Она вернулась в домик и стала вытаскивать остальной хлам. Коньки Джо покатились по склону и упали рядом с телевизором Алана. Лесли освободила свой умывальник, поставила его в нормальное положение и закрыла дверцы. Затем со склона полетела одежда Ребекки, которую та годами копила.

И с каждой вещью, которую Лесли выбрасывала, она чувствовала себя все сильнее и… все больше становилась самой собой.

Лесли услышала крик Ребекки.

— Она сошла с ума!

У Лесли в руках была клетка для кроликов, которую ее дети закинули в летний домик. Она пнула ее, и клетка приземлилась в кучу возле обожаемого Аланом мангала.

Она подняла голову и увидела, что все трое бегут к ней. Ребекка выглядела рассерженной, Алан озадаченным, а Джо, кажется, все это нравилось. Лесли притворилась, что не заметила их, вошла в дом и взяла две сумки с кроличьим кормом десятилетней давности.

— Дорогая, с тобой все в порядке? — спросил Алан, появляясь в дверях.

— Все отлично! — ответила она и взяла коробку со сломанными новогодними игрушками, которые Алан обещал починить. — Позволь мне пройти! — попросила она, обходя его и сбрасывая коробку с холма.

— Ты можешь остановиться на минутку? — поинтересовался Алан, когда она вернулась к домику.

— Не могу. Я хочу расчистить домик и сделать здесь студию.

— Студию? — переспросил он с улыбкой. — Я знаю, как трудно осознать, что тебе уже сорок, но мне кажется, ты все-таки старовата для танцев.

Лесли ничего не ответила. Она подняла коробку со сломанными гирляндами и фонариками. Когда она подошла к двери, муж взялся за коробку, но Лесли так на него посмотрела, что он убрал руки. Но едва она собралась кинуть коробку, Алан кивнул Джо, и тот взял коробку из рук матери.

— Спасибо, — сказала Лесли и вернулась в домик за очередной порцией мусора.

Алан вошел в домик.

— Если ты хотела расчистить дом, то почему не сказала нам? Мы бы сами все сделали. Как нормальная семья. Спокойно и организованно, не сваливая всё на мангал. Ты сломала его!

— Сломала его? — переспросила она и взяла коробку с квитанциями за 1984 год. — Я сломала твой мангал?

— Да, — строго сказал Алан, поверив, что она обеспокоена. — Придется его чинить.

Лесли подошла к двери и, глядя на Алана, с силой швырнула коробку. Бумажки разлетелись по всему газону, застряли в ветвях деревьев и в кустах. Но Лесли не взглянула на мусор, снова вошла в дом и почувствовала поднимающуюся злость.

— Я сломала твой мангал? А как насчет того, что ты сломал мой летний домик?

— Твой? — удивленно повторил муж. — Я думал он наш.

— Нет, Алан, — медленно проговорила она, — летний домик был мой, с самого начала. Все в моей жизни принадлежит тебе, но домик был мой.

Алан жестом приказал Ребекке и Джо собрать разлетевшиеся бумажки, а сам вошел в дом и закрыл дверь.

— Лесли, я понимаю, что женщине трудно пережить сорокалетие, но…

— Сорокалетие тут ни при чем! — закричала она. — У вас, мужчин, все так просто! Первую половину жизни, когда мы злимся, вы говорите, что это критические дни! А теперь что близится климакс!

— Я ничего такого не говорил. Может, хватит? Все годы замужества Лесли подчинялась Алану. Но это раньше.

— А в чем дело? Ты из-за меня опаздываешь на свидание с Бэмби?

— Бэмби? При чем тут она?

— При всем! — ответила Лесли и попыталась успокоиться.

Она даже не подозревала, сколько злобы в ней накопилось. Но эта злость годами собиралась и нагнивала внутри нее.

— Но это же бред! — сказал Алан, тоже начиная злиться.

За последние дни она четко решила, что не позволит ни одному мужчине управлять ею. Элли и Мэдисон сделали карьеру, а у Лесли ничего, кроме семьи, не было. Ее подруги стали личностями, поэтому могли в дополнение обзавестись мужчиной. За ту неделю, что она провела с Холлом и его матерью, она поняла, что снова придет к тому же результату. Она посвятит себя его жизни и лишится своей. И бесстрашная девочка опять пропадет.

— Я не могу больше ни дня жить так, как раньше, — ответила она совершенно спокойно. — Я посвятила всю жизнь тебе и детям, а сейчас, когда они выросли, хочу, чтобы у меня была своя жизнь.

— И тебе нужен этот дом? — спросил он. — Надо было только сказать, а не устраивать…

— Нет! Бесполезно что-нибудь говорить, потому что ты не видишь меня.

— Не говори глупостей! Я прекрасно вижу тебя.

Лесли подошла к нему.

— Нет, не видишь. Ты видишь женщину, которая кормит тебя, покупает тебе одежду, находит твои носки, устраивает для тебя вечеринки. Но ты не видишь, что я — человек.

Он прищурился.

— Ты поехала в Мэн, провела выходные в женском обществе и набралась феминистических идей?

— Я хочу развестись с тобой, — сказала Лесли и сама удивилась этой мысли.

Откуда она взялась?.. Алан молча потрясенно смотрел на нее.

— Мне очень жаль, что я когда-то сбежала от тебя, но ты мог бы меня простить много лет назад. Все эти годы я пыталась искупить свой проступок. Но больше я не в силах унижаться! Хочешь ее — вот и бери!

— Хочу кого? — тихо спросил Алан, и Лесли почувствовала, что впервые за долгие годы он ее внимательно слушает.

— Бэмби! — выкрикнула она злобно.

— Бэмби? — переспросил муж. — Ты считаешь, что она мне нужна?

— Да весь город про вас шепчется! Алан улыбнулся, а потом расхохотался.

— Обо мне и Бэмби? Так вот ты о чем! Ты поэтому была так холодна со мной последнее время? Поэтому ты отшатываешься каждый раз, когда я подхожу к тебе?

Алан сел на диван. Вокруг него поднялось облако пыли, но он не обратил на это внимания.

— Я думал, у тебя есть другой, — тихо сказал он.

— У меня? — недоверчиво переспросила она. — Я старею…

— Ты так же красива, как в день нашей свадьбы. И я нанял Бэмби, чтобы заставить тебя ревновать. Сработало?

Лесли не сразу его поняла.

— Заставить меня ревновать?

— В тебе всегда было что-то непостижимое. Ты всегда оставалась независимой. Обычная женщина зовет мужа, даже увидев мышку. Но только не ты. Моя Лесли с чем угодно справится. Посмотри на этот дом! Ты его отремонтировала. Знаешь, как я себя чувствовал, когда смотрел, как ты пилишь доски, а я не знаю, где у пилы рабочая сторона? Все эти годы я пытался стать полезным, но мне не удалось. Ты можешь сделать что угодно, и всегда блестяще.

Лесли опустилась на диван рядом с ним и подождала, пока уляжется пыль.

— И ты не разозлился, когда я сбежала за несколько дней до свадьбы?..

— Конечно, нет! То есть, разозлился, но… — он посмотрел на нее, — я понял, что потерял. Я бы, наверное, вечно злился, но ты вернулась. И все эти годы я с удовольствием вспоминал, что моя жена была танцовщицей в Нью-Йорке.

— Из меня не вышло танцовщицы. Поэтому я и вернулась.

Алан взял ее за руку.

— Ты все делала в совершенстве. Тебе казалось, что ты хуже других, потому что ты скучала без меня. И хотелось показаться бездарной, чтобы вернуться ко мне.

Лесли понимала его правоту. Она просто нашла предлог возвратиться…

Когда она вернулась от Холла в колледж, она танцевала и иногда думала, как же хорошо танцевали девушки в Нью-Йорке, если она оказалась недостаточно талантливой. А потом Лесли провела две недели с Аланом, тогда молодым… И она любила его так же, как в тот день, когда впервые увидела на спортивной площадке в первом классе.

— Алан, — сказала она, глядя ему в глаза, — я могу рисовать.

— Ты способна на любое дело.

— Нет, я, правда, могу рисовать. Пейзажи. А еще у меня хорошо получаются люди. Акварелью, но я хочу попробовать и маслом.

Он смотрел на нее непонимающим взглядом.

— Я никогда не хотел развестись. Я хотел только, чтобы ты снова была со мной.

Алан обнял ее, и она расплакалась.

— Мне так тебя не хватало! — сказал он. — И я люблю тебя! И всегда любил. Помнишь, я тебе говорил, что всегда буду любить тебя?

Да, она помнила. Он сказал ей это на спортивной площадке в первом классе. А она стояла возле качелей, смотрела на мальчика, которого видела первый раз в жизни, и молчала…