Ивар

Заприметив в глазах Ассоль задорные искорки, понял, что девочка решила меня позлить. Ну что же, это в принципе ожидаемо. Было бы странно, если бы она ответила мне «нет», и мы на этом разошлись. Не в ее стиле, так сказать.

Нахмурившись посильнее, дабы подхватить ее волну, я резко переместил руки ей на поясницу и посильнее прижал к своему телу. Она охнула, а я едва не взорвался, ощутив жар между ее ног.

Черт, как бы мне найти в себе силы…

― Почему‐то реакция твоего тела говорит об обратном, ― прошипел я и, склонившись ближе к девочке, высунул язык и прошелся по ее шее, оставляя влажный след.

Ассоль охнула, но не отстранилась, продолжая смотреть мне в глаза. А я, снова склонившись, языком прошелся по скулам и подбородку, посылая вибрации по ее телу. Она дрожала, и это не от страха, а от эмоций, испытываемых от моих действий. Проложив на тех же местах дорожку из поцелуев, я на миг остановился, проверяя реакцию девочки, и, поняв, что она не хочет меня отталкивать, медленно накрыл ее губы своими губами.

Мягкие, теплые и такие вкусные. Это ее особенный вкус, принадлежащий только ей. Ее губы хотелось сминать в диком страстном поцелуе и в то же время нежно ласкать своими губами, впитывая каждую клеточку, каждый выдох и ощущая, какая она все же особенная. Ее губы особенные, и очень нежные.

Кажется, я никогда не целовался с таким удовольствием и отдачей. Нет, у меня было множество женщин, и большинство из них пытались всегда мне угодить, в тайне надеясь, что одна из них станет той, кто растопит мое сердце и даже сможет женить на себе. Последних было слишком много. Конечно, все они были опытными любовницами и чаще всего знали, как мне угодить. Потому, кажется, сейчас меня уже ничем нельзя удивить. Ничем, кроме моей девочки.

Ассоль отвечала мне с таким желанием, которого не испытывал, пожалуй, уже лет десять. Она была искренняя в своей отдаче, она была очень чувственной и притягательной. Ее губы разомкнулись, позволяя моему языку проникнуть в рот и взять в плен ее язык. Ощущая на себе ее вкус, я готов обещать ей все, что она захочет. Готов положить к ее ногам все богатства, что я имею, только бы всегда целовать эти губы и тонуть в ее ласках.

Когда в легких начало жечь от нехватки кислорода, я заставил себя отстраниться и заглянуть в затуманенные страстью глаза. Ассоль смотрела на меня с восхищением, желанием и дикой бурей страсти. В кожу на груди отчетливо впивались ее тугие горошины, которые виднелись из‐под тонкой ткани купальника и манили меня переступить за черту. Я хотел этого дико, но понимал, что еще слишком рано. Девочка не готова как морально, так и физически.

― Очень понравилось. Как никогда в жизни, ― повторила она уже знакомую фразу хриплым голосом. Только теперь эти слова звучали в знак нашего с ней поцелуя.

― Больше никогда не смей позволять никому тебя целовать. Никому, кроме меня.

― Ты приказываешь? ― все еще находясь в эйфории, тихим голосом поинтересовалась Ассоль.

Я бросил взгляд на припухшие от моих поцелуев губы и, посмотрев ей в глаза, медленно покачал головой:

― Прошу.

Она кивнула, облизывая губы, и, сглотнув, добавила так же тихо:

― Я подумаю до утра.

― Хорошо, ― улыбнулся и, отпустив ее, поплыл к бортику бассейна, ― перекусим?

― Да.

Выбравшись из воды, я подал руку Ассоль. Она осторожно поднялась по ступеням, пытаясь не смотреть мне в область паха. Ну да, скрыть свое возбуждение в одних плавках я точно не смогу, да и не стал бы этого делать, будь в другой одежде. Пусть девочка знает, какое влияние оказывает на мое тело.

Ступив на плитку, она медленно подняла глаза, а мне от этого взгляда дико захотелось снова завладеть ее губами. Но если я сейчас коснусь ее, то уже не смогу остановиться. Вряд ли Ассоль одобрит мое поведение.

За руку провел ее к столику и, отодвинув стул, помог присесть. Она оглянулась, глазами пытаясь найти что‐то необходимое.

― Ты чего?

― Халат мой…

― Тебе холодно? ― удивился я, ведь на улице, несмотря на поздний вечер, до сих пор стояла жара.

― Нет, Ивар, просто мне некомфортно.

― Ладно, ― подал халат и помог надеть его, при этом не упустив возможности коснуться нежной кожи, ― кстати, крем.

― Хорошо, Ивар. Я потом сама намажу, ладно? Ты и так уже ощупал меня, как мог.

― Я не насытился, ― застыл на ней взглядом, все еще надеясь, что она позволит мне намазать ее ушиб.

― Я не сомневаюсь. Покормишь меня?

Она кивнула на еду, а я бросил взгляд на ее губы и сглотнул.

Да уж, покормить тебя одно удовольствие.

После позднего ужина Ассоль, соблазнив меня всеми возможными на данный момент путями, решила отправиться спать. Только жаль, что я не был приглашен в ее кровать и понимал, что остаток ночи проведу в бассейне или под струями ледяного душа. Второе, кстати, мне больше подойдет.

Но, не упуская возможности, я решил проводить малышку в ее комнату. На секс я не надеялся, но прижать лишний раз девочку у стенки и смять ее губы в страстном поцелуе было первым пунктом в моих желаниях.

Черт, чувствовал себя школьником, который бегает за понравившейся девчонкой. Но отказывать себе в удовольствии точно не собирался. Ассоль под кожу забралась, по венам пустила корни, и хрен ее теперь вырвешь оттуда. Такие, как она, на века врастают, а если и посмеет вырвать себя из меня, то только вместе с сердцем.

Ассоль

Открыв глаза, сонно потягиваюсь и бросаю взгляд на часы. Почти девять. Ивар наверняка уже на работе и мысленно ругает меня за то, что я так долго сплю. Ведь утром я должна была дать ему свой ответ по поводу наших взаимоотношений.

Мда уж! Чего таить, уснуть я не могла часов до четырех утра, и виной тому были две причины. Первая из них ― мое дикое возбуждение, которое возникло благодаря Ивару и его губам. Вторая же причина была более проста: я очень долго думала о его словах, о предложении. Думала, как было бы вернее поступить, но мое сердце, как бы сильно оно ни боялось быть разбитым, все равно кричало мне, чтобы я осмелилась на этот шаг.

Но ведь Ивар прав, пока не попробуешь, ничего не поймешь, не узнаешь. А мне так сильно хотелось бы переступить через свои страхи и попробовать то неизведанное, что всегда находилось за гранью. Даже сейчас понимала, что, если бы Якубин первым не сделал шаг, я бы никогда не осмелилась думать о нем, как о возможном любовнике или мужчине, который может стать моим. И, наверное, потому мне сейчас сложно воспринимать его ухаживания, ведь он всегда был для меня лишь опекуном.

Снова бросив взгляд на часы, сделала уверенный вдох и поднялась с кровати.

Снова нужно включить кондиционер, а то за последние несколько часов в комнате опять стало жарко. Я ночью периодически его включала и выключала, боясь простудиться, если бы оставила работать на всю ночь. А без него тоже тяжело дышать, учитывая нынешнюю жару на улице.

Плотнее прикрыла ночные шторы, как можно лучше прячась от палящего солнца.

Проверила телефон на наличие пропущенных звонков и сообщений, но, обнаружив пустой экран, отложила трубку обратно. Ладно, освежающий душ, а уж потом подумаю, чем заняться.

― Ассоль, ты проснулась? ― услышала из‐за двери голос Татьяны, как раз когда я только вышла из душа.

― Входите, Татьяна Леонидовна, ― крикнула я, придерживая на груди полотенце.

― Не разбудила?

― Нет‐нет, я только из душа.

― Ассоль, Ивар просил передать, чтобы Роман отвез тебя к нему на работу, как ты проснешься.

― Эм, угу. Поняла, ― кивнула я собираясь отыскать в комоде белье.

― Ты позавтракаешь или сразу поедешь?

Я несколько секунду прислушивалась к своему организму, и, поняв, что смогу еще час спокойно прожить без еды, вынесла вердикт:

― Сразу поеду. Ой нет, знаете что, Татьяна Леонидовна. А соберите судочки с едой? Я повезу Ивару обед.