— Ливи, для меня прошлая ночь много значила. Не надо превращать это в минутное развлечение.

В глазах ее мелькнула искра понимания и чувства.

— Никаких такси, договорились? — Торп не сводил с нее глаз.

— Хорошо, никаких такси, — согласилась она. И вдруг крепко обняла его. Торп изумился — чего же она ожидала?! А Ливи закрыла глаза и замерла. Она боялась, что он согласится на такси. И тогда все стало бы иным. Рассудок ей подсказывал, что так было бы куда лучше. Легко и просто. «Ладно, мол, я поеду в такси, увидимся позже». Но сердцем она хотела большего. И голос сердца заглушал доводы рассудка.

— Ты подождешь меня вечером? — прошептал он, целуя ее волосы. — После моего выступления по ТВ?

Ливи посмотрела на него.

— Да.

Когда он поцеловал ее, она подумала, что вступает на опасную тропу, но давным-давно она не чувствовала в себе столько жизни.

В пять тридцать Торп стоял в контрольном помещении и наблюдал через окошко за Ливи. Ему, собственно говоря, было все равно, о чем она там вещала. Он думал о Ливи весь день и просто очень хотел ее увидеть.

— Задействуйте камеру номер один! — приказал Карл со своего места. Перед ним на мониторах Ливи отражалась восемь раз в черно-белом изображении и один в цвете.

— Камера два.

На цветном экране возникло яркое изображение Брайена, сменившего Ливи.

Карл распорядился, чтобы высветили фон.

— Тридцать секунд рекламы.

Брайен четко уложил свое сообщение до паузы. Карл глубоко затянулся и стрельнул взглядом в сторону Торпа.

— Теперь ты бываешь у нас чаще, чем когда работал здесь.

— Теперь у меня больше стимулов, — ответил тот весело.

Карл внимательно оглядел изображение Ливи на экране и что-то пробурчал в знак согласия. Торп ему всегда нравился и как человек, и как репортер. В свое время Карл очень старался удержать его в штате. Карл вздохнул и раздавил в пепельнице сигарету. Вряд ли удастся и Кармайкл удержать больше двух лет. Он был слишком опытен и многое повидал, чтобы ожидать иного развития событий.

— Тридцать секунд.

Торп снова поглядел в окошко. Ливи о чем-то разговаривала с Брайеном. Вот она рассмеялась и покачала головой. Может быть, это все игра воображения, но Ливи показалась ему сегодня более раскованной. Боже, еще больше часа до того, как он снова сможет ее обнять.

Камера опять показала ее, и после сигнала она продолжила свое сообщение. Торп вышел и отправился к себе, но ему показалось, что он все еще слышит ее голос.

Выступление кончилось, и Ливи вернулась в отдел, прикидывая на ходу, а не подняться ли на этаж к Торпу. Нет, лучше ждать его здесь, это вызовет меньше домыслов и сплетен. Ей нехотелось выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение.

Но как она по нему соскучилась! Это просто удивительно, но факт. День был беспокойный, иногда начиналась безумная спешка, но он все равно присутствовал где-то на краю ее сознания. В сущности, она ни на секунду не забывала о нем. Фантастика!

Задержавшись за своим столом, она просматривала план работы на следующий день, то и дело поглядывая на часы. Почему это день пролетел, а этот проклятый час ползет, как некормленая кляча?

— У этой леди такой вид, словно ей очень хочется выпить кофе.

Ливи взглянула на Боба, улыбнулась и протянула руку.

— Я всегда считала, что у тебя великолепная интуиция.

— Я бы предпочитал обладать сексапилом, перед которым невозможно устоять. — Он присел на краешек ее стола.

— Не сомневайся, с этим у тебя все в порядке. — Ее глаза смеялись над краем пластикового стаканчика. — Мне постоянно приходится держать себя в узде.

— Да ну? — Он ухмыльнулся. — Можно мне об этом рассказать жене?

— Ну, оставляю это на твое усмотрение.

— Я сегодня работал с Праем. — Боб вздохнул над своим кофе. — Слыхала о тридцатисекундной съемке, которую он сделал перед Кеннеди-Центром?

— М-м-м. — Ливи знала, что последует дальше, и откинулась на спинку стула, готовясь слушать.

— Понимаешь, четырнадцать кадров испорчено. Не поверишь, сколько раз этот парень менял позицию. Я даже спросил, зачем он все время валяет дурака. Талант, конечно, надо уважать. — Боб отхлебнул кофе. — Но он и понятия не имеет, что это такое.

Ливи решила действовать дипломатично. Она хорошо знала, что Прай и операторы всегда на ножах.

— Но некоторые кадры получились очень хорошо.

— Его счастье, что не надо было снимать в цвете. Если бы я мог выбирать, — сказал он и подмигнул Ливи, — я бы работал только с некоторыми длинноногими. А знаешь… — Он наклонил голову набок, внимательно разглядывая Ливи. — Ты сегодня какая-то другая.

Ливи вздернула бровь. Неужели ночь любви и свободы оставила заметные следы?

— Если не хочешь завтра работать с Праем, то имей в виду, я уже договорилась с начальством насчет тебя, — сообщила она.

Боб усмехнулся:

— Спасибо, загул в Акапулько мне больше улыбается.

— В Акапулько… — мечтательно повторила Ливи, притворившись, что обдумывает предложение.

— Мы бы могли использовать твой фонд на представительство.

— Но на этот уик-энд Ливи уже ангажирована, — мягко произнес Торп.

Боб и Ливи одновременно оглянулись. Он посмотрел на нее, потом снова на оператора.

— Она займется греблей.

— Серьезно? — Слова Торпа заставили Боба снова ухмыльнуться. — Выходит, в воскресенье мне надо отправляться на обед с родителями жены.

Боб встал, махнул рукой Ливи и ушел.

— Торп… — Он уже, не теряя времени, вел ее из комнаты. — Я еще не имею никаких планов на этот уик-энд.

— Зато я имею, — ответил он любезно. — И ты в этих планах занимаешь очень много места.

— Но знаешь, у меня есть маленький пунктик, — сказала она, выходя из комнаты, — я люблю иметь в таких случаях право голоса.

— Ну, я человек сговорчивый. — Торп открыл дверцу машины, оперся на нее и улыбнулся. — Если хочешь в Акапулько, я и это могу организовать.

Трудно было сердиться на него, когда он так улыбался. Ливи едва слышно вздохнула.

— Ну, пожалуй, я подумаю насчет гребли, — и повернулась, чтобы поцеловать его. — Если ты сядешь на весла.

Как много может измениться за одну неделю! Ливи почти забыла, что значит быть одной. Теперь ночи не были безмолвными. И еще, она почти забыла, что такое рассчитывать только на себя. Опять в ее жизни появился другой человек, и она перестала рассуждать о том, как это могло случиться.

Ночи доставляли ей все большую радость. Торп становился все необходимее.

Шли дни, и Ливи осознала, что ей нужны не только их разговоры, но даже разногласия. Торп заставлял ее быстрее, динамичнее думать. Они дополняли друг друга интеллектуально. Бывали минуты, когда он оттачивал на ней свое остроумие, но и она платила ему тем же. Ей нужна была его сила. В нем было что-то надежное, как в скале, на которую можно опереться.

Да, она когда-то вот так же искала опоры в другом человеке и потерпела разочарование. Это она тоже помнила. Она слишком много пережила, чтобы сомневаться в своей способности справиться со всеми препятствиями, которые жизнь швыряла ей под ноги.

Она еще сохраняла осторожность, но с каждым днем все меньше думала об этом.

Исполняя свое обещание, Торп взял ее на вечерний бейсбольный матч.

— Я считаю, что он должен искать себе другое занятие, — возмущалась Ливи, вставляя ключ в замочную скважину. Она негодовала на судью за его промахи. — Разве не должны они учиться судейству на каких-нибудь курсах или что-то вроде этого?

— Или что-то вроде этого, — поддакнул Торп, стараясь скрыть усмешку. Ливи кипятилась по поводу судьи весь обратный путь.

— Значит, у него были на этих курсах самые плохие отметки. И я не удивлюсь, если он вообще противный человек, который бьет свою собаку.

— Да, наверное, многие из бейсболистов согласились бы с тобой.