– Люди жалуются на тебя… – начал я.

– А я могу пожаловаться на людей…

– … говорят, ты чужих коров доишь, денежку сшибаешь с проходящих.

– Своих коров у меня нету, чтоб их доить… А с проезжающих брать монету за проезд – старинное право тролля, под мостом живущего. Ибо мост надо беречь и ремонтировать. Я осмотрелся – ручей был мелкий, но овраг вымыло изрядный – никак не меньше саженей пяти в глубину. Или в высоту? Все зависело откуда посмотреть. В любом случае, мои люди меня не видели и не слышали. Мост возвышался надо мной каменной радугой. Эта радуга в своем спектре имела два цвета – серый от камня, и зеленый и от мха. Мост был солидным – по нему бы свободно разъехались две тройки лошадей. Что-то в нем было странное и магическое – каменное строенье посреди голой степи.

– А тебя не утомляет твое положение? Тебе оно не кажется оно странным, смешным наконец? Если ты не заметил, то тракта уже нет, и ты сшибаешь медяки каждый раз с одного и того же человека. Ты не думаешь, что пора сменить свое место жительства? В мире полно направлений, уйма дорог и мостов на них великое множество… Ну на кой тебе этот мост?…

– Вы люди, странные существа, живете днем сегодняшним. Считаете, что мир заканчивается там, где вы не видите. И думаете, если вы по дороге не ходите, то и пыль прибить на ней некому. А меж тем мир держит-то не только человеческие дороги. И то, что вы тех дорог не видите – это ваша беда. Не дальше, как неделю назад этот мост семья гномов переходила, леприконы два раза в год ходят – на зимовье и в летние дома. Эвон, пройдут эльфы – все чисто и прекрасно, а коровы пройдут, только все навозом завалят… В его словах была определенная правда – перед тем как спускаться в овраг

– я прошелся по мосту. Действительно – он находился в приличном состоянии. Уйди сейчас отсюда тролль – за пару лет навоза навалят выше перилл… И тролль, будто читая мои мысли, продолжал:

– Если я отсюда уйду, что тогда? Кто будет мост чинить? Кто дорогу будет гномам указывать?

– Дорогу они и сами найдут. И мост… – я хотел сказать «хозяин», но поправился – пастух починит. А если и развалится – так беда невелика. Через этот ручей и твои леприконы перескочат. В ответ он пробурчал что-то невнятное, сжимая бревно крепче. Злить мне было его не с руки. Я скрестил руки на груди, и повернулся к нему спиной, делая вид, что разглядываю овраг. Затем прошелся вдоль ручья будто прогуливаясь.

– Короче, тролль, говорить можно много, но я тебе такое скажу. Местный пастух… – я подумал и поправился опять – местный хозяин на тебя зол. Убивать он тебя пока не хочет, но сколь долго он будет терпеть – я не знаю. Но я отправляюсь через дней десять в далекую дорогу. К горам… и чуть дальше. Если у тебя есть умишко, ты отправишься с нами, и мы найдем тебе новый мост. Иначе же – можешь начинать выковыривать с дороги камень побольше – себе на могильную плиту… Я развернулся и пошел к тропинке, ведущей наверх, но остановился и бросил:

– Забыл спросить… Тебя как зовут? А то все тролль да тролль – неудобно как-то… Он ответил. И я стал подыматься, зазубривая его имя.

Отряд ждал меня там, где я его оставил.

– Поговорили? – спросил Хайдер, когда я сел в седло. Я кивнул.

– И что? Он еще жив?… В ответ я кивнул еще раз. Больше Хайдер меня расспрашивать не стал и мы доехали до усадьбы молча. Там нас встречал хозяин и остаток сотни. Хозяин поднес мне крынку молока, дождался, пока я напьюсь и спросил:

– Ну как? Он уйдет?

– Вероятно, что так… Хозяин расплылся в улыбке и я поспешил сбить с него радость.

– Недели через две я за ним заеду. Приготовьте к тому времени две вещи. Коня, самого большого, что сможете найти. Лучше мерина, тяжеловоза, коего в упряжку первым запрягают… Ну и седло соответствующее под большую задницу… Кто-то из слуг присвистнул:

– Дешевле пришибить…

– Вы серьезно думаете, что он сидит и ждет под мостом, пока вы его убьете? Начнем с того, что и в равном бою он полдюжины на тот свет с собой заберет. Или вот на водопое бросит какую травку, и коровы ваши издохнут быстрей, чем оберег прочитать успеете. Или своих друзей созовет – а это Старая Кровь, старое знание… Хозяин кивнул:

– Хорошо, а что за второе условие…

– Проедитесь к мировому судье и сделаете такую бумагу… Аделанд, записывай… Фельдфебель быстро изготовился писать:

– Что-то наподобие: «Я такой-то и такой-то из мест таких-то обязуюсь содержать в чистоте и исправности каменный мост на таком-то ручье, а так же завещать это наследникам или покупателям оного. В случае несоблюдения оного обязуюсь передать мост и морг земли, прилегающей к мосту некому Эршалю…» Пожалуй, сгодиться… Ну там дата, подпись, печать… Еще вопросы есть?…

– А Эршаль это кто?

– Странные люди, бок о бок живете, а до сих пор не знаете… Это тролля так зовут…

Эршаль… Всю жизнь полагал, что тролльи имена столь же благозвучны, сколь красивы их обладатели. Полагал, что им сподручней называться как-то наподобие Ург, Друмг или Харк. Именами односложными и похожими то ли на отрыжку, то ли на пускание ветра. Но этот тролль не производил впечатление кретина, он явно следил за собой. Да ведь если свое тело не беречь, будь ты хоть каменный – полтысячи лет не проживешь. И все же имя казалось мне излишне красивым для такого существа. Вероятно, так стоило бы называть если не эльфов, то человеческих дофинов… Я думал об этом, когда Хайдер спросил меня:

– Ну что, как тебе ферма, Дже?

– Мрак! Муть…

– Отчего? Представь себе на старости лет завести такую…

– Надеюсь, до старости лет я не доживу. Эти люди живут обыкновенной жизнью. А обыкновенная жизнь – это даже хуже, чем обыкновенная смерть. Потому что смерть приходит и уходит, а жизнь – это надолго…

Как бы там ни было, через неделю мы вышли к воротам крепости Хастен. Крепость Хастен по сути, крепостью не была. По размерам она была со средних размеров форт, но с очень сильно развитой защитной линией. Ее построили в излучине, потом был прорыт канал, что превратил излучину в остров Нас не ждали. Мало того – видеть не хотели. Когда мы приблизились достаточно близко ко рву, я увидел, что мост спешно подымают. На стенах появились люди с луками. Я не стал искушать судьбу на сей раз, остановив сотню вне пределов досягания стрел. Я кликнул сигнальщика, и с ним и Хайдером выдвинулись вперед. До стен оставалось саженей семьдесят, но рвать глотку не хотелось

– Передавай… Сигнальщик спешился, вытащил из сапога свернутые флажки…

– Мы прибыли сюда не воевать, а как гости. Просим принять нас в крепости и… Я задумался, что сказать еще, но ничего в голову не лезло. Поэтому решил пока решил остановиться на этом. После некого промежутка, их сигнальщик задвигался. Таден перевел, хотя я выучил азбуку сам:

– Он говорит, что вы можете поцеловать его в задницу, но мост он не опустит. Суровые люди, суровые нравы… – прокомментировал Хайдер и хохотнул:

– интересно, как он это представляет с опущенным мостом…

– Передай ему, что я срою эту халупу…

– Дже, не смеши народ. Если у них человек двадцать гарнизона, они смогут противостоять бригаде….

– Передавай: «Мы прибыли по приглашению господина Реннера…» Если это и произвело на владельца крепости впечатление, то крайне малое. Ответ гласил, что господин Реннер нынче в отъезде, потому похлопотать за нас не может. Если мы хотим, то должны подождать. Что ж – хоть адресом мы не ошиблись. Я действительно махнул рукой, распорядившись, чтобы люди отдыхали. Мы стали лагерем в четверти мили от крепости. На нас долго смотрели со стен, но когда мы отошли, опустили мост. Куда-то понесся гонец. Думаю, к нам он не имел никакого отношения. Крепость просто жила своей странной жизнью. Туда прогрохотала телега с дровами. К стене причалила, немного постояла и ушла лодка. Пришла ночь. Они подняли мост и на том и успокоились. Мои люди тоже расслабились. Жгли костры, орали песни. Но потом все заснули. Утро особых изменений не принесло. Почти все мои солдаты разбрелись по округе – кто на рыбалку, кто на охоту, кто-то ушел на речку купаться. Потом я все-таки отправил в крепость человека, но не как парламентера, а как торговца. И действительно, уже к полудню мы во всю торговались. Судя по всему, крепость была готова к серьезной осаде, и нам не составило труда купить сдобы и вина. В ином положении, я бы проверил, не подмешен ли яд в еду, но крепость готова была торговать с нами всем без исключения: от крупы до вина полувековой выдержки. Чуть позже мы узнали за счет чего живет крепость: Около полудня через ближайший перекресток проследовал купеческий обоз. Они остановились в виду крепости, охрана отделилась от обоза и исчезла в крепости. Почти тут же оттуда выехала другая группа, присоединилась к обозу и они попылили дальше. Три дня прошли без особых происшествий. Наконец, ранним утром, появился Реннер – под ним была свежая лошадь, та, которую дал, я бежала сзади. Я не знаю, как это удалось Реннеру, но загонял он ее до состояния скелета – казалось, она всю эту неделю носила всю преисподнюю. Он проехал через наше расположение, лишь кивнув мне. Подъехал к воротам и проорал: