Достав из вещевого мешка две деревянные фигурки, Эмос поманил к себе кожевенника.

— Я ищу двух ребятишек. Мальчика и девочку. Вот как они выглядят. Это брат и сестра, Локрин и Тайя Аркизан. Вы их не видели?

Кожевенник оторвался от своей работы и покосился на фигурки в виде миниатюрных бюстиков. Лица детей были ему незнакомы.

— Простите, господин, не видел. Они что, потерялись?

— Не совсем так… Просто пропали. Это очень непослушные дети… Значит, не видели их?.. Что ж, и на том спасибо.

В этот момент раздался ужасный треск, и Эмос резко обернулся. Его взгляд упал на глухую стену с острыми шипами наверху, которая высилась сразу за базарной площадью. По стене побежала трещина, посыпалась штукатурка. Чтобы взглянуть на происходящее, кожевенник испуганно высунулся из-за его плеча.

Послышался грохот, и в мгновение ока часть стены обрушилась, исчезнув в разверзшейся земле. В воздух взлетели клубы пыли, и, словно осколки при мощном взрыве, посыпались щебень и куски штукатурки. От страха кожевенник нырнул за прилавок, а Эмос инстинктивно поднял руку, чтобы закрыть лицо.

Люди заметались туда-сюда, вопя от ужаса. Сразу набежали зеваки. В стене образовался внушительный пролом. Пыль накрыла базарную площадь. Между тем в образовавшемся проломе показались какие-то неясные фигуры. Осторожно ступая по мостовой, замусоренной разлетевшимися осколками, они направились прямо на площадь.

Это были длинноволосые бородатые мужчины и женщины в странных одинаковых одеяниях — в античных туниках до колен и сандалиях. Несмотря на то что все они были разного возраста и различались внешностью, их объединяло одно — их колени были испачканы свежей землей, а в руках они сжимали садовые инструменты — кто лопату, кто ножницы.

Протирая глаза от пыли, странные люди с изумлением смотрели на внешний мир, как будто увидели его впервые. Народ взирал на незнакомцев с не меньшим изумлением. Незнакомцы радостно приветствовали горожан, потрясая сцепленными над головой руками.

Внимание Эмоса привлекла одна пожилая женщина. Отделившись от других, она приблизилась к лавке кожевенника и с восхищением принялась перебирать изделия из кожи. Даже самым простым безделушкам радовалась как ребенок. Кожевенник тут же разложил перед потенциальной покупательницей груду новых товаров. Особенно ей пришлась по душе пара кожаных сандалий.

— Добрый день! — прочирикала женщина, обращаясь к Эмосу. — Очаровательное местечко, вы не находите? Настоящий музей диковинных вещей!.. Простите, если я чересчур навязчива, но не могли бы вы подсказать, где здесь можно заказать рюмочку ликера? Ах, я, наверное, уже сто лет не пила ликера!

— Простите, понятия не имею, — пожал плечами Эмос и кивнул на кожевенника. — Может, он знает?

— Вам понравились эти сандалии, мадам? — между тем поинтересовался торговец у женщины.

Эмос повернулся, чтобы посмотреть на других пришельцев. Они успели разбрестись по всему рынку и с детским любопытством рассматривали все, что попадалось на глаза. Их благодушный вид, необычайная вежливость заставили торговцев смекнуть, что таким покупателям не трудно угодить и можно сбыть что угодно. К сожалению, торговцам пришлось быстро разочароваться: оказалось, что у таких выгодных клиентов нет при себе никаких денег.

Озадаченный мьюнанин все еще разглядывал странных людей, как вдруг на сторожевых вышках, расположенных по периметру стены, завыли тревожные сирены. А еще через минуту зарычали моторы и на площадь, грохоча и трубя, ринулись бронированные машины и до зубов вооруженные солдаты.

Машины расползлись во все стороны. Каждая была снабжена специальным краном с корзиной на конце. В корзинах сидели охранники, держа наготове ловчие сети, хлысты, лассо и арбалеты. Охранники, ловко пользуясь сетями и лассо, выхватывали из толпы странных людей и заталкивали в машины, не давая им никакого шанса спастись бегством.

Женщина, с которой Эмос только что разговаривал, попыталась спрятаться за кожевенника, но торговец явно не хотел связываться с солдатами.

— Извините, мадам, но у меня своих хлопот полон рот!

Он оттолкнул ее от себя, и тогда женщина бросилась к Эмосу, который попытался заслонить ее от солдат.

Двое охранников пробились сквозь толпу и грубо вырвали ее у него из рук.

— Не суй нос не в свое дело, мьюнанин, если хочешь остаться целым! — рявкнул один из них. — Это дело касается только норанцев!

Едва сдерживая себя, чтобы не вмешаться, Эмос молча наблюдал, как испуганную женщину потащили прочь. Да и что он мог сделать? С одной стороны, его вмешательство ни к чему не приведет, а с другой — ему еще нужно было позаботиться о племяннике с племянницей.

Беглецов методично выуживали из толпы, засовывали в клетки, установленные на бронемашинах.

Водители машин нажимали на газ, безжалостно тараня толпу, давя и калеча тех, кто не успевал увернуться. Многие оказались жестоко изувечены острыми бортами или угодили под шипованные колеса. Крики боли смешались с ревом моторов и щелканьем хлыстов.

После того как машины убрались восвояси, площадь оцепили пехотинцы. Они вылавливали тех, кому удалось улизнуть, а также допрашивали горожан и торговцев. Солдаты, закованные в доспехи, имели свирепый вид, были обвешаны грозным оружием. Ни у кого не возникало желания им перечить.

Пока солдаты разбирались с горожанами, раздавая направо и налево тумаки, к пролому в стене подъехали две машины, груженные огромными каменными плитами. При помощи автокрана из этих плит между площадью и проломом было сооружено заграждение.

Кожевенник, видя, что всех странных пришельцев увезли и его надежды на выгодную торговлю развеялись, оглянулся в поисках человека с татуировкой на щеке. Однако и мьюнанин уже успел исчезнуть.

Хруч жалобно стонал, отплевываясь набившейся в рот пылью. Все тело болело, словно не осталось ни одной целой косточки, а в голове отчаянно шумело. Ученый поднял глаза и сквозь облака пыли попытался рассмотреть, что происходит.

Вместо синего неба над головой он увидел темный мрачный свод с дырой посередине. Вокруг возвышались груды щебня и битых камней, напоминавших те, из которых была построена Стена. Невероятно, ведь он только что находился в саду!

Хруч принюхался. Приземлившись прямо на мягкое место, он угодил в тоннель, напоминавший вонючий канализационный коллектор. Содержимое сумки рассыпалось по полу.

Поблизости кто-то тихо переговаривался. Сквозь облако медленно оседающей пыли он различил две фигуры. Судя по всему, дети — девочка и мальчик.

— Мы не виноваты! — шепотом доказывал мальчик.

— Если и виноваты… — вздыхала девочка, — мы же нечаянно!

Казалось, они до того поражены произошедшим, что от удивления не могут сдвинуться с места.

— Глазам своим не верю, — бормотал мальчик, глядя на дыру в потолке. — Вот уж не повезло так не повезло!

— Что вы учинили? — возмущенно прохрипел Хруч. — Уж не хотите ли вы сказать, что все это ваших рук дело? Как вам это удалось? Не трогайтесь с места, пока кто-нибудь не придет и не разберется, что к чему! То, что вы натворили, не лезет ни в какие ворота!

Шешил с трудом поднялся на ватные ноги. Свод тоннеля позади детей обрушился, преградив им путь к отступлению. Чтобы получше рассмотреть маленьких террористов, Хруч сделал шаг вперед.

Дети были похожи друг на друга, как брат и сестра. На вид им было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Кто старше — трудно сказать. Девочка немного повыше, с длинными каштановыми волосами, заплетенными в тонкие косички, собранные в конский хвост. Мальчик посветлее, коротко стриженный. Оба одеты в туники, подпоясанные ремешками. На девочке рейтузы, на мальчике штаны.

Одежду ребятишек украшали замысловатые цветные узоры. На одежде мальчика узоры более угловатые, в серо-голубых и зеленых тонах, на платье девочки — кругообразные, оранжевого и коричневого цвета.

Более того, кожа детей была покрыта точно такими же узорами, и трудно было сказать, где заканчивалась одежда и начинались руки, ноги, шея.