– Не совсем. Совещание действительно отменилось. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Вы просто задали неправильный вопрос, иначе бы я не солгал.

– Хм. – Она нахмурилась.

– А как бы вы ответили, пригласи я вас сегодня на обед?

– Вы сами знаете, – с чувством произнесла она.

– Вот именно. – Он покачал головой. – Я сдаюсь.

– Джед, мне не нравится, когда мной манипулируют, – холодно произнесла Генриетта. Мелвин отличался особым талантом в этой области.

– Разве я это делал? – Казалось, он искренне удивлен.

– Разумеется! – Она бросила на него злобный взгляд, но тут же покраснела. – И не изображайте святую невинность. Вы прекрасно знали, что делали.

– Думаю, нет смысла говорить о смягчающих обстоятельствах? – покорно сказал Джед.

– Правильно думаете. – Она изо всех сил пыталась разозлиться, но Джед Винсент в роли самого смирения – против этого было трудно устоять. – Полуправда хуже лжи, – сурово произнесла она, и ее веснушки вспыхнули румянцем негодования.

– Признаю себя виновным, – пробормотал Джед, – перед вами раскаявшийся грешник.

– Раскаявшийся? Да уж. – Ее голос был полон сомнения, а уголки губ неодобрительно поползли вниз, и он вдруг громко расхохотался. Это был хриплый звук, как будто Джед не привык смеяться, и отчего-то он понравился Генриетте.

– Генриетта Ноук, вы самая пленительная женщина на свете, – проговорил он, глядя на ее удивленное лицо. – Но к вашей честности еще надо привыкнуть. Вы всегда высказываетесь так прямолинейно? Разве вы никогда не флиртуете, не дразните, не водите мужчину за нос? – мягко спросил он.

– Конечно, нет, – ужаснулась Генриетта, и Джед снова хрипловато усмехнулся, а потом добавил, с трудом удерживаясь от смеха:

– Конечно, нет. Добродетельная женщина… ну-ну. Наверное, стоит вас схватить и поместить под стекло, чтобы все смогли полюбоваться на такой феномен.

– Это очень глупый разговор, – заносчиво произнесла Генриетта, мучительно краснея.

– Вы совершенно правы.

Но весьма освежающий, мысленно добавил Джед, беря себя в руки. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз так развлекался? Очень, очень много.

А кто из его знакомых женщин оценил бы по достоинству прогулку за городом и посещение маленького паба в самой глуши? Да никто. Им нравится на людей смотреть и себя показывать, имидж для них – самоцель… Теперь лицо у Джеда уже не казалось оживленным, рот сложился в жесткую линию, а глаза сузились. Но это его мир, он сам застелил себе постель так, как ему хотелось, и намерен был лежать на ней, когда – и с кем – ему будет угодно. Ничего не изменилось. Ничего.

Он заметил, что Генриетта смотрит на него, не отрываясь, и, взглянув на часы, произнес любезно, но несколько холодно:

– Уже почти два, а вы не хотели возвращаться поздно. Нам пора идти.

Он на нее рассердился. Генриетта почувствовала перемену в настроении своего спутника, и ее подбородок сам собой выдвинулся вперед, принимая вызов. Он ожидал, что она упадет к его ногам, сраженная его очарованием? Нет, будет гораздо лучше, если Джед сам поймет, что у них нет ничего общего и она вообще не его тип женщины.

В машине, когда Мерфи устроился на заднем сиденье, тяжело дыша и непереносимо воняя – на обратном пути он ухитрился вываляться в единственной грязной луже на многие мили вокруг, – атмосфера несколько разрядилась.

– Я прошу прощения за Мерфи, но я ведь вас предупреждала, – извиняющимся тоном сказала Генриетта, когда машина подъехала к дому Дэвида. – Он настоящая собака.

– Это точно! – Джед взглянул на пса. – Но такса или чау-чау вам бы не подошли, да?

– Мерфи меня вполне устраивает.

– Видимо, да, – задумчиво согласился Джед. – Целеустремленный, немного застенчивый, сам себе господин… Понятно, чем он вас привлек. – Он вышел из машины, помог выбраться Генриетте, а потом открыл боковую дверцу и приказал: – Давай, вонючее животное, выходи вон!

Мерфи потянулся на своем одеяле, зевнул и неторопливо, с чувством собственного достоинства, вылез из машины, даже не взглянув в сторону Джеда. Генриетта чуть не рассмеялась. Если бы Мерфи был человеком, можно было бы смело сказать, что Джед Винсент встретил достойного противника.

– Спасибо за чудесный ленч, Джед, надеюсь, у вас не возникнет проблем с бизнесом, – торопливо проговорила она, ухватившись за поводок Мерфи. – Мы еще наверняка увидимся в родных краях.

– Наверняка. – Протянув руку, он приподнял ей лицо и легко коснулся губами ее губ. Потом, отступив на шаг, окинул ее взглядом прищуренных голубых глаз. – Да, несомненно, – задумчиво добавил он.

Она задержалась на мгновение, смутившись, – он стоял, не двигаясь и не улыбаясь.

– Тогда до свидания, – выдохнула девушка, хотя собиралась попрощаться уверенно и решительно.

– До свидания, Генриетта. – Он по-прежнему не двигался, и девушка, неуверенно кивнув в ответ, резко развернулась и буквально потащила за собой Мерфи.

Джед все еще стоял на месте, когда Генриетта закрывала дверь, и на ее прощальный взмах руки он ответил легким кивком.

– О, Мерфи! – Генриетта посмотрела в преданные глаза на пушистой морде и уныло вздохнула. – Теперь-то уж точно конец, правда? Он уже, скорее всего, отправился к Анастасии. – Настроение стало еще хуже. Анастасия. Леди Анастасия Филмор и мистер Джед Винсент. Славно звучит!

Через три дня, чувствуя себя еще более неуверенно и раздраженно, Генриетта вернулась в Хартфордшир. Джед не объявлялся с тех пор, как оставил ее на пороге дома после прогулки, но в день ее отъезда, за завтраком, Дэвид открыл газету и присвистнул.

– Кто бы мог подумать? – Он взглянул сначала на жену, потом на Генриетту, и обе вопросительно замолчали. – А он становится известным, правда?

– Кто? – терпеливо осведомилась Сара, привыкшая к вредной привычке мужа задавать риторические вопросы.

– Джед Винсент.

Сердце у Генриетты замерло на миг, а потом забилось с удвоенной силой.

– Тут говорится, что он заслужил одобрение в деловых кругах, получив серьезный контракт, который позволит провести работы в Англии, а не за границей, – прочитал Дэвид. – Он везде успевает, как видно, и от каждой выгодной сделки норовит ухватить кусочек. Вчера в «Савое» вокруг него все ходили на задних лапках. Вот, посмотри, Хен.

Ей вовсе не хотелось смотреть, но ее внимание приковала фотография. Джед, улыбаясь с присущим ему оттенком надменности, смотрел прямо в объектив. Под руку его держала леди Анастасия Филмор.

– Кто эта блондинка, Хен? Ты ее знаешь? – с типичной для старшего брата бестактностью поинтересовался Дэвид.

– Я ее видела на рождественской вечеринке в Фотрингеме, – без выражения произнесла Генриетта, не отрывая взгляда от красивого, невозмутимого лица, смотревшего в объектив. – Это леди Филмор, его подруга.

– Подруга, значит? Н-да… – В голосе Дэвида слышалось восхищение, но стоило Саре резко произнести: «Дэвид!», указав на побледневшее лицо Генриетты, как он тут же пошел на попятный: – Видимо, она очень фотогенична. Фотографии иногда так льстят…

– Нет, она действительно весьма красива, – спокойно сказала Генриетта и улыбнулась, глядя на обеспокоенные лица Сары и брата. – Все в порядке, не стоит делать из этого трагедию. Мы даже не встречаемся.

– Я ненавижу его! – воскликнула Генриетта, и Мерфи негромко завыл, сидя на заднем сиденье в «мини». – Честно. – И, пытаясь убедить саму себя, она еще раз повторила: – Ненавижу!

Но уже в следующую секунду ей пришлось признать, что у нее нет никаких оснований чувствовать себя обиженной или преданной. Джед свободный человек, абсолютно свободный, и именно по ее инициативе между ними ничего не произошло. Если ему вздумается переспать со всем Лондоном, что же, он вправе это сделать. Она включила дворники. Накануне погода окончательно испортилась, и теперь холодный, мокрый субботний вечер напоминал скорее ноябрь, чем апрель.