Ее глаза закрылись. А потом открылись снова на одно короткое мгновение. Шарли опять взглянула прямо ему в лицо.

– Джордан, – прошептала она. – У тебя красивые глаза.

И заснула.

Шарли разбудили солнечные лучи, проникавшие в комнату через окно.

Она потянулась и тут же почувствовала, что во рту у нее так сухо, как будто она всю ночь лизала ковер, что в желудке все переворачивается и что ей необходимо срочно воспользоваться ночным горшком.

Она приподняла голову с подушки, увидела ширму в противоположном конце комнаты и решила, что сможет удовлетворить хотя бы одну из своих многочисленных потребностей.

Ее ноги дрожали, а все тело ломило, но Шарли испытала законную гордость, когда ей удалось преодолеть расстояние до ширмы и обратно до кровати, ни разу не споткнувшись и не упав.

Она заметила, что на ней ее ночная рубашка, и улыбнулась, увидев некоторые из своих вещей в комнате. Очевидно, Мэтти тут похозяйничала.

В то же мгновение, словно услышав мысли Шарли, Мэтти появилась в комнате, с большим подносом в руках.

– О, дорогая. Ты уже проснулась. И я уверена, что ты умираешь с голоду.

– Ну, меня больше беспокоит жажда, чем голод, хотя да, Мэтти, ты права, я хочу и есть, и пить. Который час? Сколько я проспала?

Шарли широко зевнула и потянулась, подняв руки и чуть поморщившись.

– Все еще болит? – спросила Мэтти, наливая чай.

– Немного. Но не сильно. А вот голова у меня какая-то тяжелая.

– Это настой опия. Мы подумали, что тебе не помешает выпить несколько капель.

– Опий? Мэтти, ты же знаешь, что я никогда его не принимаю. – От одной мысли об этом Шарли нахмурилась. Было время, когда Мэтти уговаривала ее попить этого настоя, но она неизменно отказывалась.

– Я знаю, дорогая, знаю. Но ты так сильно ушиблась. И мы знали, что, если ты проснешься, ты будешь беспокоиться о «Лунном доме» и стараться как можно скорее вернуться туда, и мы подумали, что так будет лучше для тебя. Только в этот раз.

– А. сколько сейчас времени?

Мэтти кашлянула:

– Начало пятого.

– Боже мой, ты хочешь сказать, что я спала несколько часов?

– Ну, на самом деле сегодня уже четверг.

Шарли разинула рот.

– Боже милосердный! Я что, спала два дня?

Мэтти кивнула и намазала маслом несколько тостов.

– Мы решили, что так будет лучше. Тебе нужно было поправиться.

Глаза Шарли сузились, хотя она с радостью приняла из рук Мэтти чашку чая и позволила ей взбить подушки и устроить ее поудобнее.

– Я очень много слышу слово «мы». Кто это мы, Мэтти?

Мэтти протянула ей тост.

Чувство голода победило, и Шарли с энтузиазмом откусила кусочек.

– Не думай, что сможешь так просто отвертеться, – пробормотала она, нечетко выговаривая слова из-за тоста.

– Извольте не говорить с полным ртом, юная леди, – автоматически сделала замечание Мэтти, налила вторую чашку чая и поерзала пышными бедрами, поудобнее устраиваясь на стуле, который она подвинула прямо к кровати. – Ну, как ты себя чувствуешь?

Шарли справилась со вторым куском тоста.

– Я, конечно, вся в синяках, голодная как волк и у меня жутко болит голова, но я чертовски хочу узнать, что происходило все это время и почему ты решила, что меня нужно опоить, чтобы не дать мне во всем этом поучаствовать.

Она говорила ровным твердым голосом, глядя прямо на Мэтти.

Проигнорировав ее вопрос, Мэтти наклонилась и убрала кусочек масла с подбородка Шарли с легкостью, которая присуща в обращении только старым друзьям. Она сделала глоток чая, а потом решительно распрямила спину.

– Просто мы с полковником решили, что для тебя будет лучше какое-то время поспать. Он очень переживал из-за угроз Понсонби и посчитал, что здесь ты будешь защищена лучше, чем в «Лунном доме».

Шарли открыла рот, чтобы возразить, но Мэтти подняла руку, и она передумала.

– Задумайся на одну минуту, Шарли. Ты бы закрыла «Лунный дом»? Ты могла бы поставить слуг у каждой двери и приказать им проверять гостей? Как бы ты смогла защитить девочек, если бы кто-нибудь решил наказать их?

Шарли закрыла рот, так ничего и не сказав.

– Ты бы согласилась оставаться в своих апартаментах, пока не всплывут намерения Понсонби или пока он снова не появится у себя дома?

– А он что, исчез?

– Да, словно в воду канул.

– Ничего себе.

– Полковник также позаботился, чтобы пациенты Понсонби знали о том, что произошло, ну, конечно, не называя твоего имени. Он просто сказал, что спугнул доктора, когда тот жестоко обращался с женщиной, нуждающейся в медицинской помощи. Этого оказалось вполне достаточно.

– А Джордан… то есть его светлость тем самым не поставил себя под угрозу? – В глазах Мэтти блеснул неподдельный интерес, когда Шарли с волнением задала этот вопрос.

– По-моему, он так не думает. Он больше волновался о тебе. И он очень заботился о том, чтобы ты была в безопасности, защищена и чтобы никто не знал, что ты здесь. – Мэтти одобрительно кивнула. – И ему это удалось.

– Да? – Шарли бросила короткий взгляд на Мэтти, удивляясь тому, что впервые, сколько она себя помнила, та с одобрением отнеслась к мужчине. Ведь Мэтти всегда чрезвычайно критично отзывалась о представителях сильного пола.

– Да. Сам все для тебя устроил. Никто, кроме этого милого мистера Артура, не знает, кто ты. Он камердинер полковника. – Мэтти наклонилась поближе к Шарли: – Очень приятный господин. Он уже много лет служит графу. Сначала был денщиком, а теперь камердинер. Он прекрасно заботится о его светлости и всегда устраивал так, чтобы я могла навещать тебя без всякой суеты и ненужных хлопот.

Шарли сглотнула, пораженная невероятной расположенностью Мэтти к Джордану Линдхерсту:

– Правда? Боже мой! А что ты сказала девочкам?

– Я сказала, что ты решила навестить друзей, с которыми случайно и неожиданно столкнулась, и что ты пробудешь с ними несколько дней.

– Как они восприняли эту новость? Я никогда раньше ничего такого не делала.

– Наверное, поэтому они так хорошо ее и восприняли. Большинство из них сказали, что тебе давно пора взять выходной. Несколько девушек сказали, чтобы ты не торопилась возвращаться назад, потому что мужчины больше внимания обращают на них, когда ты в отъезде.

Шарли усмехнулась.

– И я как могу стараюсь поддерживать все в прежнем виде. Клиенты вполне довольны, некоторые спрашивали о тебе, по большей части мужчины. – Мэтти поджала губы. – Но в общем и целом все идет хорошо. Тебе не о чем волноваться.

– А она волнуется, госпожа Мэтти?

Глубокий голос ворвался в сознание Шарли, и она инстинктивно натянула одеяло повыше, к самому подбородку.

Очевидно, Джордан заметил ее движение, потому что взглядом проследил за ее рукой, а его губы растянулись в легкой, едва заметной усмешке.

– Что вы, сэр, конечно. Но я как раз закончила рассказывать ей о том, как идут дела в «Лунном доме», так что она сможет не волноваться хотя бы какое-то время.

Джордан подошел к кровати и ухватил с тарелки последний тост.

Ощущение было такое, будто он жует опилки, зато это простое действие, а также неизбежно последовавшее за этим глотательное движение позволили Джордану сосредоточиться, что было невероятно трудно сделать, глядя на Шарли.

Он провел последние сорок восемь часов бок о бок с ней и успел изучить ее запах, ее звуки и даже на короткое мгновение почувствовать прикосновение ее кожи. Но сейчас все было по-другому. Она проснулась, явно была настороже, и на ее серые глаза уже начала опускаться завеса, призванная скрыть все тайны.

Но Джордан был решительно настроен не дать этому случиться. Как-то, он сам еще не знал точно как, он пробьет брешь в этой крепости, которую воздвигла вокруг себя мадам Шарли. Он доберется до ее эмоций и до ее тела и разбудит и то и другое.

Джордан облизал губы и удовлетворенно отметил, как задрожали спутанные волосы, обрамляющие лицо Шарли.