– Ничего уже не остановишь, – с натужной бравадой отмахнулся тот. – Другого выхода нет, и мне нужна твоя помощь.

– Я не могу тебе отказать, – растерянно проговорил Андрей, – хотя, видит Бог, не по душе мне все это…

– А ты думаешь мне по душе? Но дело сделано. Стреляться – другого выхода нет…

– Дуэли не будет! – решительно прервал его Репнин.

– С чего бы это вдруг Александр может передумать? – покачал головой Корф.

– Мы должны немедленно поехать во дворец! Вы должны встретиться лично, и как можно скорее. Если ты предложишь ему отказаться, он согласится оставить эту невероятную затею, – со свойственной ему пылкостью предложил Репнин.

– Это против правил. Все переговоры ведут секунданты, – напомнил Долгорукий.

– Какие правила?! Речь идет о жизни нашего друга и о жизни наследника престола!

– Перед судом чести все равны…

– Да ты с ума сошел! Нет, вы оба!

Как вы не понимаете – это не рядовая дуэль! Володя должен будет целиться в будущего государя! – горячился Репнин.

– Хорошо, – тихо проговорил наконец протрезвевший Владимир. – Хорошо, я готов попытаться еще раз.

Едем во дворец!

– И сейчас же! – воскликнул Репнин и добавил, обращаясь к Долгорукому:

– Ни слова моей сестре!

– Можешь быть спокоен, – сдержанно кивнул ему Андрей. – И молодые люди поспешили навстречу своей судьбе, которая пока представлялась им в весьма смутных очертаниях и перспективах.

А будущий четвертый участник дуэли в это время прощался со своей возлюбленной. По крайней мере, так сам Александр определил для себя эту ночь, проведенную в покоях Ольги Калиновской.

Вернувшись во дворец, они снова отдались неизбежному влечению, и время, как всегда, пролетело незаметно. Ссора только распалила Александра и придала его страсти еще большую силу. Ольга тоже пребывала в особенном возбуждении – ее ласкам, казалось, не было конца. И даже столь раздражающе действовавшая на Александра белая ночь не смогла помешать им, пока оба они не устали и не забылись счастливым сном утоленного чувства.

Проснулся Александр оттого, что Ольга кричала. Она металась на кровати с закрытыми глазами – ее лицо словно окаменело в гримасе ужаса, тело напряглось.

– Оля, Оля, что с тобой? Очнись!

Это я… – Александр осыпал поцелуями ее лицо, пока она не проснулась и не посмотрела на него. – Все хорошо.

Это дурной сон?

– Мне снилась огромная черная птица… – слабым голосом с трудом проговорила Ольга. – Она спустилась с неба, ты выстрелил в нее, но промахнулся… И она напала на тебя! Все было залито кровью… А она кричала, кричала так громко, что у меня от страха и боли разрывалась душа!

– Успокойся, – Александр прижал любимую к себе. – Это был страшный сон, всего лишь сон! И он уже ушел.

Все хорошо, ты со мной…

– Нет, это был не просто сон! Это дурной знак! Александр, умоляю тебя, отмени дуэль!..

– Это невозможно, – покачал головой Александр.

– Но милый…

– Я не могу, этот человек оскорбил тебя!

– Но он не знал, кто ты, не знал о нас с тобой! Он ничего не знал!

– Это ничего не меняет!

– Умоляю тебя!

– Ольга, сам Бог послал мне тебя, разве он захочет так скоро отнять у меня это счастье? Он на моей стороне, несмотря на твой сон.

– Стоит ли испытывать судьбу?

Не будет тебя – незачем и мне жить!

– Я тебе обещаю – я не умру, – Александр нежно поцеловал Ольгу, все еще не оправившуюся от ночного кошмара, в открытое плечо.

– Ну почему, почему ты так спокоен?!

– Оля, пойми, эта дуэль – проявление обычной, человеческой жизни. Которой у меня никогда больше не будет.

У меня никогда не будет роскоши поступать свободно, по своему разумению.

– Роскоши добровольно подставлять себя под дуло пистолета?

– Ты забываешь – я хорошо стреляю!

– Ты говоришь о жизни обычного человека, которой тебе не хватает. Но понимаешь ли ты, что обычные люди умирают и оставляют тех, кто их любит, тех, кто никогда не сможет их забыть? – Ольга собиралась зарыдать.

– Я согласен стреляться каждый день, лишь бы слышать от тебя такие слова…

И влюбленные снова соединились, отрешившись от мира и его проблем…

А Репнин, все еще не теряя надежды на лучшее, вез друзей в Зимний.

Выходя из экипажа, он просил Долгорукого ожидать их в карете, а Корфа – следовать за ним. Друзья стремительно взбежали по широкой мраморной лестнице и направились к кабинету Александра. Наследника там не оказалось, и Репнин, предполагая, что тот может быть зван к императору, велел Корфу оставаться здесь, сам же решительно прошел по галерее к приемной Николая. Там его встретил Жуковский, отправленный императором на поиски цесаревича и его адъютанта. Николаю уже донесли о том, что Александра и его помощника видели на вчерашнем балу. Император впал в гнев и принялся с рассвета кричать на воспитателя своего сына.

– Несмотря на наш прямой запрет, Александр находился вчера на балу, и его видели танцующим с Калиновской!

– Есть ли уверенность, что это был именно Александр? – попытался защититься Жуковский. – Потоцкий устраивал маскарад.

– Вот именно – маскарад! И наследник воспользовался этой возможностью. А что говорит наш юный друг – поручик Репнин?

– Я еще не видел его.

– Так разыщите его, Василий Андреевич, разыщите! – Николай негодовал и еле сдерживался. – Если он не ездил на бал с Александром, значит, он не справляется со своими обязанностями. Если был там и ничего нам не рассказал, значит, они заодно, и Репнин нарушил мой приказ.

– Я сделаю все, что в моих силах, Ваше Величество, – поспешил заверить его Жуковский.

– Это вы во всем виноваты!

Польша покорилась российскому императору, а его сын покорился полячке! Вся Европа будет смеяться над нами.

– Помилуйте, Ваше Величество, но именно вы настаивали на том, чтобы с Александром обращались, как с обычным ребенком. Иначе он вырос бы заносчивым и самодовольным.

– Похоже, в список ваших прегрешений необходимо внести еще и дерзость! – окончательно разгневался Николай. – Это вы вбиваете в голову моего сына вредные мысли и тревожите его душу несбыточными мечтами! Откуда у него эта иллюзия, что он может изменить свою судьбу? Мой сын мечтает жить обычной жизнью! Вы только подумайте!

Да он должен как можно скорее расстаться с этим опасным заблуждением!

– Уверен, Саша возьмет себя в руки и примет монаршую долю, – сдержанно, но очень твердо сказал Жуковский. – Но все же нам следует быть внимательнее к нему.

– Я знаю, что происходит у меня на Камчатке, а собственного сына не в силах найти во дворце! – никак не мог успокоиться Николай.

– Возможно, он на стрельбище? – осторожно предположил Жуковский.

– Василий Андреевич! – укоризненно покачал головой император. – Когда последний раз вы его там видели? Калиновская – вот что затмило Александру весь мир! Бросил дела. Все. время проводит с ней!

– Я полагал, вы изменили свое мнение о Калиновской, – удивился Жуковский.

– Я редко меняю свое мнение. Мне пришлось всего лишь смириться с этим положением. По совету наставника моего сына.

– Помнится, однажды вы позабыли об аудиенции со своим братом, поддавшись чарам одной юной красавицы…

– Это совсем иное дело, – отмахнулся от воспоминаний Николай.

– Иное? Чем же? Вам кажется опасным, что она старше и опытнее Александра в делах сердечных?

– И потому что она полячка! – заносчиво добавил государь.

– Однако ваш брат Константин…

– Да-да! – перебил Жуковского Николай. – Женился на полячке.

Вы можете мне не напоминать об этом – я знаком со своей родословной! Но в моей семье этому не бывать! И польский вопрос я считаю закрытым!

– Ваше Величество! Пребывание Польши в составе России, безусловно, несет благо этой стране. Однако в Варшаве неспокойно. Поляки по-прежнему не доверяют нам. И любят смотреть больше не на Восток, а на Запад. И в этом контексте брак наследника с польской княжной мог бы существенно укрепить наши позиции.