— Нет, не надо, не делай этого.

— Ливи.

Торп остановился у самой крайней черты. Это стоило ему большого труда.

— Что с тобой? Чего ты боишься?

Да, еще миг, и все будет кончено. Голос у Ливи окреп и стал резким.

— Я ничего не боюсь. И хочу, чтобы ты ушел. Я хочу, чтобы ты оставил меня одну. •

Торп вцепился в ее плечи.

— Черта с два ты этого хочешь.

И он впился в ее губы яростным, отчаянным поцелуем. Она чувствовала, что пропадает, растворяется, она ответила ему.

— А теперь посмотри на меня, — отрывисто приказал Торп, оттолкнув ее немного, — посмотри и скажи, что ты меня не хочешь.

Ливи открыла было рот, но солгать не смогла. Она могла только стоять и смотреть на него. Все ее мужество испарилось. Она стояла перед Торпом совершенно беззащитная.

— Будь ты проклята, Ливи, — резко сказал он и, отпустив ее, выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью.

Когда в понедельник утром Ливи вошла в здание телестудии, она была совершенно спокойна. Остаток уик-энда она потратила на то, чтобы еще раз обдумать свои отношения с Торпом. Отношения. Это слово ей не очень нравилось. В нем было слишком много личного, на ее взгляд. Лучше назвать все, что происходит, ситуацией.

Она твердо решила не создавать себе никаких сложностей на личном фронте. Да, Торп оказался привлекательнее и интереснее, чем она думала раньше. С ним, оказывается, весело. С ним не соскучишься. А главное, в нем есть доброта, хотя он тщательно это скрывает. Ну, разве не умилительно?

Ливи была женщиной осторожной. Такой ее сделали жизненные обстоятельства, но лгать себе самой она не хотела. Она-то знала, что холодная, сдержанная Оливия Кармайкл, которая вела «Вечерние новости», лишь одна из ее ипостасей. Очень многое в себе она держала под замком. Она поступала так, чтобы выжить. Торп не пытается взламывать сейфы, он тщательно подбирает ключи и не жалеет на это времени. Все это так, но она решила выстоять. Она не станет открывать ему свою душу. Так будет лучше для них обоих. Но, может быть, она убедила себя в этом?

Да, он мастерски будит ее чувственность. Признаться, она сама от себя не ожидала ничего подобного. Но никакой любовной связи не будет. Ни за что! Совместная работа — возможно. Встречи в обществе — сколько угодно. И, может быть, впрямь пришло время собирать по кусочкам свою личную жизнь, как это уже сделал Дуг. Не вечно же носить траур. Но при этом все должно быть легко и необязательно. С Торпом так не получится. А значит, Торпа надо вычеркнуть из списка.

И боже мой, какая несусветная чушь — это нелепое, смешное пари. Такой человек, как Торп, размышляла Оливия, захочет настоять на своем просто из дьявольского упрямства. Просто беда какая-то. И не выдумаешь, чем поправить дело. Вот вам, пожалуйста! Всего один ложный шаг — и сколько неприятностей. Оливия вздохнула. Ее все еще донимало воспоминание о довольной, самоуверенной ухмылке Торпа, когда она согласилась побиться с ним об заклад. Вид у него был словно у кота, который знает, как открывается дверца клетки, где сидит птичка.

«Но я-то не канарейка, — утешала себя Ливи, входя в студию. — И я не боюсь котов».

В комнате, как обычно, было шумно. Беспрестанно раздавались телефонные звонки. Молчала только стена с телеэкранами. Повсюду суетились мальчики на побегушках — студенты колледжа, познающие азы телевещания.

— Сколько у нее котят? — спрашивал репортер в телефонную трубку. — Где, говоришь, она их родила?

— Ливи! — остановил ее, подняв руку в знак приветствия, редактор-распорядитель. — В два часа главный собирает пресс-конференцию. .

— Спасибо. — Ливи поморщилась. Во всяком случае, она успеет сделать два миллиона неотложных звонков.

— Кому нужен котенок? — услышала она умоляющий возглас, проходя мимо. — Моя кошка родила десятерых, и прямо в кухонной раковине. Жена с ума сходит.

— Эй, Ливи! — Брайен схватил ее за руку. — Сегодня утром тебе дважды звонили.

— Неужели? — Она пристальным взглядом окинула его пиджак. — Это новый?

— Ага. — Он слегка оттянул жемчужно-серые лацканы. — Что скажешь?

— Потрясающе. — Она знала, как чувствительно относится Брайен к своему образу на телеэкране. Он мог умереть от сознания, что галстук у него чуть-чуть не того оттенка, как хотелось бы. — А что за звонки?

— Я немного сомневался, хорошо ли сидит в плечах. — Он пошевелил ими. — Первый — от секретарши миссис Дитмайер. Что-то насчет ленча. Второй — от персонажа по имени Датч Зайдель. Сказал, что у него есть для тебя секретная информация.

— В самом деле? — Ливи задумчиво сдвинула брови. Датч был одним из ее надежных поставщиков сведений с Капитолийского холма. Это был молодой человек, пламенно мечтающий о блестящей политической карьере.

— А кто такой этот Датч?

Ливи обезоруживающе улыбнулась.

— Это мой букмекер, — невозмутимо ответила она и хотела пройти.

— Загадочная ты женщина, Оливия. А кто тот кавалер, что все время посылает тебе цветы?

Тут Ливи остановилась:

— Что такое?

Брайен усмехнулся и стал рассматривать свои ногти.

— На твоем столе красуется свежая белая роза, точно такая, как на прошлой неделе. Маленький посыльный, кудрявый, как барашек, сказал, что ее прислали с верхнего этажа. — Он лукаво улыбнулся. — Тут все жужжат насчет того, что на прошлой неделе в студию заходил Торп. Вместе работаете?

— Глупости! — Ливи круто повернулась на каблуках и пошла к своему столу.

Вот она — белая и невинная, с нежно сомкнутыми лепестками. У Ливи вдруг возникло безумное желание бросить цветок на пол и раздавить каблуком.

— Вот мне никогда не посылают цветов. Ливи обернулась и сердито уставилась на машинистку.

— Наверное, ты подцепила какого-нибудь романтика. — Та вздохнула. — Счастливая!

— Да, я счастливая, — злобно пробормотала Ливи.

В комнате вдруг стало подозрительно тихо. Быстро оглянувшись, она перехватила несколько любопытных взглядов и предостаточно ухмылок. В ярости она схватила розу, вазу и все это со стуком водрузила на соседний стол.

— Ну вот, — сказала Ливи и широко улыбнулась. — Теперь она твоя, — и выбежала из комнаты. Настало время, решила она, услышав за спиной смешки, установить какие-то границы. Так дальше просто нельзя.

Ливи выскочила из лифта на этаже, где работал Торп. Все еще негодуя, она остановилась в приемной у стола секретарши.

— Он там? — Кто?

— Торп.

— Да, он там, но у него через двадцать минут встреча с шефом, мисс Кармайкл! — Девица беспомощно уставилась в удаляющуюся спину Ливи. — Ну что ж, — вздохнула она и вернулась к пишущей машинке.

— Послушай! — набросилась на Торпа Ливи еще до того, как за ней захлопнулась дверь. — Это надо прекратить!

Торп поднял брови и положил на стол ручку.

— Хорошо.

Ливи даже зубами скрипнула, услышав его любезный ответ.

— Ты знаешь, что я имею в виду?

— Нет. — Он показал на стул. — Но я уверен, что ты меня просветишь. Садись.

— Эта морока с розами, — продолжала она. Не обратив внимания на предложенный стул, она прямо ринулась к письменному столу. — Ты ставишь меня в неловкое положение, Торп. И делаешь это намеренно.

— Я уже говорил, что все делаю намеренно. Тебя смущают розы? — Он улыбнулся, чем поверг ее в полную ярость. — А как ты относишься к гвоздикам?

— Ты перестанешь или нет? — Она оперлась ладонями о стол, как в тот раз, когда ворвалась в его кабинет впервые. — Ты можешь одурачить кого угодно своей иронической усмешкой и взглядом невинным, словно у мальчика из церковного хора, но меня ты не проведешь. Ты прекрасно знаешь, что делаешь. Это невыносимо!

Она перевела дыхание, Торп между тем безмятежно откинулся на спинку кресла.

— Ты знаешь, что студия — настоящая фабрика слухов. Еще до полудня весь наш отдел был убежден, что у нас с тобой любовная связь.

— И что?

— Ничего. Я не желаю, чтобы об этом перешептывались за моей спиной. Тем более что ничего нет и не будет.