Шарли не знала, что ей думать, а также что говорить и что делать.

На ней был большой мягкий халат, в котором она чувствовала себя тепло и уютно. Такой же халат был на Джордане, который сумел вытереть их обоих почти насухо после приключения в ванной.

Теперь Шарли сидела на коленях у Джордана, а он лениво пробегал пальцами по ее спутанным локонам, расправляя их у нее на плечах, чтобы они высохли в тепле, исходящем от камина.

Шарли ощущала приятную усталость в мышцах.

Ее кожа гудела то ли от полученного наслаждения, то ли от активного растирания полотенцем.

А в голове впервые за очень долгое время не было никаких мыслей.

Шарли вынуждена была признать, что на нее это совсем непохоже. Она никак не могла сосредоточиться на многих вещах, которые ей нужно было сделать. И номером один в этом списке значилось как можно быстрее и как можно дальше убежать от Джордана Линдхерста.

Наверное, нужно будет это сделать – но не прямо сейчас. Раз в жизни она собиралась позволить себе понежиться в объятиях мужчины, который пробудил в ней чувства и подарил ей оргазм.

Она тихонько улыбнулась. Так вот из-за чего весь этот сыр-бор.

– Очень загадочная улыбка, – сказал Джордан и дотронулся пальцем до ее губ.

– Неужели?

– Ты сама знаешь, что это так. Не хочешь поделиться со мной своими мыслями?

Шарли откинула голову назад и посмотрела на него. Его карие глаза глядели на нее не моргая, в них отражались отблески пламени, в глубине плясали золотые искорки.

– Это был мой первый… мой первый опыт, Джордан. – Зачем она в этом призналась, она понятия не имела. Но момент располагал к абсолютной честности, по-другому было просто нельзя. – Спасибо.

Он покрепче сжал ее в объятиях и запечатлел поцелуй у нее на лбу.

– Надеюсь, первый из многих. Ты очень красива, когда возбуждена, Шарли. Не пойми меня превратно, ты всегда красива, но есть какая-то особая красота, которая словно идет изнутри, когда женщина сгорает в огне страсти. И в тебе это есть. Твои глаза подергиваются поволокой. На щеках появляется румянец… – Он коснулся уголков ее глаз, а потом провел пальцами по ее щекам. – Твои губы становятся ярко-алыми и пухлыми, а твой запах, а-а-ах, Шарли, твой запах.

Он зарылся носом ей в шею и глубоко, театрально втянул воздух, заставив ее захихикать.

– Я бы смог найти тебя в темной комнате даже с завязанными глазами. Теперь твой запах у меня в крови. – Он чуть отстранился. – И, если я не ошибаюсь, мисс Шарли, сейчас вы смеялись по-настоящему.

Шарли задумчиво посмотрела на огонь:

– В моей жизни было мало смешного.

– Расскажи мне.

Тепло камина и тепло рук Джордана творили чудеса, и Шарли чувствовала, как многие страхи тают по мере расслабления мышц ее тела.

Она знала, что есть тайны, которые она не должна раскрывать, но в то же время жаждала поделиться частью так долго тяготивших ее воспоминаний.

Она вздохнула:

– История неоригинальна, Джордан. Она очень быстро тебе наскучит.

Джордан чуть изменил положение и свободной рукой потянулся за своим графином с бренди, из которого налил две щедрые порции. Он дал один бокал ей, а другой взял сам.

– За твои старания наскучить мне. Этого никогда не случится, но попытаться ты можешь.

Он слегка звякнул своим бокалом о бокал Шарли, усмехнулся и сделал глоток бренди, ожидая, когда она начнет.

Шарли чуть покачала бокал так, что аромат бренди защекотал ей ноздри, а потом сделала маленький глоток. Спиртное было обжигающим, но оно согрело ее, постепенно распространяясь по телу.

– Я очень рано вышла замуж за джентльмена, который был старше меня. – Так началась эта история.

Бренди развязал ей язык и открыл путь воспоминаниям, и через некоторое время слова полились свободным потоком.

– Конечно, это был брак по договоренности. Но договоренности эти оказались такими, что мне ничего не оставалось делать, как только согласиться. Мой отец совершил несколько неосторожных шагов в финансовом плане, и я была залогом, предложенным за его долги. Дело обстояло так, что, если бы я не вышла замуж за этого человека, мы бы потеряли все.

Шарли сделала еще глоток бренди. Она, скорее, чувствовала, чем видела неотрывно устремленный на нее взгляд Джордана.

– Моя мать умерла двумя годами ранее, и это стало тяжелым ударом для меня и моего отца. Без нее мы оба осиротели, особенно тяжело было отцу. По-моему, он так никогда и не оправился от этой потери.

Она многого сейчас недоговаривала. Узнает ли он когда-нибудь всю правду?

Способен ли Джордан понять, как это тяжело потерять мать, которая умерла от болезни, а потом лишиться и отца, не сумевшего жить с разбитым сердцем?

Шарли вздохнула.

Джордан мягко откинул волосы с ее лица.

– Мне очень жаль, Шарли. – Его прикосновение вернуло ее из мрачных переживаний прошлого в настоящее и дало силы продолжать.

– Развязка была предрешена. Я вышла замуж, уехала из дома и стала женой этого… этого человека.

Дальше ей следовало быть очень осторожной. Нельзя позволить себе проговориться, хоть намеком выдать имя. Шарли чувствовала, что Джордан хочет услышать всю историю до конца. И он ее услышит – подправленную и соответствующим образом отредактированную версию этой истории.

– Как я уже сказала, он был старше. Причем оказалось, что на несколько десятков лет. У него не было наследников, и он рассматривал меня как последнюю возможность завести детей.

Джордан издал звук, выражающий крайнюю степень отвращения.

– Так происходит сплошь и рядом, Джордан. Давай не будем лицемерить, множество браков заключаются исключительно с этой целью.

Джордан опустил голову, признавая тем самым ее правоту.

– Однако это не значит, что я должен одобрять подобную практику.

– Охотно верю, – согласилась Шарли.

– Прости, дорогая. Продолжай. Ты вышла за него замуж?

– Да. – Она закусила губу и задумалась, как ей быть с остальной частью истории. – Мне трудно говорить, Джордан. Я ни с кем не делилась этим, кроме Мэтти, и не знаю, почему мне хочется все тебе сейчас рассказать, но я действительно хочу…

Шарли повернулась у Джордана на коленях и взглянула на него, хотя прекрасно понимала, что ее серые глаза сейчас, наверное, просят слишком многого.

Боже, сможет ли он понять?

У Джордана внутри все сжалось в комок. В голове у него роились ужасные видения о том, как Шарли подвергает сексуальным издевательствам какой-то развратный старикашка. Он понимал, что ей нужно этим поделиться, но не знал, где ему найти силы, чтобы выдержать рассказ.

Зато он знал, что убил бы любого, кто причинил ей боль. Не колеблясь ни секунды.

– Расскажи мне, Шарли. Все нормально. Просто расскажи мне, – попросил он и снова обнял ее.

Ее тихий голос монотонно зазвучал в тишине комнаты под равномерное тиканье часов.

– Мой… мой муж, как оказалось, был импотентом. Что бы он ни делал, что бы ни заставлял меня проделывать с ним и какие бы приспособления не использовал, он не мог… не мог сделать так, чтобы я забеременела.

– О! – В голове у Джордана закружились картинки, в которых Шарли заставляли опускаться на колени или еще хуже. Он крепко сжал зубы.

– Конечно, для него это было большой трагедией. У него была любовница, которая, очевидно, могла его удовлетворить. Но эти отношения тоже так и не принесли ему ребенка. Он даже… – Она сглотнула. – Он даже приводил ее к нам в постель в надежде на то, что, увидев нас вместе, сможет в меня кончить.

Шарли потянулась к бокалу с бренди и сделала большой глоток, как будто хотела избавиться от неприятного привкуса во рту.

– У него ничего не вышло. Совсем ничего. Во всем обвинили меня. Потом ему в голову пришла другая идея.

Джордан почувствовал, как она вся напряглась у него на коленях.

– Если не хочешь, милая, можешь не продолжать, – сказал он, прижимая ее к себе поближе.

Она чуть поерзала и устроила голову у него под подбородком. От этого ее движения Джордана словно молния пронзила до самой глубины его существа. До него никто никогда не дотрагивался в этом месте. Ему бы хотелось получше узнать это новое ощущение, но Шарли уже снова тихо заговорила, прижавшись к его груди.