- Да, смогу. – ответила без особого энтузиазма, который босс, судя по всему, принял за неуверенность.

- Если сомневаешься – скажи, позвоню Карине, думаю, она уже в состоянии немного поработать.

Ну вот, теперь мое настроение не особо отличается от настроения шефа.

Только звонка Карине мне для полного счастья сейчас и не хватает, прямо вижу ее наштукатуренное лицо с гаденькой улыбочкой.

- Не надо никому звонить. Я все сделаю.

Босс еще несколько секунд колеблется, после чего все-таки кивает, давая мне возможность действовать самостоятельно. Наверное, это все-таки хорошая новость, учитывая то, что теперь он сможет посмотреть, на что я реально способна, однако, учитывая номер для новобрачных, у меня у самой возникают сомнения. Я вообще что-то сделать нормально способна?

Настроение в течение дня лучше не становится. Даже Мурзик, который теперь с комфортом едет на столе, его не поднимает.

Я оттягиваю момент признания в том, что номер у нас всего один, и он с прибабахом, до последнего. Аж до самого ресепшена в отеле, на который иду в гордом одиночестве. Телефон у Никиты Викторовича сегодня вообще не затыкается.

- Добрый день. – улыбаюсь девушке-администратору, называю данные, она сверяется с компьютером и кивает, показывая, что все в порядке.

На всякий случай, интересуюсь, вдруг произошло чудо, и кто-то отказался от брони. Чуда не происходит, меня это, в принципе, даже не особо удивляет. Забираю ключ-карту, какие-то буклеты и плетусь к диванчику, когда за спиной раздается голос администратора.

- Фотограф подойдет через пару минут.

Фотограф?

Осознание приходит заторможено. Я не сразу понимаю, о чем речь. Однако через несколько секунд наступает озарение. Никаких вариантов, кроме той самой акции, в голову не лезет.

Смотрю на самый верхний буклет и еле сдерживаюсь от того, чтобы не застонать.

«Конкурс на самую романтичную фотографию! Главный приз – люкс для новобрачных!»

Черт!

Мне бы сейчас к Никите Викторовичу подойти, объяснить, что тут происходит, а еще лучше к администратору, чтобы быстренько отказаться, но есть проблема. Даже две.

Первая – босс уже сам идет ко мне. Вторая – мужчина с камерой тоже.

Времени на раздумья вообще нет. Решать надо быстро.

- Все в порядке? – спрашивает босс, остановившись в полуметре от меня.

Вообще в полнейшем!

На членораздельный ответ я не способна, поэтому просто киваю, не отводя взгляда от фотографа, который подошел к ресепшену и теперь беседует с администратором.

О чем беседуют, догадаться несложно, потому что после пары фраз и девушка-администратор, и мужчина с камерой смотрят на меня.

Интересно, это очень плохая идея – схватить босса за руку и поволочь за собой в сторону выхода? Думаю, да. Хотя бы потому, что с места я Никиту Викторовича вряд ли сдвину. Силой суперженщины (как и суперизвозчика) вселенная меня как-то тоже обделила.

Зато влипать в неприятности, как показывает практика, я умею только так. Суперлохушка!

Пока я перебираю в голове варианты, один из которых хуже другого (изобразить припадок, упасть перед начальником на колени и начать раскаиваться, станцевать, чтобы сбить с толку собравшихся), фотограф не дремлет – отходит от стойки регистрации и идет к нам, милейше улыбаюсь.

Я, тем временем, улыбаюсь ему в ответ. Не удивлюсь, если со стороны моя улыбка выглядит как гримаса ужаса человека с защемлением лицевого нерва, но даже это мужчину с камерой не останавливает. Прет себе и прет прямиком к нем.

Когда его от нас с Никитой Викторовичем отделяет уже какой-то жалкий десяток метров, я все же решаюсь посмотреть шефу в глаза.

Сказать, что он выглядит озадаченным – ничего не сказать.

Конечно, я ему еще пару минут назад должна была ключ-карту отдать и отправить заселяться, пожелав приятного вечера и сообщив о времени ужина, а вместо этого мы до сих пор стоим тут. Молча.

Хотя, возможно, молчу только я. Не исключено, что, пока я соображала, как найти выход из сложившегося арамагедца, босс предпринимал попытки наладить диалог. Если так, то дела мои еще хуже.

Хотя, куда уж хуже?

Пресвятой Мурзик и прочие кактусовые боги, помогите, а! Что делать-то?

Мурзик… Заторможено перевожу взгляд на горшок с кактусом, который сжимаю в руках.

Может, им в фотографа кинуть? Хотя, нет. Пожалуй, эта идея переплюнет по уровню бредовости все остальные, да и друг точно обидится, он, наверное, от поездки в поезде на полу еще не отошел.

Смотреть на босса теперь не хочется, думать о том, что будет дальше – тоже, поэтому продолжаю пялится на кактус.

И тут меня осеняет. Как будто по голове стукнули, резко так.

Все-таки Мурзик реально пресвятой…

Бросаю последний взгляд на кактус, а потом поднимаю глаза на босса. Никита Викторович офигевает – по лицу понятно. Тут главное – не анализировать, вообще мозг напрочь отключить.

Лишь бы прокатило. Лишь бы помогло…

И не думать… Не думать тоже вообще!

Я себя муками совести и тщательным разбором полетов еще потом задолбать успею, а пока…

Медленно, насколько это позволяет время, вдыхаю, затем выдыхаю. Делаю маленький шаг вперед, приподнимаюсь на носочки и целую шефа.

В губы. Вот прямо совсем в губы. Просто припечатываюсь к нему, при этом крепко зажмурив глаза.

Лишь бы сработало…

Ни о каком нормальном поцелуе речи, конечно же, не идет. Я зубы с такой силой стиснула, что домкратом не расцепишь. Лишь бы Никита Викторович сейчас все не испортил.

Хотя, да, я же уже решила, что ситуация уже просто не может быть хуже.

Решила, правда, неверно, потому что я даже представить себе не могу, как объяснить боссу то, что я тут устроила.

Однако объяснять надо. Кажется, наш недопоцелуй затягивается. И да, начальник по-прежнему не отпихнул меня от себя., что, конечно же, по моему плану, хорошо (а вот в рамках адекватности. Хотя, какая тут уже адекватность…)

Я отрываюсь от губ Никиты Викторовича, когда, наконец, понимаю, в чем основная причина моего физического дискомфорта – колючки Мурзика. Вот же отрастил!

Делаю пометку в воображаемом списке – больше не целоваться ни с кем, обнимая кактус. И сразу же вторую – с боссом больше вообще не целоваться, после чего все-таки распахиваю глаза и поднимаю взгляд на шефа.

Не знаю, как он смотрит на меня, сложно понять – тут целая гамма эмоций, даже разбираться не буду. Зато насчет своего взгляда точно уверена – ужас в чистом виде.

Ладно, теперь, кажется, нужно что-то сказать, но прежде разобраться – что там с фотографом. В моем гениальном плане к этому времени он уже должен был сделать свои нереально романтические снимки.

А на деле… Сейчас узнаем.

Если сейчас к нам еще и фотограф подойдет, пора будет говорить не то, что о конце карьеры, а о завершении жизни. Такого позора я точно не вынесу.

Понимаю, конечно, что принцип сперва думать, а затем делать, он как-то мимо меня прошел. Тут исключительно слабоумие и отвага, но, блин, не может же мир быть настолько несправедлив!

Оборачиваюсь и смотрю в ту сторону, где еще недавно стоял мужчина с камерой, однако не вижу его. Умиляющуюся девушку-администратора за стойкой вижу, а вот фотографа – нет.

Неужели сработало?

На душе сразу становится легче, ненадолго, правда.

- Не хочу, конечно, отвлекать, но, что происходит?

Блин! Никита Викторович! Вот умеет же все испортить, разве не мог просто промолчать? Приходится вновь посмотреть на шефа.

- Тут такое дело… - начинаю издалека, потому что ничего более конкретного пока не придумала.

- Какое такое? – по глазам босса понятно – его мой поступок особо-то и не смутил, точно сейчас издеваться начнет.

- Парня своего бывшего увидела, не хотела, чтобы он меня заметил, вот и спряталась за вами. – выдаю первую более-менее адекватную мысль, пришедшую в голову. Главное, чтобы босс сейчас вопросы задавать не начал.