— Спасибо, хорошо. — Эйлин откашлялась. — Ты уже звонил в больницу? Как твоя мать?

— Ночь прошла спокойно, а сейчас с ней мой друг Ганс Шойман, я тебе говорил о нем. Он сказал, что будет оперировать завтра утром, когда у него на руках будут результаты всех необходимых анализов. Кофе?

Не дожидаясь ответа, он принялся наливать для Эйлин чашку, и на его грациозные движения тело Эйлин отозвалось мощным выбросом гормонов.

— Спасибо. — Эйлин взяла чашку и сразу сделала глоток. Горячий кофе обжег нёбо и язык, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать слезы боли.

— Фрукты и круассаны выбери сама, — не замечая ее мучений, предложил Поль. — Чуть позже Женевьева подаст что-нибудь более существенное и обидится, если в тарелке что-то останется.

— Правда? — встревожилась Эйлин. Она уже видела, сколько способен проглотить, не прилагая видимых усилий Поль, и не забыла, какой тяжелый поднос принесла ей Доминик в день ее приезда.

— Я сказал ей, что тебе много не понадобится, — успокоил ее Поль. — Ты ведь ешь немного, да?

— Я съедаю все! — с негодованием возразила Эйлин. — Только не забывай, что я намного ниже тебя и вешу примерно в два раза меньше. Женщины устроены иначе, чем мужчины.

Возможно, это было не самое умное из всего, что Эйлин когда-либо сказала.

— Я понимаю, — пробормотал Поль.

Ей удалось-таки, наконец, отвести взгляд от обнаженной мужской груди и сконцентрировать внимание на тостах, фруктах и круассанах. Торопливо выбрав сочную грушу, Эйлин принялась резать ее на дольки. Этого вполне достаточно, ведь впереди еще то, что приготовит Женевьева.

Поль расправился с йогуртом, бананом и яблоком, съел два круассана с черничным джемом и выискивал глазами что-нибудь еще, когда Женевьева подкатила столик, уставленный тарелками. Эйлин благодарно улыбнулась женщине — та последовала совету Поля и не перегрузила предназначенные ей тарелки. Но количество блюд, приготовленных для Поля, потрясало воображение.

— Я еще расту, — пошутил он, заметив изумленный взгляд Эйлин. — Мне надо поддерживать силы в надежде на…

— В надежде на что? — рассеянно спросила она, взирая на завтрак, которого, по ее мнению, не съел бы и Гаргантюа. Не услышав ответа, Эйлин подняла глаза.

— Просто в надежде, — серьезно сказал Поль.

Эйлин отчего-то сразу вспомнилась роскошная кровать в его спальне, и она поспешно потупилась. Поль слишком сексуален в этом небрежно распахнутом халате, слишком… Интересно, мягкие ли волосы на его груди? Кусочек гриба пошел не в то горло, Эйлин поперхнулась и закашлялась. Поль встал, обошел стол и, похлопав ее по спине, предложил стакан воды.

— Все в порядке, спасибо, — пробормотала Эйлин, переводя дыхание и стараясь не смотреть на его мускулистые босые ноги. Уж если не захотел одеться к столу как следует, мог бы натянуть спортивный костюм, подумала она и тут же осудила себя за фарисейство. Но, может быть, он привык к халату?

Поль наклонился, промокнул ее влажные от выступивших слез глаза и вернулся на свое место. До конца завтрака с Эйлин больше ничего не приключилось, но напряжение, сковавшее все тело, каждый мускул, превратившее нервы в натянутые струны, не проходило. Поль же, напротив, казался совершенно спокойным и явно наслаждался завтраком.

А что ему? — лихорадочно думала Эйлин. Он же просто любуется собой, выставляет себя напоказ! Хотя, тут же поправилась она, надо отдать должное — он, похоже, и не замечает своей притягательности. Что ж, Поль мужчина, не стыдящийся своего тела, воспринимающий свою физическую красоту легко и естественно. Вспомнить хотя бы его слова о том, что он любит плавать и делать зарядку нагишом. Впрочем, развивать эту мысль Эйлин не осмелилась.

Она подцепила вилкой последний остававшийся на тарелке кусочек, подняла голову и увидела, что Поль выжидающе смотрит на нее.

— Да? — настороженно спросила Эйлин.

— Мы поедем в больницу после ланча, — объявил он. — Чем бы ты хотела заняться утром?

— Я… мне все равно, — слегка дрогнувшим голосом ответила Эйлин.

Он усмехнулся.

— Что ж, предлагать понежиться в постели бесполезно, сад ты вчера осмотрела… Может быть, показать тебе окрестности? А на ланч зайдем в какое-нибудь кафе поближе к больнице, чтобы не возвращаться сюда.

— Как хочешь.

— Какая ты покорная.

Эйлин уставилась на Поля, не зная, стоит ли на него обижаться, но он вдруг грустно улыбнулся.

— В каждом мужчине сидит проказливый мальчишка, и я, познакомившись с тобой, понял, что очень похож на всех мужчин. Мне это не нравится, я считал, что никогда не опущусь до столь постыдного поведения, но, кажется, ты пробудила во мне все самое худшее. Конечно, будь мы любовниками, никакого напряжения не возникало бы, а жизнь была бы приятнее для нас обоих.

— Жизнь и так вполне приятна, спасибо, — съязвила Эйлин.

— Лгунья. — Поль широко улыбнулся.

Ответить тем же Эйлин не смогла.

— Идем. — Поль встал из-за стола и, подойдя к Эйлин, протянул ей руку. — Если тебе так хочется упорствовать и не замечать того, что есть, мне остается только набраться терпения и ждать, пока ты признаешь свою ошибку.

— Поль…

Он не дал ей договорить — рывком подняв Эйлин, Поль жадно прильнул к ее губам. Поцелуй был долгим, Поль словно хотел вобрать всю сладость ее рта. Потом его губы скользнули к шее, и Эйлин охватила дрожь приближающегося экстаза.

Ее пальцы скользнули под шелк халата, ощутили тепло мускулистой груди, запутались в жестких волосах… Невероятное ощущение сексуальности этого мужского тела было настолько волнующим, что Эйлин позволила себе еще на несколько секунд задержаться в раю, прежде чем решительно отстраниться.

— Я знаю, ты девушка не того сорта, — пробормотал Поль, удерживая ее и заглядывая в подернутые дымкой желания бирюзовые глаза.

— Какого сорта? — спросила Эйлин, безуспешно пытаясь придать голосу оттенок игривости.

— Не из тех, кто занимается любовью на полу в столовой.

Если бы ты любил меня так, как я тебя, подумала Эйлин, то вполне сошел бы и обеденный стол!

— Думаю, Доминик немного удивилась бы, — вежливо заметила она. Высвободившись из его объятий, Эйлин отступила на шаг и спросила: — Когда ты хочешь выехать?

— Через полчаса. За это время я как раз успею принять душ.

— Я решила, что ты уже его принял, — удивленно пробормотала Эйлин.

— Холодный душ.

Когда через полчаса Эйлин вышла из дома, Поль уже ждал. День выдался знойным, воздух был напоен ароматом цветов, а на дорожке стоял изумительной красоты автомобиль. Эйлин скользнула на сиденье, и Поль включил мотор.

— Еще одна игрушка? — весело спросила она, чтобы сказать хоть что-то, потому что чувства ее снова взбунтовались — Поль выглядел на редкость привлекательным в черной рубашке и брюках.

— Именно так. — Он улыбнулся, и белые зубы сверкнули на смуглом лице.

Эйлин нравилось смотреть на пробегающие за окном пейзажи, узнавать страну, в которой Поль родился и вырос, нравилось быть с ним рядом. Они перекусили в каком-то симпатичном кафе на площади, окруженной старыми каштанами. Это был рай. Точнее рай — быть здесь с Полем. Но в раю притаилась опасность. Угроза. Эйлин могла бы назвать еще с десяток прилагательных для описания этой угрозы.

Они уже подъезжали к больнице, когда Эйлин обнаружила, что нервничает. Мать была для Поля самым близким и дорогим на свете человеком, и, хотя он не говорил об этом, Эйлин знала, как сильно он ее любит. А кроме того, мать Поля хорошо знает Жанну и очень дружна с ней.

— Успокойся и будь сама собой, — напутствовал Поль, когда они стояли перед дверью в палату его матери. Видимо, он почувствовал волнение Эйлин, и его голос звучал ободряюще и спокойно. — Ты с ней легко найдешь общий язык. Вот увидишь.

Хорошо бы! Эйлин зажмурилась, когда Поль открыл дверь и негромко объявил:

— Посетители к мадам Дасте. Можно?

— Поль… Я жду тебя и Эйлин, — по-английски отозвалась лежащая на кровати женщина.