— Это — грязная война, — пробормотал Мэт.

— Точно, — раздался рядом голос Робина. Мэт был немного ошарашен, ему и в голову не пришло, что он разговаривает вслух.

— Это так, — согласился сэр Ги. — И никакой пощады никому.

— Так всегда и было, если это армия колдуна, — заметил Мэт.

Сэр Ги покачал головой:

— Эти ибирийские вши гораздо хуже тех солдат, с которыми мы сражались в Меровенсе, сэр Мэтью. Тогда большую часть солдат силой заставили поступить на службу, и они готовы были воспользоваться любой возможностью, чтобы дезертировать. А здесь даже самый распоследний вояка преданно и беззаветно служит Злу в расчете на ту власть и продвижение по службе, которыми его одарит господин. Среди них нет ни одного, который не хотел бы участвовать в этой осаде, ни одного, который не хотел бы увидеть собственными глазами, как мы погибнем в муках.

Мэт повернулся, чтобы повнимательнее изучить лагерь осаждавших — ни слева, ни справа не было видно конца армии, расположившейся под стенами замка, а если посмотреть вперед, их позиции уходили вдаль по крайней мере на полмили. Солнце уже село, и сумерки начали быстро сгущаться в преддверии наступавшей ночи. Странный рокочущий звук — то ли бормотание, то ли монотонное пение — слышался со стороны копошащегося вражеского муравейника.

Неожиданно оттуда вылетел раскаленный шар и полетел в сторону замка. За ним последовало еще штук шесть таких же.

— Ну начинается, — мрачно заметил сэр Ги.

Как ни странно, Алисанда не могла уснуть после того, как ее сон был прерван. Сначала их атаковали огненные змеи, но они исчезли прежде, чем она успела выйти из своего шатра. Совиньон воспользовался подсказкой ученика волшебника, которого они прихватили с собой, и солдатам было приказано бросать снежки в налетавших чудовищ. Потом — нашествие крыс, которых удалось распугать с помощью сотни терьеров, вызванных молодым магом. А почти перед рассветом, когда Алисанда встала, чувствуя себя немного отдохнувшей, и отправила Совиньона поспать, на краю плато появились горящие скелеты. направлявшиеся к ее лагерю. Снежки сработали снова, и скелеты рассыпались в прах, но Алисанде пришлось потратить немало времени, чтобы привести в чувство перепуганных насмерть солдат и заставить их взяться за дело. Их вопли снова перебудили весь лагерь. Вот это было самое худшее. Поэтому первые лучи солнца в то утро были встречены раздраженными, невыспавшимися солдатами. Алисанда шла по лагерю, осматривая свою армию. В ней было что-то от встревоженной матери.

— Наверное, нам лучше дать им выспаться сегодня, — тихо сказала она Совиньону, — а ночью выставить сторожевые посты.

— Тогда утром они будут снова уставшими, — запротестовал молодой дворянин, а седой ветеран сержант поднял глаза, чтобы поддержать его.

— Это так, ваше величество. Ведите нас в бой, чтобы мы их могли отбросить. Это единственный способ спокойно уснуть следующей ночью.

— Вам лучше знать, сержант, — ответила Алисанда со вздохом.

Раздалась команда готовиться к бою.

— Ваши волшебники могут остудить эти шары? — спросил Мэт.

— Наши волшебники мертвы. — Голос сэра Ги звучал совершенно бесцветно. — Последний из них, монах, погиб вчера. Он отвлекся на секунду, и в него угодило заклинание колдуна. Это была какая-то гадость, горящая жидкость, что-то вроде этих шаров. От него мало что осталось, нам почти нечего было заворачивать в саван. И теперь у нас даже нет святого отца, он был нашим последним священником. У нас остались две монахини, но они не могут ни благословить, ни отслужить мессу.

— Что поделаешь, женщины. — Мэт пристально следил, как багровые шары подлетали все ближе и ближе. Потом он вдруг осознал, что их полет сопровождается звучными латинскими стихами, которые произносил чей-то голос слева. Озадаченный Мэт оглянулся и увидел брата Тука: его руки были сложены в молитве и взгляд устремлен на шары.

— Слава Небесам! — воскликнул сэр Ги. — Вы привели с собой монаха! Но ты должен защитить его, Маг! Это точно такой же шар, который погубил нашего священника.

Мэт вышел из оцепенения и начал быстро соображать. Жидкость, которая горит, — что это? Кислота? Щелочь? Или ни то, ни другое, а какая-нибудь волшебная вода? Он подготовил многоцелевое заклинание против огня.

Монах выкрикнул последнюю фразу, и Мэт понял, что брат Тук читал Dies Irae* [2]. Какой от этого-то прок?

Один из шаров вдруг изменил направление и полетел в их сторону, потом неожиданно сморщился и выплеснулся, как капля воды, когда исчезает поверхностное натяжение, которое до сих пор ее сдерживало. Жидкий огонь пролился на укрепления; ударяясь, он разбивался на мелкие брызги, которые каскадом скатывались вниз.

«Лигроин!» — подумал Мэт. Это было каким-то нефтепродуктом, кто-то из колдунов узнал тайну формулы греческого огня. Но когда он начал произносить заклинание, направленное против этого колдовства, огненный шар отклонился от своего маршрута и по невидимой траектории покатился вниз за стеной замка. На какое-то мгновение он ослепил их, но тут же исчез. Мэт бросил взгляд вдоль зубчатой стены и увидел, что и остальные шары вылились огненными потоками, не причинив никому вреда. Полный недоверия, Мэт повернулся к брату Туку.

— Я просто попросил Его оградить нас, — пояснил брат Тук, — и Он это сделал.

— Ты — маг! — Мэт направил указательный палец в брата Тука, как бы обвиняя его.

Брат Тук сразу же замкнулся в себе и замотал головой:

— Я всего-навсего монах, лорд Мэтью, я лишь скромный грешный монах. Я могу только молиться, но не творить чудеса.

Времени спорить по этому вопросу не было, потому что рев заполнил ночной воздух. Мэт быстро развернулся и бросился к амбразуре. Сквозь узкое отверстие он разглядел, как к замку полукругом приближаются львы. Но что это были за львы! Гривы — всполохи огня, зубы — поблескивающие клинки. Кончики их хвостов украшали страшные жала, а шкура мерцала сатанинским радиоактивным свечением.

— Львы из Преисподней! — закричал сэр Ги. — Мы ничего не можем сделать, пока они не подойдут ближе, но мы можем приготовиться! Несите воду!

— Она уже кипит, сэр Ги. — Пехотинец указал на большой котел, подвешенный под амбразурой на внешней стороне стены.

— Это сработает, — заверил его Мэт. В ту же минуту в нем появилась уверенность, что братец Тук опять начал творить чудо. Мэт взглянул на монаха, а потом повернулся, чтобы посмотреть, что произойдет со львами. Но увидел, как по направлению к стене прорываются зеленовато-голубые полоски.

— Что за чертова?..

— Скорее всего это оттуда! — бросил сэр Ги. — Огнедышащие драконы! Оберегайте монаха!

— Нет! — закричал брат Тук, хватаясь за свой палаш. — Уж если перед нами враг, с которым надо сразиться, то во имя истины и добра я...

— Ты должен сотворить чудо! — закричал сэр Ги, его голос охрип от волнения. — Другие могут работать мечами и щитами, монах, но только ты и лорд Маг можете защитить нас от злобного колдовства!

Рука брата Тука бессильно отпустила рукоять палаша.

— Ты прав. В своей гордыне и жажде битвы я бы уменьшил наши шансы. Нет, тогда нет... — И снова он начал произносить сдои латинские стихи.

Все внимание Мэта было приковано к огнедышащим драконам, поэтому он не очень следил за разговором сэра Ги и брата Тука. Огнедышащие драконы! Скорее это были какие-то гротескные пародии, их морды были сморщены, как чернослив, с клыков капал яд, крылья, откинутые назад, делали их похожими на дельтапланы, а хвосты напоминали жала скорпионов. При взгляде па этих чудовищ Мэт начал произносить стихотворение-заклинание, которое должно было превратить их в уток, по в то же мгновение в небо взмыл Стегоман, его крик напоминал рев реактивного лайнера на взлете. Из его пасти вырвалось пятнадцатифутовое пламя. Пламя добралось до огнедышащего чудища, и раздался взрыв. Это было похоже на столкновение вещества и антивещества, Добра и Зла. Но в следующую минуту Мэт вспомнил о вражеских лучниках и черных заклинаниях, которые могли оказаться на кончиках их стрел.