- Вы на берегу лесной реки, жарко, печет солнце, в душном воздухе порхают бабочки. — Голос Лауры стал тише, в нем появились нега и расслабленность. — Вам хочется раздеться и войти в прохладную, задумчивую воду.

Добровольцы на сцене, невзирая на переполненный зал и яркий свет софитов, начали раздеваться: молодой человек остался в сомнительной свежести трусах, девица — в почти что не существующих бикини, бюстгальтера под футболкой с надписью «Перестройка» у нее не было.

— Теперь купаться — Лаура властно взмахнула рукой, и парочка, плюхнувшись животами на пол, стала изображать групповой заплыв.

Зал взорвался аплодисментами, замелькали молнии фотовспышек, камеры телевидения придвинулись вплотную к сцене, — лица плывущих выражали абсолютное блаженство, их руки и ноги мерно загребали по истертым доскам пола, а невероятная Лаура Гревская была прекрасна и загадочна, подобно богине! Потом началось угадывание мыслей, сеанс телепатической связи, массовый гипноз и отращивание за минуту густой курчавой бороды у одного из зрителей. В заключение Лаура сбросила платье, демонстрируя великолепное, классических пропорций тело, прошлась в одном купальнике по остриям кинжалов, дала облить себя серной кислотой и наконец, с чарующей улыбкой, по пояс в пламени, неторопливо исчезла за кулисами. Шквал аплодисментов, вонь горящего бензина, яростное шипение огнетушителей, крики изумления, восторга и зависти. Грандиозный успех.

В своей уборной Лаура первым делом залезла под душ. Сбросила дымящийся, прожженный кислотой купальник, долго стояла под тугими струями, чувствуя, как уходит кураж и спадает опустошающее душу нервное напряжение. Это только профанам кажется, что все так просто, да будь ты трижды одарен, за все приходится платить!

— Дорогая, сегодня ты была особенно в ударе!

Как всегда, ее уже ждал дед, подтянутый, ироничный, в безупречном светлом костюме, с букетом бордовых, цвета запекшейся крови, прекрасных роз.

— Поехали, к ужину я заказал твою любимую индейку.

Дед прекрасно знал, что перед выступлениями она никогда не ела. Ничуть не смущаясь его присутствием, Лаура оделась, проигнорировав косметику, скрутила тугим узлом волосы на затылке, достала сотовую трубку.

— Ну что там, можно?

— Да, Анастасия Павловна, все спокойно. — Бригадир секьюрити отозвался не сразу, видно был занят делом, бдел. — Выходите через второй подъезд. «Мерседес» деда был запаркован подальше от любопытных глаз, на общей стоянке, — перламутровое бронированное чудище, изготовленное на заказ. На первый взгляд обыкновенный «шестисотый», однако мотор помощнее, салон побогаче и еще не всяким гранатометом возьмешь. Не привлекая постороннего внимания, сели в машину, опытный водитель стремительно взял с места, и за окнами поплыла вечерняя, уставшая от дневнего зноя Москва. Неслышно урчал кондиционер, тяжелая машина легко и быстро катилась по дороге, ехать было необременительно и приятно.

— К ужину будут гости. — Дед вытащил большую трубку с резным янтарным чубуком, набив не спеша, закурил, в воздухе поплыл приятный жасминовый дымок. — Савин и комитетский один, все набивается в друзья. Полковник, не сегодня завтра генерал. Будет настроение, запудри ему мозги, возьми чекиста на короткий поводок. Пригодится.

Кивнув, Лаура открыла бар, налила себе персикового соку.

— Как скажешь.

Дед ей нравился. Уже больше тридцати лет они живут под одной крышей, а он все не меняется, такой же загадочный и непонятный. Это для нее-то, читающей в душах людских, как в открытой книге. Молчит, улыбается в пышные усы, и хоть бы мысль какая мелькнула на поверхности — куда там, лишь плотная завеса тумана блокировки. Сфинкс, человек-загадка! Да, впрочем, нет, просто маг более высокого плана, учитель, указавший путь. Человек, перевернувший всю ее жизнь, заменивший отца и мать.

В пятьдесят седьмом дед отыскал ее в Калининграде, в детском доме. Он увидел перед собой болезненного заморыша, доходягу, — пятнадцать лет, а еще и намека на месячные не было. Зато всего остального в избытке: нарушение речи, эпилепсия, лунатизм. «Как тебя зовут?» — спросил ее тогда дед, и она вдруг, сама не зная почему, ответила по-немецки: «Норна. Норна фон Химмель, добрый господин». С ее глаз словно спала пелена, она вспомнила чудной красоты женщину с белокурыми волосами, рев тяжелого грузовика, страшный, перечеркнувший все огненный столб…

Дед был важной шишкой, забрал ее в Москву. Они поселились в трехэтажном особняке, обедали в кабинетах «Арагви», по вечерам ходили в Большой, затем ужинали в соседнем «Савое», часто наведывались в художественные галереи, осматривали Кремль, катались на катере и персональной, сияющей хромировкой бежевой «Волге». Новая жизнь захватила Анастасию, гадкий утенок вскоре превратился в Царевну-лебедь, красивую, уверенную в себе, благополучную девушку из хорошей семьи. Но главное заключалось в другом — дед заново открыл ей мир. Мир во всем его многообразии — лишенный иллюзорности, оков традиций и воспитания, нелепых догм, предрассудков, всей той порочной косности ортодоксального материализма, которая насильно насаждается, навечно вдалбливается обществом с пеленок.

— Пойми, Норна, — наставлял он ее, попыхивая своей любимой трубкой, — реальность ограничена нашими органами чувств, к слову сказать весьма и весьма примитивными. Попробуй изменить свою чувствительность, и привычная реальность исчезнет… Мне вот, например, кажется, что с некоторых пор тебя очень заботит осязание.

Это была правда. Анастасии в то время нравилось ласкать себя, чувствовать, как каменеют под пальцами соски, ощущать волнующую новизну смелых прикосновений, от которых сладко кружится голова и истомной судорогой сводит тело. Кровь туманила ее разум, ей хотелось познать, что такое любовь, и отдаться ей со всей страстью буйно расцветшей женственности.

— Тебя тяготят оковы невинности? — спросил дед, на его лице при этом не промелькнуло ни тени усмешки. — Ты уже думала, как избавиться от них? Отдашься неотесанному пролетарию, тупому солдафону или, может, страдающему словесным недержанием члену партии? А хочешь прибегнуть к помощи козла? Не удивляйся, в Мандесском храме держали специально обученное животное, лишавшее невинности египетских девушек. В твоих жилах, между прочим, течет королевская кровь, ты обладаешь силой, и, чтобы познать оргазм, тебе совсем не обязательно нисходить до грязных, упивающихся своим скотством плебеев или заниматься мастурбацией, словно растревоженная школьница. Достаточно активизировать половой центр и сконцентрировать на нем свое внимание, это просто, я тебе покажу. Самодостаточность — высшее благо для мага. А с мужчиной ты будешь еще не скоро.