Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Как босс, я обязан помочь Хэмптону в поисках. Уверен, что мы быстро найдем эту шлюху.

Возвращаясь на кухню, Доусен увидел Телму, которая стояла в дверях своей комнаты, одетая в халат и тапочки на босу ногу и с заплетенными в седую косу волосами.

– Что случилось, Чанс? – спросила она. – С Фэнси все в порядке?

– С ней все отлично, бабушка. – Он впервые назвал ее так. – Это Гил Хэмптон, – Чанс кивнул в сторону лесоруба, ожидавшего его. – Пропала одна из танцовщиц, и я собираюсь помочь ему ее найти.

Миссис Эшли понимающе кивнула.

Доусен зашнуровал ботинки и они с Гилом, ссутулившись под потоками дождя, вышли из дома.

Старушка вернулась было в свою спальню, но вдруг, услышав хриплый крик Фэнси, поспешила к ней. Внучка стояла посреди комнаты, вцепившись обеими руками в край ночной рубашки.

– Бабушка, кажется, у меня отошли воды! – воскликнула Фэнси с тревогой и страхом.

– О, дорогая! – пробормотала Телма. – Давай переоденем тебя в сухую рубашку, и ты снова ляжешь в постель. Боль никак не стихает?

– Только что меня пронзила такая боль! – произнесла она, глядя, как старушка надевала на нее ночную рубашку. – Сначала я думала, что у меня разболелся живот из-за рыбы, которой я съела слишком много.

– Давно был этот приступ?

– Да, еще до того, как Гил постучал в дверь.

– Я сейчас пошлю Зеба за этой женщиной по имени Сьюки, – сказала бабушка, помогая внучке печь в постель и укрывая ее простыней.

– Ты не должна выходить в такой дождь, бабушка, – Фэнси села в постели. – Ты можешь простудиться.

Телма заставила ее снова лечь и засеменила к двери.

– Ленни сходит вместо меня, – сказала она, обернувшись через плечо.

В дверях появились сонные и немного смущенные ребята.

– Ты заболела, тетя Фэнси? – Тод шагнул в комнату.

– Нет, не заболела, – ответила за нее старушка. – У вашей тети немного разболелся живот. – Она обратилась к Ленни: – Будь добр, Ленни, надень накидку и сходи к Зебу, попроси его прийти сюда.

Парень кивнул, и через несколько минут они услышали, как за ним закрылась кухонная дверь. В это время у Фэнси начались вторые схватки. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать и не напугать Тода, который и без того выглядел чересчур напуганным. Она знала, что мальчик боится ее потерять, как уже потерял свою мать.

Прошло всего несколько минут, и в комнату ворвался Зеб. Рубашка на нем была расстегнута, а редкие седые волосы прилипли ко лбу.

– Ленни сказал, у тебя болит живот из-за того, что ты съела много рыбы.

В тусклых голубых глазах старика светилось беспокойство. Он вытащил из кармана небольшую бутылочку и поставил ее на прикроватный столик.

– Я принес тебе немного пепсину, он помогает пищеварению.

Миссис Эшли отрицательно покачала головой.

– Это не поможет, – тихо произнесла она, стараясь, чтобы Тод и Ленни не расслышали. – Фэнси нужна помощь Сьюки Даниэле.

– Понимаю.

Глаза у старика округлились, когда он сообразил, что у Фэнси не просто болит живот.

– Я сейчас же мигом приведу Сьюки.

– И еще, Зеб. – Телма поспешила за ним на кухню. – Нужно, чтобы ты забрал к себе Тода и Ленни, когда вернешься.

– Да-да, конечно, – кивнул он. – А между прочим, где Чанс?

Когда миссис Эшли поведала старику об исчезновении Пилар, тот негодующе покачал головой.

– От этой шлюхи всегда были только одни неприятности!

«Еще ни один человек доброго слова не сказал об этой мексиканке», – подумала Телма, возвращаясь в комнату внучки.

Ливень был таким сильным, что Чанс и Гил едва различали друг друга. Они уже осмотрели в поселке каждый дюйм, заглянули во двор каждого дома и даже обследовали вдоль и поперек длинный барак холостяков, но Пилар нигде не обнаружили. Если она спряталась, то сделала это отменно.

«Скорее всего, она утонула», – устало подумал Чанс, когда они прочесывали местность вокруг поселка, заглядывая под каждое дерево и каждый куст.

Вот уже два часа, как они занимались поисками этой взбалмошной бабенки. Оба промокли до нитки, вода хлюпала в ботинках, а глаза кроме темной дождевой завесы ничего не видели.

Они снова вернулись к танцевальному залу и, укрывшись от дождя под высокими разлапистыми елями, раздумывали, что делать дальше. Держа высоко над головой фонарь, Чанс освещал пространство перед собой. Из танцевального зала слышалась игра Лютера, почти заглушаемая смехом и топотом танцующих пар.

«И почему это холостяки не мокнут здесь под дождем и не ищут женщину, с которой спали несчетное количество раз? – ворчал он про себя. – Почему это я должен был оставить ночью свою беременную жену и шарить по поселку, вымокнув, как водяная крыса, в поисках этой потаскушки?»

После некоторых раздумий оба мужчины направились по тропе, ведущей к реке и лесопилке, оставляя позади себя смех и музыку, доносившиеся из танцевального зала. Шагая этой дорогой, Чанс вспомнил ту ночь, когда выследил Хэмптона, явившегося на свидание с женщиной-индианкой. Он хотел спросить своего спутника, продолжает ли он встречаться с той женщиной или нет. Судя по всему, он с ней встречался давно. Доусен и раньше замечал, как время от времени Хэмптон исчезал из поселка на два-три часа.

Но потом спрашивать передумал, решив, что это не его дело, со сколькими женщинами Гил встречается. Чанс уже хотел предложить прекратить поиски, так как в лампе кончался керосин, а в полной темноте искать Пилар не было никакого смысла, как вдруг боковым зрением заметил что-то похожее на тело, которое лежало возле поваленного дерева в нескольких футах от тропы, ведущей к реке.

– Смотри! – он схватил Гила за руку и указал в сторону поваленного дерева.

– О Боже! – простонал Хэмптон и помчался по топкой грязи и глубоким лужам.

Опустившись перед неподвижным телом, он узнал танцовщицу. Чанс догнал его, и они оба в ужасе ахнули, увидев рукоять большого ножа для разделки мяса, торчавшую между лопаток Пилар.

– Кто мог убить ее? – удивленно спросил Доусен, когда Гил вытащил из тела нож и перевернул убитую на спину.

Хотя это был праздный вопрос. У этой женщины было столько врагов, что ее убийцей мог оказаться любой из них. Следов, конечно же, никаких не было – дождь смыл все намеки на какие-либо следы.

– Знаешь, – произнес Гил, глядя на бескровное лицо женщины, делившей с ним свою постель последние несколько месяцев. – Я всегда чувствовал, что она умрет не своей смертью, а погибнет от чьей-то руки. Хотелось бы знать, кто ее убил.

– Скорее всего, мы никогда это не узнаем.

– Да и никто не будет особенно стараться узнать это, – добавил Хэмптон.

Произнес это Гил с такой холодностью, словно хотел сказать, что и сам он в числе прочих не станет усердствовать, разыскивая убийцу.

– Думаю, ее нужно отнести к Мирте. Он поднял на руки покойную.

– Я тоже так думаю, – согласился Чанс. – Может, она знает что-нибудь о родственниках Пилар, . которым необходимо сообщить о ее смерти.

Он поднял фонарь, направляясь к танцевальному залу.

Наверное, Мирта ждала их, потому что дверь открыла сразу же. Увидев безжизненное тело Пилар, она произнесла с полной невозмутимостью:

– Я знала, что только смерть могла помешать ей не придти в танцевальный зал. – Она широко распахнула дверь. – Несите ее в ее же комнату. Гил, ты знаешь, где это.

В голосе Мирты не было никакого осуждения, лишь констатация факта.

Чанс завороженно смотрел на безжизненную руку Пилар, качавшуюся в такт тяжелым шагам Хэмптона, а когда тот вместе со своей ношей исчез в узком коридоре, взглянул на хозяйку танцзала.

– Тебе известно, откуда она приехала? У нее есть какие-нибудь родственники?

Мирта отрицательно покачала головой.

– Она никогда ничего не рассказывала о своем прошлом. Пилар появилась здесь однажды и спросила насчет работы, и я приняла ее. На свое несчастье, как потом оказалось. У нее никогда не было подруг, и она не стремилась иметь их. Она даже не относилась дружески к мужчинам, с которыми спала.