— И твоего супруга тоже, — решительно добавил Рамон. Химена бросила на мужа выразительный взгляд и спросила:

— Ты уверен?

Рамон пожал плечами:

— Почему бы дважды не попытать судьбу? Кроме того, поскольку Мэтью и Алисанда сражаются с Ордой, то мы просто обязаны, насколько возможно, подорвать силу варваров, и уж конечно, освобождение принца Марудина, дабы он сражался так, как велит ему его сердце, в значительной степени ослабило бы позиции врагов.

— Но как вы сумеете этого добиться? — растерянно вопросила Лакшми.

— Прежде чем пытаться что-то делать, мы должны узнать как можно больше. Постарайся вспомнить, принцесса Лакшми... постарайся изо всех сил. Когда ты вошла в детскую и обнаружила, что твои дети исчезли, не было ли там...

Тут ни с того ни с сего зашипел ветер и прямо на крепостной стене завертелся песчаный смерч-колдунчик — при том, что никакого песка на стене не было и в помине и даже пыли было совсем немного.

— Берегитесь! — вскричала Лакшми, оттеснила Химену и Рамона назад и встала между ними и колдунчиком, высота которого доходила ей до плеча.

— Это не просто смерч — это дух пустыни! Дух, тобой повелевает принцесса Марида! Покажись и отвечай, зачем ты явился, но учти: если ты желаешь зла, я обращу тебя в воздух, из которого ты родился!

Песчаный колдунчик немедленно приобрел вид человекоподобной фигуры. Этот «человек» с ног до головы порос грубой шерстью и имел на спине горб, подобный верблюжьему. Глазки духа были маленькими, немигающими, их покрывала прозрачная пленка. Книзу физиономия песчаного духа сужалась и заканчивалась непрерывно открывающимися и слипающимися ноздрями и тонкими губами, которые шевелились совсем как губы верблюда, готовящегося плюнуть.

Принцесса Лакшми вытянула вперед руку с выпрямленными пальцами и прочла по-арабски строфу тоном, в котором звучала неприкрытая угроза. Подвижные губы песчаного духа замерли, он громко сглотнул накопившуюся слюну.

Химене стало очень интересно, что такого ужасного пообещала духу Лакшми.

— Отвечай! — приказала джинна. — Как ты узнал об этом замке и как дерзнул явиться на крепостной стене?

— Мне так повелели, — ответил дух голосом, напоминавшим шуршание песка, задевающего камни.

— Кто повелевает тобой?

— Маг с серебряными волосами и бородой, в одеждах цвета полуночных небес, — неохотно ответил песчаный дух.

Лакшми прищурилась, недовольная его неразговорчивостью.

— Зачем он прислал тебя сюда?

— Чтобы я передал весть мужчине и женщине, что стоят у тебя за спиной.

Песчаный дух указал на Химену и Рамона, и Химена сделала огромное усилие, постаравшись не вздрогнуть. Овладев собой, она устремила на хрупкое создание взгляд, преисполненный решимости.

Однако то, что затем сказал дух пустыни, для Химены было подобно тому, как если бы жестокая струя песка оцарапала гранит ее терпения.

— Мне ведено передать вам, что король и королева должны немедленно перестать помогать защитникам города, иначе они более никогда не увидят своих детей.

Лицо Лакшми перекосила гримаса ярости. Она шагнула вперед, подняла руку, и песчаный дух попятился назад, от ужаса выпучив глазки. В следующий миг он завертелся на месте и в конце концов снова превратился в воронку смерча.

— Стоять! — повелела Лакшми.

Колдунчик взлетел в воздух.

Лакшми выбросила руку вперед, наставила на колдунчик указательный палец. Смерч застыл в воздухе. Он вращался и шипел, но не мог улететь.

— Их здесь нет, — сказала ему Лакшми. — Они на Востоке, сражаются с Ордой.

— Видимо, Мэт и Алисанда находятся в том городе, о котором сказал этот дух, — заключил Рамон, — иначе его повелитель не стал бы требовать, чтобы они ушли оттуда.

— Именно так! — воскликнула Лакшми. — Ступай же в этот город, дух, и скажи все это королеве и ее лорду-магу! Но берегись волшебства лорда-мага, ибо он пока ничего не знает о похищении его детей и может прийти в ярость.

— Тщетно он будет гневаться! — послышался шелестящий голос из середины песчаной воронки. — Разве чье-то колдовство может повредить духу?

— Может, еще как может, и уже не раз вредило. А теперь отвечай, о орудие злых сил! Где мои дети?

— Твои? — ошарашенно вопросил дух.

— Да, мои! Тот, кто похитил детей королевы, похитил и моих младенцев. Где они?

— Я ничего не знаю о детях из Марида, — с искренним потрясением отвечал дух пустыни. — И я не ведаю, где спрятаны дети королевы. Пощадите меня, ваше высочество, но я этого не ведаю!

— Ступай же и передай королеве и магу то, что тебе ведено передать, — процедила сквозь зубы Лакшми. — Довольно! Изыди!

Она махнула рукой, и песчаный смерч сразу взлетел над стеной — словно его подбросили ввысь. Его гудение вскоре уподобилось свисту, а потом он скрылся из глаз.

С минуту на крепостной стене царило безмолвие. Потом Рамон проговорил:

— Теперь мы знаем, какого выкупа от нас требуют.

— И знаем, кто похитил ваших внуков! — подтвердила Лакшми. — Достаточно ли этого, чтобы вы смогли разыскать их?

— Сомневаюсь, — покачал головой Рамон. — Тем более что теперь мы знаем, кто приказал похитить детей, но не понимаем, кто на самом деле сделал это. И уж тем более непонятно, куда похититель унес их.

— Это верно, — нахмурилась Лакшми. — И мы не ведаем, где прячут моих малышек...

— Ой, только не плачь, не надо! — воскликнула Химена и снова заключила джинну в объятия. — Так или иначе, теперь мы знаем больше, чем знали раньше, и непременно выведаем все остальное! — Она крепче прижала к себе плачущую Лакшми и обратилась к Рамону:

— Поговори с Савлом! Найдите этих воришек, да поскорее!

Рамон кивнул и опрометью бросился к Знахарю. Они вдвоем удалились в башню.

— Куда они отправились? — сквозь слезы спросила Лакшми.

— В свою лабо... в свою рабочую комнату, — ответила Химена. — Наберись мужества и терпения, принцесса. Тебе будут помогать трое могущественных чародеев. То, чего не увидит джинна, сможет увидеть наука, которой мы владеем.

Калиф сопровождал свою высокую гостью и новую союзницу. Они вместе обходили городские стены, когда от западной стены вдруг послышался радостный возглас: