Все понимали, что следующая волна убьет оставшихся на холме, и с замиранием сердца смотрели, как еще один картранский корабль бросает якорь неподалеку и спускает спасательные шлюпки. Огромная, как стена, приливная волна уже катилась через город. Не выдержав напряжения, люди начали кричать и звать на помощь. В Мути нельзя было плавать. Единственная надежда была на шлюпки. И шлюпки успели вовремя. Люди стали карабкаться в них. Те, кто не успел, вцепились в борта и, пока проходила волна, висели, ожидая, когда помогут подняться наверх. Нескольких человек все-таки смыло с холма и унесло вниз, но картранские шлюпки поспешили на помощь, и всех удалось вытащить из газа.

Шлюпки швыряло из стороны в сторону в пенящейся Мути. Картранцы и браскианцы, помогая друг другу, мужественно управлялись с парусами. Глядя на происходящее, Маррис чувствовал, как его переполняет ненависть к предателям и жажда праведной мести.

К вечеру Урожайный прилив начал быстро спадать.

Некоторые шлюпки и корабли, переполненные спасенными людьми, так и не успев добраться до пристани, оказались выброшенными на сушу. Все побережье было усеяно перевернутыми на бок судами и суденышками, картранскими и браскианскими, с парусами, распластавшимися по земле. Люди, которым удалось отсидеться в горах и на крышах зданий, стали спускаться и, поднимая брошенное оружие, собираться в группы.

Прилив уходил так же стремительно, как и налетел. Из тумана снова показался передовой отряд лучших норанских воинов. Солдаты направлялись прямо к беспомощным картранским кораблям. Однако им преградили путь вооруженные толпы браскианцев.

— Сегодня вам не удастся разделаться с картранцами! — послышались возмущенные возгласы.

Многократный перевес сил был на стороне браскианцев. Отряду норанских воинов ничего не оставалось делать, как развернуться и с позором убраться восвояси.

Бросив им вслед тяжелый взгляд, Маррис воскликнул:

— Во всем виноваты норанцы! Это они устроили потоп! Так или иначе, я хочу получить ответы на свои вопросы!.. Люди, собирайтесь! Мы должны отправиться в столицу. Рак-Эк-Наймен хочет войны, и он ее получит! Кто идет со мной?

Народ разразился одобрительными криками. Настал час расплаты.

Проснувшись, Хруч долго лежал в постели и задумчиво глядел в потолок.

Вот уже четвертый день, как он вернулся в научный центр. Все это время он осторожно присматривался, как бы дать деру, но до сих пор не нашел ни одной лазейки. Его и других сотрудников допрашивали Мангрет и офицеры безопасности, которые подозревали, что среди них затесался картранский шпион. Кроме того, часть горчичных шишек все-таки была доставлена в Браскию, и по ночам Хруч долго не мог заснуть. Его мучила совесть, ему казалось, что он так и не сделал все возможное, чтобы предотвратить трагедию.

Наконец, отбросив в сторону одеяло, ученый поднялся с постели. Сняв пижаму, переоделся в рабочую одежду, которую, как и в прежние времена, носил, когда трудился в оранжереях и в саду. Облачившись в длинную тунику, подпоясавшись и надев простые сандалии, он провел ладонью по подбородку. За эти дни у него начала отрастать борода. Он решил, что сбреет ее как можно скорее: во-первых, долго растет, а во-вторых, пока растет, ужасно чешется.

Подойдя к двери, Хруч откинул щеколду, потянул ручку, но дверь не открывалась. Чтобы убедиться, что дверь заперта, он дернул ручку еще раз-другой. Мощная дубовая дверь была заперта снаружи.

Судя по всему, ее заперли, пока он спал. Ученый снова сел на постель. Его комната находилась на первом этаже, но маленькое окошко было забрано железной решеткой, крепко вмурованной в каменную стену. Он уже пытался сковырнуть решетку, используя какой-нибудь рычаг, но безрезультатно. Обхватив голову руками и кусая губы, Хруч напряженно размышлял. Выхода не было. Он угодил в очередную ловушку.

Немного погодя снаружи лязгнул засов и дверь распахнулась. В комнату шагнул Рак-Эк-Наймен. Следом за ним вошел солдат со стулом. Поставив стул на середину комнаты, солдат вышел, плотно прикрыв дверь. Верховный правитель уселся на стул, закинув ногу на ногу и сцепив на колене руки. Несколько минут он молча рассматривал ботаника усталым, равнодушным взглядом. Хруч хотел что-то сказать, но Рак-Эк-Наймен предостерегающе поднял палец, и ученый прикусил язык.

— У меня была мечта, Шешил, — почти шепотом начал верховный правитель. — Я мечтал о том, чтобы Картранские Высоты принадлежали Норанской империи. Чтобы норанцы повелевали картранцами, а их земли стали нашими. Если бы Картранские Высоты принадлежали нам, я бы смог основать самую великую империю в истории. Много лет я разрабатывал этот план. Много лет потратил на укрепление армии и разработку новых вооружений. Я посвятил этому всю свою жизнь. Я хотел, чтобы браскианцы построили мне военный флот, не уступающий картранскому, но те ответили отказом. Тогда я разработал план, как одним ударом уничтожить всю картранскую армию — причем без всяких морских сражений. Грандиозный, но чрезвычайно простой план. Нужно было лишь спровоцировать вторжение картранцев в Браскию, а затем затопить побережье Мутью…

Рак-Эк-Наймен снова умолк, и Хруч беспокойно заерзал на постели. Таким ученый еще не видел верховного правителя. Куда подевалось все его обаяние? Перед ним сидел человек с холодным лицом и пустыми, мертвыми глазами.

— Ваша работа была частью этого плана, Шешил, — продолжал Рак-Эк-Наймен после небольшой паузы. — Как выяснилось, самой важной его составляющей. Вам удалось разгадать тайну Урожайного прилива, и я восхищался вами… Вчера картранская эскадра подошла к берегам Браскии, чтобы начать вторжение. Как я того и добивался, картранцы бросили туда всю свою армию. Но почему-то в последний момент отменили высадку. Впрочем, это уже не имело большого значения. Горчичные шишки были рассыпаны по дну Мути, и должен был начаться такой мощный прилив, какого еще не было. Муть должна была вскипеть и подняться до самого неба, накрыть все побережье, все корабли. Картранская армия была бы полностью уничтожена, а вместе с ней и большая часть Браскии. Оставшимся в живых браскианцам не осталось бы ничего другого, как войти в состав нашей империи. Я послал туда лучших воинов, снабженных дыхательными масками, чтобы они добили остатки картранской и браскианской армий. Я заманил картранцев в ловушку!..

Но этот замечательный план не сработал… То есть прилив действительно начался, но не такой мощный, как я рассчитывал. Не удалось захватить ни одного картранского корабля. Ни один картранский солдат не пострадал. Вместо этого картранская армия объединилась с повстанцами из Браскии, и теперь они движутся на Норанью. Они намерены захватить столицу и разделаться со мной…

Рак-Эк-Наймен встал, подошел к окну. Мимо маршировали отряды.

— Новый начальник исследовательской группы сообщил, что из одной лаборатории пропали две пробирки, в которых содержались споры высокоактивной плесени. Эта плесень, как сильная кислота или щелочь, способна растворять, уничтожать одежду, обувь. А также горчичные шишки… Кстати, пробирки пропали из вашей лаборатории. Есть предположение, что споры этой плесени были разбрызганы на баржах, которые перевозили шишки. И сделали это те самые мьюнане, которые вас похитили, или якобы похитили. О том, для чего предназначаются горчичные шишки, было известно очень узкому кругу людей… Поразмыслив обо всем, что произошло, я пришел к выводу, что вы меня предали, Шешил. Причем в самый ответственный момент…

Рак-Эк-Наймен повернулся и в упор посмотрел на ботаника.

— Вы дорого заплатите за свое предательство, Шешил Хруч! Во-первых, я изловлю ваших сообщников: двух маленьких оборотней, девушку-торговку и парсинанина. Я велю их казнить. Их головы будут выставлены на всеобщее обозрение у городских ворот… Но вам я приготовил другую участь. Вас скормят детенышам шаксов. Вам известно, как они выглядят? У малышей нет зубов, поэтому они впиваются в жертву и растворяют ее едкой слюной. Они вас высосут, медленно разорвут, растащат по кусочкам. Вы будете умирать долго и в страшных мучениях. Единственное, о чем я жалею, — это то, что после такой казни вашу голову уже нельзя будет выставить рядом с головами ваших приятелей…