связанной-за-спиной-руками красы. Его брови чуть приподнялись от удивления, и лёгкая улыбка тронула его губы.

Наконец он выпустил меня из поля зрения и крикнул парню в дальнем конце комнаты:

— Самсон, приведи Миллера.

Самсоном оказался мужчина в комбинезоне, лет пятидесяти с небольшим, с проседью. Он поспешил вниз по широким ярусам и исчез в коридоре, ведущем к тренировочным залам, слева от отца Кейна.

— Расскажи, что знаешь, сынок, — приказал он и кивнул в сторону женщины справа.

Кейн посмотрел на меня и признался:

— Мы пришли сразу сюда. Я даже не знаю её имени.

— Думаешь, с ней будет так же трудно, как с теми парнями прошлой ночью?

Его отец добродушно рассмеялся, но у меня возникло предчувствие, что это не сулит ничего хорошего Хендриксу и Нельсону.

— Она нам всё расскажет, — заверил его Кейн. — Она только что твердила мне, что нам не враг. Если она не враг, значит, она наш друг. А друг не станет скрывать такие простые детали.

Хитрый ублюдок.

Но если теория Вона была верна, то это был простой вопрос, чтобы показать себя честной.

— Риган, — призналась я ровным голосом. — Меня зовут Риган Уиллоу.

Наступило несколько мгновений тишины, а моё имя буквально повисло в неподвижном воздухе. Наконец, вся комната, видимо, переварила это, и потом Кейн продолжил:

— Риган, — он попробовал моё имя на вкус, и мне захотелось немедленно взять его обратно, спрятать… похоронить его. — Это мой отец, Матиас Аллен, и моя мать, Линли.

Я жила вне цивилизации почти два года, но всё же мне пришлось наступить на горло своим манерам и проигнорировать инстинкт быть вежливой и принять их «гостеприимство» с изяществом. Я больше не была той девушкой. Я не была идеальной болельщицей, которую обожали мама и учителя.

Я была охотником. Убийцей. Выжившей.

Поэтому я смотрела на них и ждала, складывая пазл в своей голове. Вчера вечером Миллер сказал, что хочет спасти сестру. А также сказал, что у него есть мать, и хотя он хотел бы спасти её, он знал, что она не пойдёт с ним.

Возможно, всё потому, что она была замужем за главным парнем. Ах, Миллер!

Он также никогда не упоминал о своём брате. Сколько ещё ужасных членов его семьи прячется здесь? Неужели всё это было ловушкой с самого начала? Неужели Миллер заманил нас сюда под предлогом бесплатной медицины?

После нескольких неловких минут, в течение которых я не отвечала на приветствие и не пыталась завязать разговор, Матиас задал ещё один вопрос:

— Куда ты направляешься, Риган Уиллоу?

Две правды.

— На юг, — просто ответила я. — Мимо Мексики.

Низкий смешок раздался в глубине комнаты и покатился вперёд, как океанская волна мрачного веселья. Тёмно-серые глаза Матиаса заискрились юмором, и я почувствовала, как Кейн расслабился рядом со мной.

Линли была единственной, кого, казалось, не позабавил мой ответ.

— Ты же не серьёзно? — спросила она своим мелодичным, по-южному протяжным голосом.

— Я очень серьёзна, — ответила я.

— Что там может быть такого, что могло бы заманить тебя в Мексику? — надавила Линли, её тонкие черты лица исказились от беспокойства.

Она была прекрасна даже в простой белой футболке и чёрных штанах для йоги. Она не пользовалась косметикой, но её блестящие тёмно-каштановые волосы были только недавно вымыты и уложены.

— Началось всё с того, что мы пошли по зацепке, — я откашлялась и притворилась немного взволнованной. — Но это было два года назад. Думаю… Это просто направление, в котором нужно двигаться.

Это действительно было похоже на правду. Эти слова жгли мне горло и скручивали желудок. Может быть, Паркеры были правы с самого начала, может быть, север был правильным путём. С тех пор как мы добрались до южной Миссури, у нас не было ничего, кроме проблем, и я предполагала, что будет только хуже. Если мы когда-нибудь выберемся из нынешнего затруднительного положения.

— Глупое направление, — фыркнул Матиас. — Мексика наводнена Пожирателями. Ты не сможешь пересечь границу.

Я кивнула, не доверяя себе, что останусь почтительной, если я открою рот.

— И вас здесь больше? — спросила Линли.

Её добрые глаза умоляли меня сказать правду. Но мне казалось, что это как дым и зеркала — хороший коп, плохой коп. Они что-то хотели от нас, и это был момент истины.

Я покачала головой.

— Только нас четверо.

— Одна девочка на всех этих мальчиков, — Матиас хитро посмотрел на меня.

Я сузила глаза и сжала губы в попытке не рвануть через комнату и не задушить его. Кейн снова застыл рядом со мной, его тело напряглось.

Это была та мотивация, которая мне была нужна, чтобы промолчать. Я смогу принять удары Матиаса, но не могу позволить Кейну каким-то образом выступить на мою защиту. Я была в этом уверена.

Матиас был страшен.

Кейн был опасен.

Матиас взглянул на сына, и его глаза чуть расширились, ровно настолько, чтобы я заметила его удивление. Его взгляд снова метнулся ко мне, и теперь он смотрел на меня совершенно по-другому, словно я была не пленницей, а товаром, собственностью.

По коже побежали мурашки, дыхание участилось, ладони вспотели. Мне надо было выбраться отсюда.

В этот момент Самсон толкнул дверь, таща за собой связанного Миллера с кляпом во рту. Его глаза были чёрными и почти заплывшими, а голые руки и грудь были в синяках и рваных ранах. Его грязные волосы теперь были покрыты запёкшейся кровью, и он выглядел ребёнком рядом с мужчиной, толкающим его.

Всё внутри меня ёкнуло от мысли, что с этим маленьким мальчиком плохо обращались и что он был наказан за то, что ушёл и вернулся, но больше всего за то, что его поймали с Хендриксом и Нельсоном.