Но была одна вещь, всегда доставлявшая Лиз удовольствие, которую она любила в теперешнем ее состоянии больше всего. Ей безумно нравилось по нескольку раз во всех деталях и подробностях слушать рассказы Нелл о тех сексуальных представлениях, которые та разыгрывала с прежними ее клиентами. Нелл немного опасалась этой ее чрезмерной любви к подобного рода развлечениям, считая, что она действует как сладкая отрава, ускоряя процесс гибели организма от сильных эмоциональных переживаний. Особенно Лиз нравилось слушать рассказы о новых клиентах Нелл, о таких, как этот Фантастический Насильник. Когда к Лиз обратились с просьбой «познакомиться» с новым клиентом, не зная о состоянии ее здоровья, она сначала отказала, мотивируя это тем, что у нее уже слишком плотный график довольно напряженных свиданий, но потом как бы невзначай сообщила этому клиенту; что у нее есть вполне способная заменить ее ученица, которую она могла бы ему порекомендовать, если он не против... Так Нелл первый раз полетела в Пизу. Что касается других клиентов, то некоторые из них оставались, другие через некоторое время исчезали, в основном потому, что были не в состоянии смириться и привыкнуть к изменению объекта их сексуальных фантазий.

– За свои сексуальные фантазии, – заключила Нелл, поведав свою итальянскую историю, – мужчины могут выложить столько денег, сколько ты пожелаешь. Их не волнует сумма, их волнует правдоподобная реализация их фантазий.

– До тех пор, пока ты их удовлетворяешь, – подчеркнула Лиз.

– Меня лично интересует только фактическая сторона дела, а соотношение потерь и прибыли должно быть положительным. Моя бухгалтерская книга чувствует себя просто прекрасно. Абсолютно никаких расходов и потерь на всякие ненужные мелочи, полный порядок и постоянный прирост доходов.

– Не знаю, как это у тебя получается, – вздохнула Лиз. – Но ты нигде ни на чем не теряешь и ни на чем не останавливаешься. У меня лично никогда не получалось так, чтобы был доход, я всегда тратила то, что зарабатывала. Ты прирожденный бизнесмен.

– Я с самого раннего возраста научилась вести бюджет целой семьи. Мой отец никогда бы не потратил десяти пенни там, где можно потратить пять. Я уже рассказывала тебе об этом.

Нелл достала из сумки маленькую коробочку и передала ее нетерпеливо смотрящей на нее Лиз. Взяв коробочку, Лиз не спеша развязала красивую атласную ленточку. Нелл смотрела, как она тщетно пыталась справиться со слабо завязанными узелками и бантиками. Несколько дней назад, когда Нелл уезжала на свое итальянское свидание, Лиз еще вполне сносно справлялась со своими пальцами.

– Я просила продавщицу оформить все так, чтобы было красиво и приятно, но она, видно, решила, что все должно выглядеть не просто красиво, а незабываемо, – попыталась пошутить Нелл. – Дай мне, я сама попробую...

Ее длинные, тонкие пальцы быстро справились с ленточкой, и скоро коробка снова оказалась в руках Лиз. Лиз приподняла крышку и в восхищении воскликнула:

– О господи! Это же настоящий «Пейнтоун»! Лулу, ну-ка давай быстрее ставь кофе...

Теперь, когда она уже не боялась потолстеть, потому что она больше не «работала» и потому что она просто не могла потолстеть из-за своей болезни, Лиз давала волю аппетиту и не сдерживалась, видя лакомства. Особенно любила она пышный итальянский белый хлеб, который во всем мире был известен как «Пейнтоун».

– Я купила его в магазине в аэропорту, а не в римской пекарне, но так сложились обстоятельства.

– А кто жалуется?

Лиз с жадностью отломила кусочек итальянского хлеба и, явно смакуя, начала жевать.

– М-м-м... – от удовольствия она даже закрыла глаза.

– Ну ладно, я пойду переоденусь. Ах да, я еще привезла немного итальянского кофе и килограмм ветчины. Отдам все это Лулу...

Зайдя на кухню, она поинтересовалась у Лулу:

– Как Лиз себя чувствовала?

– Да так... То так, то сяк. Дважды выпадала из кресла. Пыталась сделать свои ноги снова ходить.

– А что сказал доктор в последний раз?

– Он приходить позавчера. Она сказала ему, что она не засыпать, поэтому он выписать мне рецепт для каких-то пилюль. Она должна принимать одну каждый раз до постели. – Лулу покачала головой. – Она бороться за каждый шаг на своем пути туда...

– Она ничего не говорила о сиделке?

– Она об этом даже слышать не желать, к тому же она такая невесомая, что я легко ее поднимать. Так что доктор не напрягаться. Ты же знаешь, какая она становится, когда у нее что-то не получаться сделать. Да, в такое состояние больше нечего делать, как смеяться, – Лулу залила кипяток в кофейник. – Его папа приходить на выходные. Собаку с собой приводить.

– У Тигра все в порядке. Правда, он такой же старый, как и его хозяин.

– Он оставлять свою шерсть постоянно на нашей мебели.

– Я свяжу из нее плед, – пообещала Нелл.

Лулу невыразительно хмыкнула. Нелл расценила это как приглашение и налила себе кофе.

– Ты сказала, что бригадир собирается на уик-энд.

– Да, вместе с Тигром. Его оставлять один больше нельзя. Он доводит Мерсера до белого каления тем, что постоянно лаять и выть.

– Я лично не против, пусть приводит. Я очень люблю собак.

– Ну, папа тебя тоже очень люблю. Вот почему он приходит, я так считать. Он всегда любить только красивое лицо, а мое совсем не такой, как он любить.

Бригадир воспринял все на удивление спокойно. Лиз не делилась с ним своими проблемами до тех пор, пока было можно. Однако, несмотря на то что он был явно потрясен и для возвращения нормального цвета лица ему пришлось принять двойное виски, он воспринял все, что случилось с его дочерью, как настоящий солдат – с мужеством и твердостью. Он не пытался жалеть Лиз или утешать ее, однако и не делал вид, что страшной беды не существует. Он просто надеялся смириться с мыслью, что ему придется пережить дочь, и готовился сделать необходимые распоряжения. Бой не был удивлен и, в общем, никаких особых чувств не проявил. Он регулярно звонил ей, но, так как Лиз стала теперь неважно выглядеть, не приходил, чтобы не видеть ее умирающей. Его жена сделала красивый жест, послав Лиз огромный букет цветов, но сама не пришла. Ясно было, что эти цветы выражают ее радость по поводу несчастья ненавистной ей женщины.

– Не надо мне никаких цветов, – отрезала Лиз. – Я думаю, что она самая настоящая сучка, подлая и мерзкая. Она считает, что в этой семье я была Злой Ведьмой, поэтому теперь радуется. А Бой всегда был слабовольным сопляком. Поэтому он не пошел по стопам отца и не стал военным. Я беспокоюсь только об отце, пойми. Что с ним будет, когда меня не станет? Бой же даже пальцем о палец не ударит. Я оставила небольшое пособие, которое отцу будут выплачивать после моей смерти. У меня была страховка, плюс я еще из Боя вытащила кое-что, так что пара тысяч фунтов в год у него будет.

– Если ты не против, то я бы могла за ним присмотреть, – предложила Нелл.

– Ты? Да, ты вполне могла бы это сделать, потому что ты способна сделать все, что угодно. Я не буду беспокоиться о нем, если за ним будешь присматривать ты. Мерсер уже стар, сама понимаешь, и мне страшно подумать, что будет с папой, если тот вдруг умрет. Они же прожили вместе дольше, чем я живу на свете. Мерсер самый близкий и самый старый друг папы. Если папа покинет этот мир первым, тогда надо будет присматривать за Мерсером, но, честно говоря, мне кажется, что если уйдет из жизни один из них, то второй тоже долго не протянет... Они ссорятся как кошка с собакой, но именно это и удерживает их вместе.

На лице у Лиз появилась озорная улыбка.

– Харвиллы – веселая семейка. Больше всего на свете любят повоевать.

– Да, в этом я уже убедилась, – усмехнулась Нелл. Лиз пристально посмотрела на нее.

– А ты, наоборот, не любишь, не так ли? Я имею в виду настоящую битву. Ты предпочитаешь вести переговоры и решать все мирным путем.

– Каждому свое.

– Нет, я не жалуюсь. Я считаю, что делала все правильно с самого начала. Я просто мягкая в душе... сама знаю, а ты – нет. Ты согласна на переговоры только потому, что ты сильная. И то, что твоя ставка за свидание уже сейчас превышает мою, действительно свидетельствует о твоей силе.