— Какая же ты все-таки мразь, Света. Какая же ты мразь….

Выплюнув эти слова, Макс быстрыми шагами отправился к остановке. Девушка осталась стоять на том же самом месте, так и ничего и не поняв.

Но как потом сказала ее мама, это все пиво, которого Максим выпил под шашлык слишком много.

Ах, это проклятое пиво. Во всем виновато пиво…

Если после двух лет совместной жизни отношения в семье становятся напряженными, то после трех-четырех-пяти лет брака это напряжение спадает. А на его место приходит банальное безразличие. Тупое безразличие на грани самой глупой привычки.

Конечно, есть пары, где каждый новый год, прожитый вместе — это карнавал. Но у нас здесь не Бразилия. Карнавалы происходят не часто…

Вот и Максимова жизнь вряд ли походила на какой-либо праздник. Так, день города в поселке городского типа, и не более.

Чем больше лет проносилось вперед, тем чаще парень избегал Свету. И вместо споров и криков он просто предпочитал не видеть эту длинную, вытянутую истеричку со страной прической, которую волей судьбы ему приходилось называть своей женой.

Он все чаще бывал на работе и все позже приходил с работы. Но мы-то знаем, куда именно он направлялся каждый второй раз, когда уходил по делам. Мы прекрасно знаем…

Можно даже сказать, что это был некий график: сутки через сутки. Проститутки и офис, офис и проститутки. И дом. В качестве исключения был дом, с вечно ноющей и недовольно Светой.

Света была недовольна тем, что Максим к ней холоден, а Максим был недоволен тем, что она недовольна. И этот замкнутый круг вертелся годами. Вот уже почти пять лет они были вместе. И все эти годы страшное колесо скандалов, склок и недомолвок спокойно висело над ними, все больше придавливая своим грузом.

Скоро должна быть годовщина свадьбы. Конец лета…. Еще какой-то месяц и настанет «праздник всех праздников». По идее, Максим должен был выбирать подарок для любимой, перебирая кучи вариантов.

Но он даже не хотел об этом подумать. Он спокойно ехал домой с работы. А хотя нет, на работе он был вчера… Сегодня, он работал совсем не тем местом и совсем не там, где нужно.

Но, несмотря на это, он направлялся домой в своем повседневном черно-сером костюме и голубой рубашке. Его Рено, кредит за которую он выплатил только в том году, несла его довольно резво, объезжая те нежелательные места, где были особо сильные пробки.

Максим прекрасно знал, что Света уже дома. Он ясно представлял, что именно она будет говорить и как именно будет на него ругаться. Все ее слова, жесты и движения он выучил наизусть. И ему было полностью плевать на все эти дешевые приемчики.

Он с упорством камикадзе, атакующего американские корабли, приближался к своему дому. И в глазах его читалось примерно то же спокойствие, что и в глазах тех воинов Империи восходящего солнца.

Мест во дворе не было. Максим притулил Рено, как бедного родственника, где-то на задворках.

— Даааа… Когда покупаешь в кредит машину, не забудь прикупить в кредит гараж… — Мрачно пошутил он мысленно, ставя автомобиль на сигнализацию.

Недавно был дождь. Не глубокие, но вполне себе обширные лужи в изобилии находились повсюду. Максим, направляясь к подъезду, посмотрел в одну из них, до конца не понимая, насколько осознано он это сделал.

В ней плыли облака надвигающегося вечера, и находилось отражение какого-то потасканного, не самого счастливого мужчины. Не парня, не мальчика, не даже юноши.

Нет. Это был мужчина. Немного полный, с морщинами, которые уже начали постепенно проступать на лбу и вдоль глаз, и с выражением лица, которое могло быть разве что у голливудского маньяка.

Максим не сразу понял, что это именно он. Ведь мы смотримся в зеркала своих прихожих по десять раз на дню. Но лишь в какой-то луже можем увидеть непосредственно себя, а не ту лживую маску, к которой так привыкли за годы.

Также произошло и с ним. И увиденное его не особо порадовало. В результате чего, он поспешно отшатнулся от этого «природного зеркала».

— Твою мать. Я похож на помойный матрас, — подумал Макс, проводя рукой по лицу. — Неужели и она тоже…. Тоже постарела? Нет. Она всегда должна оставаться восемнадцатилетней. Не может быть, чтобы время было над ней властно!

— Так, заткнись! Заткнись и вали домой! Ещё не хватало, чтобы ты ту расплакался! — Сказал кто-то внутри Максима.

И поддавшись этой команде, он снова стал крепким и сильным дядей с портфелем в руках, и направился туда, куда направлялся до встречи с лужей.

Когда Максим подходил к своей квартире, то в голове у него была лишь одна дилемма: будет ли жена ожидать его на пороге или же она закроется в недрах квартиры, чтобы изобразить наибольший театральный эффект.

Вариант первый оказался верным. Услышав характерный писк домофона, женщина была уже в «боевой готовности». Растрепанные волосы, потасканные тапки, халат, который уже давно выцвел. И, конечно же, мина возмущения на лице. Как же без этой угрожающей мины?

Как только мужчина открыл дверь, лицо Светы, уже немного тронутое возрастом, уперлось в него каменным взглядом. Но никакой неожиданности не было. Неожиданностью было бы отсутствие каких-либо агрессивных действий. А так, это, скорее всего, нормальное течение жизни или даже рутина.

— Круто. Я тоже рад тебя видеть, Свет. А теперь может, я зайду? — Спокойно произнес Макс.

— А там где ты был, тебя уже не запускают? Решил к жене вернуться?

— Твое остроумие как лезвие ложки… Дай я зайду.

— Заходи, заходи, вертихвост.

Максим подметил, что таким словом она его еще не называла. Это было хоть чем-то новым и необычным в его жизни.

Он зашел. Как всегда разделся, как обычно скинул давящие туфли. Затем он преспокойно направился в свою комнату, чтобы принять наиболее домашний облик.

— Ах ты, скотина! Тебе на все плевать, идиот такой! Как будто бы ничего не произошло… Ну конечно, — разразилась Света, и направилась вслед за мужчиной.

— А что я должен делать, Свет? Позвонить в дурку и сказать, что у моей жены паранойя? Без проблем… — Заявил он, натягивая старую футболку.

— Макс, где ты был?

— На работе.

— На твоей нормальной рабочей работе?

— А ты догадливая…

Света вдруг заплакала и даже закрыла лицо руками в знак глубочайшего морального потрясения.

— Ты держишь меня за дуру… Я все узнавала. Тебя не бывает на работе. Ты больше половины дней не ходишь в офис. И дома тебя тоже нет. И даже не говори, что ты супер герой или волонтёр. Я прекрасно знаю, где и как ты «работаешь». Остается узнать только с кем? Кто она? Кто твой напарник, а точнее напарница по работе? — На последнем слове женщина взвизгнула и согнулась пополам.

Максима на некоторое время обуяла жалость. Но в течение нескольких секунд ее сменили неприязнь и отвращение.

— Прекрати ломать комедию! — Строго заявил он. — Я живу с тобой. Что тебе еще надо?

— Вот именно, Макс! Ты только живешь со мной! И все! Как с соседом по комнате. У нас ничего с тобой нет! Ни детей, ни отношений, ни черта!

— Да? А как ты думаешь, кто в этом во всем виноват, Света? Разве это я вечно ною и жалуюсь? Разве я бегаю к своей мамочке и настраиваю ее против тебя? Разве я выгляжу как чучело, что со мной даже страшно выйти на улицу? Да даже в этой футболке (Максим рванул на себе футболку) я смотрюсь лучше, чем ты! Ты не хочешь быть женщиной. Вечно лазиешь по дому в каком-то рванье. Хотя я лично купил тебе нормальные вещи. А во время месячных ты вообще превращаешься не пойми в кого!

— А ты у нас, конечно идеальный?! Только и знаешь, что сидеть за своим чертовым ящиком. Строишь из себя жертву… — Света на секунду остановилась, чтобы перевести дыхание. — И думаешь, только сам знаешь о ком… Романтик деревенский! Да ты не достоин того, чтобы я для тебя была красивой! Ты вообще должен жить один, где-нибудь на помойке!