Князь, на лице которого не дрогнул ни единый мускул, без малейшего признака волнения в голосе ответил, в свою очередь поднимаясь и глядя на распростертую на полу жену:

– Вы можете спасти меня?.. Верно?.. Покорнейше благодарю! Думаете, я стану вас об этом просить? Ну-ну! И вы в это верите?

Молодая женщина с надрывом простонала:

– Брось ее! Я люблю тебя! Люблю!.. Я забуду…

Но князь смеялся. Он смеялся веселым, беспечным, безразличным смехом.

– Нет, – сказал он наконец, словно с усилием обуздывая смех. – Хватит ломать комедию!.. Вы не забудете. Впрочем, это неважно. Я не забуду Фирмену!..

Княгиня проворно вскочила на ноги:

– И вы смеете…

Но он не дал ей договорить.

– Это что, угроза? – высокомерно произнес князь. – Вы вооружены?.. Хотите меня убить?.. Что ж, сударыня, самый подходящий момент! Я знаю, у вас в муфте револьвер… Доставайте! Я жду!..

И поскольку его жена, бледнее смерти, не пошевелилась, князь Владимир разразился хохотом, а затем продолжил:

– Видите! Вот что я делаю с вашей жаждой мести!.. Вы любите меня, я вас не боюсь…

Лицо княгини исказилось. Изменившимся голосом она выдохнула:

– Я вас ненавижу! О! Ненавижу! За то, что вы не услышали мою последнюю мольбу. Я ненавижу вас за то, что прежде любила.

– Правильно! – по-прежнему улыбаясь, подчеркнул князь. – Вы очень верно выразились, сударыня. С этой минуты вы будете люто ненавидеть меня. Ненависть, порожденная любовью! Не так скверно… В момент окончательного разрыва, в момент расставания повторяю: я вас не боюсь!..

Он добавил с поклоном:

– Прощайте, сударыня!

Княгиня взяла себя в руки.

– Возможно, – произнесла она тихо, медленно и серьезно, – возможно, вы правы… Не буду пытаться обмануть гения зла, которым вы стали… Вам виднее, хватит ли мне ненависти, чтобы отомстить, по силам ли мне вас проклясть… Что ж? И впрямь, пора прощаться?.. В последний ли раз я вижу сегодня того, кого звали князем Владимиром? Бывшего королевского кузена?..

Казалось, бандит на мгновение задумался.

– Нет! – выговорил он наконец. – Вернее, да!.. Сударыня, у меня появились кое-какие прожекты, планы… Виконт и виконтесса де Плерматэн не могут сегодня же вечером кануть в небытие, это не в их интересах. У вас нет надежного источника доходов… Мне надо менять жизнь, но пока я к этому не готов… Сударыня, ваш супруг сейчас прощается с вами, но ближайшие дни виконт и виконтесса де Плерматэн будут жить под одним кровом. Честно вас предупреждаю, здесь, в этой квартире, я неуязвим… Я вас также предупреждаю, что в один прекрасный день, в самом скором времени, я исчезну из вашей жизни. И тогда виконтесса де Плерматэн перестанет существовать, если это не случится ранее, ибо больше она никогда не услышит – слышите, сударыня, никогда – ни о виконте де Плерматэне, ни о князе Владимире. Ну как, княгиня, одобряете? Вы хорошо меня поняли? Мы пробудем здесь еще несколько дней, но вольны исчезнуть, когда сочтем это нужным.

Княгиня взяла себя в руки. Знатная дама холодно, с достоинством кивнула.

– Хорошо, – просто сказала она. – Прощайте, сударь!

– Прощайте, сударыня!

Бандит сделал несколько шагов, собираясь выйти из комнаты, но обернулся, держа руку на дверной ручке.

– И последнее! – заявил он. – Я просил бы отнестись к этому с особым вниманием. Вы меня ненавидите, вынашиваете втайне планы мести, так вот, хочу предупредить, что не стоит меня трогать. Господи! Как бы вам объяснить попонятнее… Сударыня, я недосягаем для мести, я…

Не сводя с мужа глаз, княгиня медленно выговорила:

– Я знаю, что вы хотите сказать! Вы помощник Фантомаса?.. Вы пугаете меня Фантомасом, своим хозяином?..

При этих словах князь ухмыльнулся.

– Боже мой! – отозвался он. – Ну не совсем так, но вы не слишком далеки от истины. Вы только что мне напомнили, кем я был, что я кузен короля. Вы ошибаетесь, сударыня, берите выше, я…

Но тут князь Владимир резко оборвал себя.

– Впрочем, не вижу смысла вдаваться в подробности, – отрезал он. – Прощайте, сударыня!

– Прощайте, сударь!

Когда дверь гостиной захлопнулась, княгиня выкрикнула, задыхаясь от ярости:

– Ах, князь Владимир! Князь Владимир! Что мне ваши угрозы? Что мне ваш вызов?.. Что мне ваш секрет?.. Я знаю только одно: я любила вас, и поэтому сейчас ненавижу!..

На мосту Гренель редко бывает людно. И хотя переброшенная через реку артерия связывает два важных квартала и по ней постоянно движется транспорт, но количество прохожих, появляющихся здесь на протяжении дня, не дает основания говорить о больших скоплениях народа.

Мост Гренель соединяет правый и левый берега, он также примыкает к островку посреди Сены, носящему название «Лебединый», который четко делит реку на два протока.

Между мостами Гренель и Мирабо расстилается широкая скатерть воды, над которой возвышается бронзовая копия великолепной статуи Свободы – уменьшенный вариант гигантского монумента, возведенного знаменитым Августом Бартольди в Америке.

В этот день мост Гренель казался более оживленным в связи с ведущимися по соседству работами и разносящимся шумом забастовки.

Разномастные группы рабочих озабоченно сновали туда-сюда, на них искоса поглядывали обеспокоенные буржуа с непроницаемыми минами. Однако кругом царило спокойствие. В этих людских толпах, впрочем, и не видевших необходимости задерживаться на мосту Гренель, не звучало ни неуместных угроз, ни провокационных выпадов.

Но своим разумным поведением эти люди, казалось, очень досаждали двум или трем типам, с нерешительным и озабоченным видом стоявшим у подножия статуи Свободы. Очевидно, эти личности что-то замышляли, желая обойтись без свидетелей.

Может, это были газетчики? Игроки? Еще более сомнительные субъекты?

Трудно сказать. Их повадки были загадочными и таинственными, внешностью они напоминали рабочих, но, как известно, это еще ничего не доказывает.

Тем временем один из субъектов, который упрямо подпирал парапет моста, внимательно обозрев окрестности, чуть слышно прошептал:

– Давай, старина! Сейчас самый момент…

Его собеседник тихо спросил:

– Все на местах? Знаешь, в такую холодрыгу я не отказался бы выпить для согрева!

Первый тип пожал плечами, затем обратился к третьей личности, до сей поры хранившей молчание.

– Постарайся ничего не забыть, – приказал он, – как только он прыгнет, сразу же созывай народ, кричи, что с приятелем приключился несчастный случай! Самым въедливым скажешь, что приятель не в полном порядке – эпилептик! Словом, придумаешь что-нибудь…

Тип, которого расплывчато именовали «приятелем», был налегке: в голубой полотняной блузе и холщовых туфлях. Во время разговора он понемногу пододвигался к субъекту, подпирающему балюстраду моста.

Тот, в свою очередь, внимательно обозревал Сену, казалось, беря на заметку расположение двух или трех шлюпок, круживших неподалеку, с речником и несколькими субъектами на борту, якобы предававшимися рыбацким утехам.

Раздетый тип задал последний вопрос:

– Кораблей, случайно, не видно? Не хватает еще, чтобы я свалился им на голову!

Получив отрицательный ответ, тип перемахнул через парапет и с пронзительным криком бросился в воду. Крик сопровождали тревожные возгласы – душераздирающие, ужасные, которые издавали напарники самоубийцы; движение на мосту в тот же миг прекратилось, за несколько мгновений на нем собралась внушительная толпа.

– Ах! Боже мой! Бедняга! – восклицал один из участников этого странного трио. – Сколько же надо перестрадать, чтобы вот так покончить с собой!

– Жалость какая! – со стоном завывал второй, пряча лицо в носовой платок. – Прыгать в воду – вот до чего доводит нищета!

Тип пустил слезу. К нему подошла доброжелательная пожилая дама, которая поинтересовалась:

– Что случилось? Это ваш знакомый?

Ее немедленно ввели в курс дела. Бедняк, окончательно разоренный забастовкой, только что бросился в реку.