Чанс тяжело вздохнул, подумав, что снова между ними установится напряженное молчание. Хотя нельзя было сказать, что они и прежде много разговаривали, сидя по вечерам у камина. Чаще всего они дулись друг на друга по той или иной причине. Но несмотря на это, одно ее присутствие приносило ему успокоение. Ему нравилось наблюдать, как она помогала мальчикам делать уроки, как читала им вслух или просто сидела, глядя на огонь. Иногда у нее был высокомерный вид, иногда задумчивый или печальный. Ему казалось, что в такие моменты она вспоминала отца и сестру.

«Я пойду сейчас за ней», – решил он.

Да, пойдет и извинится за свои слова, сказанные в гневе, и пообещает не трогать ее больше. «Боже, какая это мука – держать себя все время в руках! – подумал он, наблюдая за струйкой дыма, поднимавшегося из трубы над крышей ее дома. – Держать себя все время в руках, вместо того, чтобы держать ее в своих объятиях».

Чанс уже одевался, когда услышал, как на крыльцо, смеясь и переговариваясь, взошли Тод и Ленни. Неужели они одни добирались домой? Ведь уже почти стемнело. Завтра нужно поговорить с Джорджем Даниэлсом. Мало того, что порой здесь рыщут волки, но и время от времени в поселке появляется эта сумасшедшая женщина, которая представляет определенную опасность. Разумеется, это реальный человек, а не дух, ищущий своего покойного мужа.

Это была еще одна причина, из-за которой он не хотел, чтобы Фэнси спала в своем доме. Хотя Чанс и не рассказывал ей, но он видел следы под ее окнами еще несколько раз.

Когда он открыл ребятам дверь, Зеб крикнул из столовой:

– Пришли кого-нибудь из мальчиков с сахаром! Хорошо, Чанс?

К тому времени, когда Доусен нашел сахар и послал с ним Тода к повару, он уже передумал уговаривать Фэнси не оставаться на ночь в маленьком доме. Он был уверен, что через пару ночей она сама вернется под его крышу. И тогда ей даже не будет известно о том, что он проявил слабость и чуть было не побежал за ней с мольбами вернуться.

Фэнси уже закончила перестилать свою постель, где она собиралась спать этой ночью, когда, выглянув в окно, увидела, что мальчики уже возвращались домой. Их провожала Сьюки Даниэле с дубинкой в руках. «Почему ее муж не пошел проводить ребят?» удивилась девушка. Сьюки остановилась в нескольких ярдах от дома Чанса, ожидая, пока мальчики взойдут на крыльцо. Затем женщина понуро побрела в сторону своего дома.

«Наверное, Джордж опять пьян, и она опасается, что он снова будет ее бить, когда она вернется домой», – сердито подумала Фэнси. Она удивилась, почему Сьюки мирится с такой жестокостью мужа, но потом сокрушенно покачала головой.

Что могла сделать бедная женщина? Ее красота увяла после двенадцати беременностей, шесть из которых закончились выкидышами. Куда могла податься эта несчастная с шестеркой детей, из которых самому старшему было двенадцать лет? Она вынуждена жить с Джорджем, так как закон на его стороне. Ей некуда было деваться.

Чтобы иметь крышу над головой и пищу для себя и своих детей, Сьюки должна терпеть такое отношение мужа.

Возвращаясь в большой дом, Фэнси все еще грустно размышляла о несчастной судьбе женщины. Если бы ей пришлось выйти замуж за такого человека, то первый же раз, когда он поднял бы на нее руку, стал бы и последним. Она бы подождала, когда он мертвецки напьется и уснет, связала бы его по рукам и ногам, взяла бы в руку плетку и содрала бы с него семь шкур. Он бы семь раз потом подумал, прежде чем ударить ее в следующий раз.

Вот уже неделя минула, как Фэнси ночевала в своем доме. И хотя обе двери она закрывала на засовы и опускала жалюзи на всех окнах, чувство беспокойства не исчезало. Она то и дело вскакивала при каждом постороннем звуке.

Лампа на ее туалетном столике горела всю ночь, так как оставаться в полной темноте ей было страшно. Дважды кто-то царапался в кухонное окно, и несколько раз она слышала чей-то топот у передней двери. Но встать и выглянуть из-за жалюзей в окно Фэнси все-таки не решалась.

Однако на рассвете, когда вставало солнце, ночные страхи исчезали до тех пор, пока не приходило время забираться в свою постель и накрываться с головой одеялом.

Когда неделю назад она объявила Тоду и Ленни, что снова будет ночевать в своем маленьком доме, мальчики выразили свое неудовольствие. Они не понимали, почему она так решила, и удивлялись, почему она больше не боится.

Фэнси криво улыбнулась. Она не могла объяснить им, что больше боится спать в большом доме, так как опасается, не устояв перед чарами Чанса, оказываться с ним в постели каждый раз, когда тому приспичит заниматься любовью. Она убедилась, что стоит ему только захотеть, она, словно мотылек, летит на пламя его желания.

Но последнее время ей не приходилось на этот счет волноваться. Чанс снова стал холоден по отношению к ней, и если и заговаривал о чем-нибудь, то не упускал случая, чтобы сделать какое-то колкое замечание, которое тут же вызывало у нее недовольство.

Каждый вечер после ужина он уходил из дому и возвращался не раньше полуночи. Это не удивляло девушку. Так он наказывал ее за то, что она посмела нарушить его планы. Он хотел, чтобы она беспокоилась, чтобы, дрожа от страха, одна возвращалась к себе в дом.

Фэнси не знала, что каждую ночь Чанс, стоя у окна своей спальни, наблюдал, как она шла к своему дому. И лишь после того, как убеждался, что она благополучно зашла в помещение, зажгла лампу и опустила жалюзи, он отходил от окна.

Она застелила постель мальчиков и собралась уже привести в порядок постель Чанса, как кто-то постучал в дверь, ведущую с улицы на кухню. Когда она отворила ее, то глазам своим не поверила.

– Гил! – радостно воскликнула она. – Сто лет тебя не видела. Входи.

– А где босс? – смеясь, поинтересовался Хэмптон, заглядывая ей через плечо. – У него и так всегда плохое настроение, мне не хотелось бы ухудшать его еще больше. Всю эту неделю он ведет себя, как взбесившийся бык. Я стараюсь как можно реже попадаться ему на глаза.

– Я точно не знаю, где он, но думаю, что этот ворчун пошел с одним своим человеком смазывать тормозные колодки.

Гил показал молоток, который держал в руке.

– Я пришел, чтобы проверить жалюзи в твоем доме: все ли гвозди на месте и достаточно ли крепкие затворы. Я только что закончил осмотр окон Мирты. А то при сильном ветре плохо закрепленные жалюзи можно легко сорвать.

– Я вовсе не хочу, чтобы такое случилось. – Фэнси испуганно вздрогнула. – Я совсем не хочу, чтобы эта сумасшедшая женщина вдруг проникла в мой дом.

– Не думаю, что она будет здесь сейчас появляться. Все-таки наступили холода, – спокойно заметил Хэмптон, помогая Фэнси надеть пальто. – Не думаю, что кто-то станет бродить по ночам в такой мороз.

– Иногда мне ее даже жалко, – сказала Фэнси, когда они с Гилом пробирались по заснеженной тропинке к маленькому дому. – Кто-нибудь узнал, откуда она взялась и заботится ли о ней кто-нибудь?

– Не думаю, чтобы кто-то пытался что-то о ней узнать. Большинство принимают ее за привидение. – Он пренебрежительно засмеялся. – Но я уверен, что за ней присматривают.

– Может, она всего лишь ищет друга?

Гил остановился и, схватив ее за плечи, повернул лицом к себе.

– Послушай, что я тебе скажу: не пытайся подружиться с ней, Фэнси, – нахмурившись произнес он. – Эта женщина не отвечает за свои действия и может причинить тебе вред, а то и убить. Обещай мне, что не будешь делать попыток сблизиться с ней.

Уловив в его глазах испуг за нее, Фэнси растерялась и, не сумев произнести ни слова, молча кивнула головой.

Подойдя к дому, они медленно обошли его, и Хэмптон тщательно проверил все окна. Она обратила его внимание на женские следы под окном спальни, а также возле кухни.

– Гил, посмотри, некоторые следы выглядят совсем свежими, как будто они появились минувшей ночью.

– Может быть, – отозвался он, забивая расшатавшийся гвоздь. – Почему бы тебе не вернуться спать в большой дом, если тебе здесь страшно? Вероятно, это лучший вариант.