26 июня Махно силами около 600 сабель переправился через Ворсклу в 5 верстах от Ахтырки и двинулся в сторону города Гадяч. Силы красных в этом районе были значительны (дивизия и два конных истребительных отряда), но распылены. Фрунзе перебросил один истребительный отряд по железной дороге к Гадячу, и красные кавалеристы должны были поджидать махновцев на переправах через реку Псел. Махно уже не раз переходил Псел, и красные знали места его обычных переправ. Но Махно двигался слишком быстро, опережая даже перевозку войск по железной дороге. Фрунзе пришлось срочно перебрасывать силы в район сахарных заводов у Недригайлова. На этот раз Фрунзе угадал, куда идет Махно, и занял оборону по реке Сула. Тем временем Махно переправился через Псел, разгромив затаившийся в засаде батальон красных. Теперь оставалось ждать, попадется ли он в засаду у Недригайлова. 28 июня Махно вышел к Недригайлову. Завидев кавалерию красных, он не стал уходить, и атаковал. Положение его было невыгодным — с фронта и с фланга навстречу махновцам неслась кавалерия истребительного отряда, била артиллерия, а с тыла заходил полк красных. Но махновцы прорвались за Сулу. «Мешок», приготовленный Фрунзе для Махно, опять порвался. Красные срочно закрывали проходы Махно дальше на север, но он атаковал на запад. Противник был кругом, и у Хорунжевки закипел бой. С фронта и тыла на махновцев наседало по полку, к месту боя спешил сам Фрунзе с отрядом на грузовиках. Теперь его главная задача заключалась в том, чтобы не пустить Махно назад за Сулу.
Тут махновцы явили свою способность почковаться. Часть группы ушла на север, где ее сильно потрепал Эйдеман, а часть на юг. Тут махновцы разгромили часть автоотряда, сожгли штабной автомобиль, переправились за Сулу и были таковы. Но потери северной группы махновцев были чувствительны — более 100 конников, и повстанцы разошлись на мелкие группы, чтобы вновь собраться между Сулой и Пселом. Там искал их и Фрунзе. Но Махно уже ушел из опасного для него междуречья между Пселом и Ворсклой.
3 июля Махно собрал остатки своего отряда в районе Филенкова, и тут его настигла кавалерия красных под командованием Федченко. Красные прижали махновцев к железной дороге Полтава — Харьков, по которой двигались два бронепоезда. Это был последний шанс Фрунзе завершить операцию поимкой Махно. Как рассказывает участник событий П. Сергеев, находившийся при штабе Фрунзе, «Махно, поняв серьезность положения, бросает небольшую группу всадников с обывательскими подводами под удар нашей конницы, а с остальными силами ускользает, пользуясь пересеченной местностью в северо-западном направлении. Крутой поворот банды на северо-запад и вновь последовавшее ее распыление сбило отряд Федченко на неверное решение двинуться к северу. Махно же тем временем, ночью 4/VII накопился в полосе железной дороги у ст. Кочубеевка и постепенно, мелкими группами просочился через нее на юг»{813}.
8 июля Махно вернулся в Екатеринославскую губернию. Но сил для новых атак у Махно не было. 11 июля он попытался войти в Гуляйполе, но был разбит.
Крестьянство устало от войны. Давал знать себя и НЭП. Напрасно Махно и его агитаторы убеждали крестьян, что коммунисты вернутся к прежней политике позднее. Сопротивление объективно ослабевало. На место убитых не приходили новые бойцы. Более того, в расчете на объявленную амнистию сдались красным почти три тысячи махновцев. Засуха и разорение села в ходе длительной гражданской войны лишали крестьян возможности дальше поддерживать повстанцев — продовольствия не было. Движение таяло на глазах.
В середине июля состоялось последнее открытое заседание штаба махновской армии, в котором участвовало более тысячи бойцов. Махно выступал за то, чтобы отступать в Галицию, чтобы поднять там восстание. Белаш предложил идти в Турцию, чтобы сражаться на стороне кемалистов против Антанты{814}. Армия разделилась окончательно. Крупная группа во главе с Куриленко, Белашем и Кожиным ушла в Юзовский уезд, на Донбасс. 8 июля Куриленко погиб в бою. 18 июля отряд Белаша разгромил под Кутейниково батальон красных и ушел в родные места. Но 22 августа Белаш был ранен и взят в плен, а его отряд ликвидирован. Махно ушел на Дон, дошел до Поволжья.
Больше махновцы не смогут соединиться, и армия будет рассыпаться на мелкие группы. Историк А.В. Тимощук пишет о финале борьбы в Приазовье: «Оставшиеся на территории УССР и РСФСР небольшие отряды махновской окраски к концу 1921 г. были истреблены или сдались с повинной. Так 6 сентября в с. Гавриловке Гуляйпольского уезда сдалась группа Забудько из 13 человек. 24 сентября в докладе о состоянии бандитизма в губернии председателя Запорожской губчека сообщалось: “Активная военно-оперативная борьба с бандитизмом в губернии закончена. Крупных организованных банд нет совершенно, мелкий бандитизм, имеющий еще в других губерниях Украины некоторую политическую окраску, на Запорожье окончательно выродился в форму мелкой групповой уголовщины”»{815}.
Против повстанцев были брошены лучшие силы красной армии, освободившиеся с фронтов против белых. Красные обладали численным перевесом, были лучше вооружены, действовали методично и жестоко. Красные брали в заложники тысячи крестьян. Заложников расстреливали, если жители их деревни поддерживали восставших.
После отмены продразверстки в Тамбовской области начался закат Антоновского восстания. В феврале погиб сподвижник Антонова Токмаков. 22 марта 1921 г. повстанцы потерпели тяжелое поражение. В течение следующих трех недель явку с повинной принесло около 7 тыс. повстанцев. Однако в апреле-мае повстанцы продолжали проводить крупные рейды, нападать на города и станции. Красная армия обладала численным перевесом, была лучше вооружена, действовала методично и жестоко. 12 мая Тухачевский издал приказ №130, а комиссия ВЦИК — постановление «О высылке семей и конфискации имущества бандитов», согласно которым семьи повстанцев брались в заложники и направлялись в концлагеря до конца восстания, а часть — высылалась на Север, имущество конфисковывалось. 11 июня был принят приказ №171, в соответствии с которым в случае обнаружения оружия расстреливались заложники. 25 мая — 7 июня сводная кавалерийская группа под командованием И. Уборевича нанесла решительное поражение основным силам Антонова. Но только в июле оставшиеся отряды были практически полностью разгромлены. На завершающем этапе операции против повстанцев было применено химическое оружие, правда, из-за нарушения инструкции — без большого успеха. 22-26 июня был обнаружен и разгромлен губернский СТК. 20 июля в связи с разгромом основных сил повстанцев было прекращено действие приказа № 171. Около тысячи повстанцев, еще остававшиеся в лесах, в августе-сентябре уничтожались силами ВЧК (ГПУ) или являлись с повинной. Последний отряд из 8 человек распался 8 декабря 1921 г.{816}
Весной, когда открылась навигация (ее бы кронштадтцам), в район Западно-Сибирского восстания были переброшены свежие силы РККА, и к июлю 1921 г. оно было подавлено.
Сорокинское восстание Новоселова потерпело неудачу еще раньше — в феврале. Но изловить партизана не удалось — он снова скрылся в тайге и продолжал время от времени напоминать о себе. Лубков сражался до июня 1921 г., когда его застрелил вошедший в доверие к повстанческому командиру агент ЧК. До октября партизанил в Кузнецком уезде анархист Табашников. В октябре здесь же снова выступил Новоселов во главе отряда в 1500 человек. Потерпев поражение, он в 1922 г. скрылся. Последние анархистские «банды» действовали в Сибири и в 1923 г., но более мощным здесь стал в 1922-1923 гг. «красный бандитизм», выступавший против НЭПа. Всего в Сибири в 1920-1921 гг. партизанило до 25 тыс. сторонников анархистских идей{817}.
