— Назови его, — прошептал он, и Порция почувствовала, как содрогнулось его тело.

Это подкупило ее. Он ей не лгал. Он хотел ее. Возможно, его дружок танцует и для других женщин, но сейчас он танцевал только для нее.

— Темза, — прошептала она. Он ошеломленно посмотрел на нее.

— Я назвала эту реку, потому что она течет мимо Мейденхеда.

Он засмеялся и, схватив ее на руки, стал носить по комнате так быстро, что у Порции закружилась голова. Наконец он положил ее на ковер и начал ласкать.

Все было так же, как и у Мирабель, с той лишь разницей, что сейчас она сама хотела его. Хотела страстно, всем своим существом.

— Тонкие косточки, кожа, как нежнейший шелк… прозрачная, так, что видны вены… — тихо шептал он. — Я боюсь причинить тебе боль…

Руки его дрожали.

— Ты такая маленькая. Я знаю, что ты сильная, но очень уж маленькая. Я не наставил тебе синяков в последний раз?

— Нет, конечно, — ответила Порция, но он рассмотрел каждый кусочек ее тела, покрывая его поцелуями.

Лежать рядом с ним обнаженной сейчас казалось Порции вполне естественным. Ей захотелось тоже раздеть его, Как бы играючи, она сняла с него одежду, приговаривая:

— Крепкий костяк, стальные мускулы, бархатная кожа. С тебя можно ваять Давида.

— Небеса запрещают это. Но я рад, что нравлюсь тебе. Меня волнуют твои прикосновения. Ласкай меня, умоляю тебя…

Покраснев, Порция продолжала рассматривать его тело. Ее руки касались его плеч, груди, мускулистого живота. Ей хотелось спуститься ниже, опять почувствовать его твердую плоть, но она не решалась, и он помог ей.

— Твои прикосновения сводят меня с ума. Я хочу, но боюсь, что не смогу быть с тобой нежным, Порция. Скажи мне, когда тебе станет больно.

— Я знаю, что будет больно, — ответила Порция, целуя его грудь.

Он взял ее за подбородок и поцеловал в губы. — Возможно, мы превзойдем твои ожидания… Порция слегка заколебалась. Мысль о том, что ее девственность будет утрачена, заставила ее задуматься: если, она уступит сейчас, возврата к прошлому не станет.

Он почувствовал ее нерешительность и стал еще горячее целовать и ласкать ее. Под этими ласками Порция перестала сопротивляться, всей душой и телом желая их продолжения.

Брайт сдвинулся выше, и Река Темза оказалась на уровне ее губ. Порция прикоснулась к ней губами. «Господи, что я делаю?» — мелькнуло у нее в голове, но взгляд Брайта подбодрил ее, и она коснулась Реки Темзы языком.

Он вздрогнул; простонав:

— О Боже.

Порция слегка покусывала самую чувствительную часть его тела. В изнеможении Брайт откинулся на ковер.

— Продолжай, — прошептал он. — Ты сводишь меня этим с ума.

Порция вся горела. Ее смелость подняла их обоих на вершину блаженства.

Она наслаждалась странным мускусным вкусом этого нового для себя предмета и, слегка раздвинув Брайту ноги, исследовала всю остальную часть его. Как странно и интересно устроены мужчины…

Порция не могла видеть лица Брайта, но видела его крупную с изумрудным кольцом руку, лежавшую на бедре. Рука сжалась в кулак, и она нежно дотронулась до нее, но Брайт вдруг изо всех сил сжал ее собственную руку. Дыхание его стало хриплым.

Что же дальше? Она изнемогала от страсти и восторга, но ведь должно произойти что-то еще..

Внезапно он поднялся и повернул ее лицом к себе.

— Если ты начала играть с огнем, Ипполита, то должна сгореть в его пламени.

Голос его был хриплым. Он раздвинул ей ноги и вошел в нее сильно, неистово.

Порция смотрела ему прямо в глаза, пораженная новым необычайным открытием. Он заметил ее взгляд и, склонившись, поцеловал ее. Порция с жаром ответила на его поцелуй и сомкнула ноги у него на спине. Он еще глубже, до самого последнего предела вошел в нее.

Порция пристально смотрела на его искаженное страстью лицо, но новое, никогда ранее не испытанное ощущение захлестнуло ее, и все поплыло у нее перед глазами. Неужели это она, ее такое знакомое тело, которого она совсем не знала, хотя и ощущала все двадцать пять лет.

Порция лежала в объятиях Брайта, постепенно приходя в себя. Тело ее было влажным и все еще дрожало от испытанной страсти, внизу живота немного побаливало.

Брайт запустил руку в ее волосы и повернул лицом к себе.

— Достаточно для тебя на сегодня? — заботливо спросил он, что напомнило ей их первую встречу в Мейденхеде, когда они вместе лежали на полу и его лицо выражало такую же нежность.

Порция покачала головой:

— Я не ожидала…

— Я был бы более сдержан, если бы ты не дразнила Реку Темзу, — сказал он улыбаясь.

— Не понимаю, что нашло на меня, — ответила Порция, краснея.

— А я понимаю и совсем не возражаю, — ответил он, ласково гладя ее по голове. — Мне это нравится, но я потерял контроль над собой. Не стоит играть с огнем, иначе можно обжечься или сгореть совсем. Теперь ты понимаешь это.

В порыве чувств Порция крепче прижалась к нему. Теперь им обязательно придется пожениться. Все пути назад отрезаны. Ее совесть была спокойна: она предостерегала его от этого шага, но он сам пришел к такому решению.

Порция не могла сдержать счастливой улыбки. Она протянула руку и попыталась вновь поиграть с огнем, но Брайт остановил ее.

— Тебе это нравится, не так ли? — спросил он.

— Боюсь, что да, — прошептала Порция. Он рассмеялся.

— Тогда у меня в будущем прекрасные перспективы, но сейчас я вынужден уберечь тебя от тебя же самой. Лучше сознайся, приходило ли тебе когда-нибудь в голову, что шутки ради ты будешь развлекаться с Рекой Темзой?

Вместо ответа Порция спрятала у него на груди зардевшееся лицо. Он рассмеялся и немного отстранил ее от себя.

— По всей вероятности, скоро вернется Ротгар, и, может, даже в сопровождении Форта. Я думаю, что нам не мешало бы одеться.

Порция, косясь на дверь, стала быстро одеваться. Брайт последовал ее примеру.

Порция сражалась с застежками на спине, когда за дверью раздались шаги.

— Кто-то идет! — воскликнула она в панике. Он, смеясь, помог ей управиться с последними двумя крючками, а потом занялся своей рубашкой. В этот момент в замке повернулся ключ. Они оба застыли, глядя на дверь.

Вошел Ротгар, плотно прикрыв за собой дверь, и оглядел комнату. Только сейчас Порция заметила, что ее чулки и подвязки валяются на полу. Она была готова провалиться сквозь землю. В отчаянии она посмотрела на Брайта, и он, обняв ее, прижал к себе.

— Я решил, что лучше оставить Уолгрейва внизу, — сказал маркиз. — Он желает знать, состоится ли свадьба в назначенный срок. Я заверил его, что состоится.

— Конечно, — ответил Брайт, — хотя мне и не нравится, что моя свадьба пройдет под покровительством Трелинов.

— Это остановит сплетни.

— Но люди будут продолжать верить в эту чудовищную ложь, — сказала Порция. — Это несправедливо.

— Жизнь редко бывает справедливой, — ответил Ротгар, — но иногда к ней можно приспособиться. После сегодняшнего вечера многим придется прикусить языки.

Порция, подумав о себе и Брайте, удивилась этому замечанию, но Ротгар, словно прочитав ее мысли, сказал:

— Я говорю о вашем с Брайтом появлении в обществе, мисс Сент-Клер. Через двадцать минут мы будем обедать, а затем отправимся на прием к леди Уиллби…

— Но… — попыталась возразить Порция, однако Ротгар не слушал ее.

— Рядом с вами постоянно будет Брайт. Уолгрейв и Трелины тоже будут сопровождать вас. Леди Уиллби постарается представить все в лучшем свете. Присутствующие должны понять, что со сплетнями произошла какая-то досадная ошибка.

Порция представила себе, какая ее ждет пытка, и постаралась найти предлог отказаться.

— У меня нет подходящего платья, — сказала она.

— Леди Трелин прислала вам его. Я думаю, что в комнате моей сестры вы найдете все необходимое, и, кроме того, будет уместно, если вы наденете кое-какие семейные драгоценности.

Порция переводила взгляд с Брайта на Ротгара. Ей казалось верхом неприличия появляться на людях после того, что с ней только что произошло, и ей претила идея быть центром всеобщего внимания.