– По-моему, это как-то несправедливо. Если Реми знал, что ты любила Рула, почему он позволял брату думать, будто у вас роман?

Рул тоже приставал с расспросами, хотя и не знал, что я его много лет любила. Я страшно досадовала, что не могла ему ответить. Секреты Реми принадлежали не мне, даже если из-за них между мной и Рулом возникало напряжение.

– У Реми были свои причины. В свое время я их узнала. Наверное, раньше я просто не понимала, какие проблемы они способны принести. В конце концов, он спас меня от ужасов школьной жизни, которая иначе доставляла бы мне много горя, и от семьи, которая обращалась со мной как с мебелью. Так что я на него не обижаюсь. Реми бы тебе понравился. Он всем нравился. Насколько Рул бывает мрачным и непредсказуемым, настолько Реми был дружелюбным, веселым и жизнерадостным. Он сам хотел вечно развлекаться и старался, чтоб остальные не скучали. Когда Реми окончил школу, ему пообещали стипендию в спортивном колледже в Калифорнии, потому что он отлично играл в футбол. Но он отказался, потому что игра потеряла бы для него всякий интерес, если бы пришлось играть ради того, чтобы не вылететь из колледжа. Рул переехал в Денвер вместе с Нэшем, как только окончил школу, и Реми уехал с ними. Парни стали работать в салоне, а Реми просто болтался по городу, пытаясь понять, что ему по душе. В конце концов он поступил на службу в престижную компанию, которая занималась организацией вечеринок и праздников. Он нашел свою нишу и никогда больше не заговаривал о колледже. Реми хорошо зарабатывал, ему нравилось в большом городе, с братьями и родителями он ладил прекрасно. Вдобавок он был счастливо влюблен. Я только-только поступила в колледж, когда Реми погиб. Понимаешь, как грустно и несправедливо? Жизнь становилась лучше, как только Реми этого хотел, и вот из-за дурацкой аварии его не стало.

– Мне очень-очень жаль, – с искренним чувством произнесла Эйден.

– Мне тоже.

Когда мы добрались до парикмахерской, то поняли, что нужно срочно поднять себе настроение, и я решила, что горячий массаж – то, что нужно.

Оказавшись в опытных руках, мы расслабились. Возможно, даже чересчур, потому что, когда дело дошло до подкрашивания волос, я попросила сделать часть челки почти черной вместо светло-каштановой, как раньше. Тот же цвет мастер нанес на нижнюю сторону моих длинных волос, так что получился эффект шахматной доски. Броско и эксцентрично, невозможно не заметить. Черный цвет выгодно оттенял мои зеленые глаза. Мне очень понравилось, остальным тоже. Едва мы покинули салон, как компания девушек примерно нашего возраста подошла спросить, где я сделала такую прическу.

Мы с Эйден отправились обедать и решили выпить по коктейлю в баре рядом с домом. Я достала телефон и обнаружила сообщение от Рула. Он спрашивал, как дела. Я ответила, что все в порядке. Ожидала, что он поинтересуется, как я провела день и чем сейчас занимаюсь, но он просто написал, что рад за меня, и спросил, во сколько приехать вечером. Я почувствовала, как в животе стянулся узел, а к горлу подступил ком. Рул всего лишь проявлял заботу и внимание, но мне было тошно, хотелось, чтобы он перестал.

Я ответила: «У меня болит голова. Эйден сегодня не работает, так что мы с ней посидим дома, посмотрим какой-нибудь дурацкий фильм с попкорном, а ты развлекайся с ребятами».

Я хотела, чтобы он возразил. Чтобы сказал, что приедет в любом случае. Но Рул ответил: «Ладно. Скажи, если нужно будет лекарство. И не забудь запереть дверь, Дейвенпорт сволочь».

Прежний Рул, способный разозлиться и сорвать на мне дурное настроение, исчез. Я тщетно ждала его возвращения, но ничего не получала, кроме тихой уступчивости и покладистости – чувств, в которых Рул совершенно не разбирался. Рассерженная, не понимая, что происходит и как быть, я бросила телефон в сумку и заказала нам обеим еще по коктейлю.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Перестань, Шоу. Мы с тобой мотаемся весь день. Объясни наконец, что случилось. Грудь, волосы, поездка по холоду на кладбище… не зря же все это. Ты заставила меня говорить, когда я не хотела, теперь колись сама.

Уныло вздохнув, я покрутила соломинку в бокале.

– Я велела Рулу не приходить сегодня, потому что у меня мигрень.

– Я так понимаю, это неправда.

– Да, и я не хочу, чтобы он отдалялся. Хочу, чтобы Рул вел себя, как всегда. Чтобы злился, давал волю темпераменту, никого не слушал… чтобы сказал, что приедет, готова я или нет. А он просто согласился, как будто ему все равно, и я не знаю, что делать. Рул, конечно, может быть милым и любезным, когда надо, но в базовых настройках у него это не заложено. Он любит спорить… а в последнее время только улыбается и кивает, словно я святая. Настоящий Рул – совсем другой, и мне страшно.

– А может, попробуешь порадоваться, что твой парень начал прилично себя вести?

Я попыталась улыбнуться, поскольку знала, что Эйден шутит, но сил не хватило.

– И он держится тише воды ниже травы, не только когда мы разговариваем или я прошу что-нибудь сделать, но и в постели. Обычно Рул не знает удержу, у нас оргазм за оргазмом, но в последнее время он стал другим… «Тебе нравится?». «Ты не против?». «Может, вот так?». Рул – не из тех, кто просит разрешения! Он берет, что хочет, и с ним ты думаешь, что всегда хотела того же самого. Я боюсь его потерять и не знаю, как начать разговор, чтоб не показаться ненормальной.

– Но поговорить вам все равно придется. Нельзя же просто ждать, что он будет вести себя определенным образом, в то время как он делает что-то совсем другое. Иначе вас обоих ждет разочарование.

Я понимала, что Эйден права, хотя понятия не имела, как быть.

– Не знаю, что произошло у них с Гейбом, но все началось именно тогда. Рул ушел из дома одним человеком, а вернулся другим.

– Кое-кто из моих знакомых видел, как это было. Говорят, Рул словно собирался разорвать Гейба на кусочки, а потом вдруг отпустил, и их развел охранник. Не знаю, отчего Рул передумал.

– Я тоже. Но мне не по себе, и это еще одна причина возненавидеть Гейба, который вечно вмешивается в мою жизнь.

Я совсем расстроилась, и мы выпили больше, чем собирались. Эйден решила, что, раз уж мы напились, нужно продолжить в том же духе. Мы заказали жареные крылышки и отправились из бара домой пешком. Дома устроились на кушетке и посмотрели подряд три слезливые романтические комедии, запивая крылышки вином, заполировывая это дело мороженым и попкорном и истерически хихикая над шутками, которые совсем не были смешны. Только забравшись в постель, я вспомнила, что не позвонила Рулу, не отправила ни одного сообщения, чтобы рассказать, чем занималась целый вечер. Сердце у меня дрогнуло, когда я взглянула на экран и не обнаружила ни пропущенных звонков, ни новых эсэмэс. Рул не пожелал мне доброй ночи, не написал, что скучает.

Я бросила телефон на пол, на сей раз стараясь не разбить, залезла под одеяло и подумала: раз я изрядно напилась, заснуть будет нетрудно. Но я ошиблась. Я ворочалась и металась два часа, пока наконец не сдалась и не поняла, что не засну, если ничего не изменится. Последний месяц я засыпала, привалившись к мощному телу Рула, и теперь, лежа в пустой постели, чувствовала себя отвратительно, словно вдруг утратила часть себя. Я отбросила одеяло и стала рыться в шкафу, куда Рул сложил свои вещи. Найдя его любимую футболку, надела ее. Она была поношенная, мягкая и напоминала о нем. Забравшись обратно в постель, я наконец ощутила желанный покой и подумала, что обязана все уладить, иначе сойду с ума или сопьюсь.

– Есть минутка?

Услышав голос брата, я оторвался от изображения старинного пиратского корабля, над которым работал. Я так сосредоточился, что не услышал, как Ром вошел. Мысли блуждали далеко-далеко, поскольку уже второй раз Шоу изобретала нелепый предлог, чтобы остаться одной. И меня это бесило.

Я изо всех сил пытался вести себя так, как, на мой взгляд, полагалось хорошему парню. Я был вдумчивым, внимательным, выполнял ее желания и ни на чем не настаивал – в общем, превратился в кроткого ягненка. Я позволял Шоу командовать, хоть особой пользы от этого не видел, даже в постели. Но я не хотел давать любимой девушке повод для ухода. Я старался радовать Шоу, чтобы ей не приходилось бороться с моими перепадами настроения и яростными вспышками. Я с переменным успехом старался быть парнем, с которым она искренне захотела бы общаться – тем более что чертов Дейвенпорт продолжал крутиться поблизости. Но мой новый улучшенный имидж, казалось, достиг противоположной цели. Последние две ночи я провел, ворочаясь в постели, потому что привык, что рядом со мной, свернувшись, лежит ее нежное тельце. Я был слишком раздражен, чтобы просто позвонить и сказать, что я сейчас приеду по-любому, ведь мы оба этого хотели.