В этот момент, по мнению «платформистов», революционные силы должны создать свою армию. Но как совместить строительство армии с анархизмом? «Отрицая государственнические властнические принципы управления массами, мы тем самым отрицаем государственнический способ организации военной силы трудящихся, т. е. отрицаем принцип принудительной государственной армии. Согласно основным положениям анархизма в основу военных формирований трудящихся должен лечь принцип добровольного комплектования. Как на пример таких формирований, можно указать на партизанские военно-революционные формирования рабочих и крестьян, действовавшие в русской революции»{839}.
Однако добровольческая (наемная, поскольку солдат кто-то должен кормить) армия никак не гарантирует от диктатуры. Она вполне может превратиться в самостоятельную касту, противопоставившую себя обществу. Возможной гарантией от возникновения такой касты может быть децентрализация армии при партизанской войне. Но десятки исторических примеров показывают, что по мере успехов партизанского движения самостоятельные отряды под воздействием военной необходимости сливаются в единую армию, руководимую политически авторитарным вождем. И до, и после 1926 г. партизанские войны часто приводили таким образом к формированию диктаторских режимов.
«Платформисты» — не сторонники «партизанщины»: «революционное добровольчество и партизанство не следует понимать в узком смысле этих слов, т. е. как борьбу с врагом местных рабоче-крестьянских отрядов, не связанных между собою оперативным планом и действующих каждый на свою ответственность… Гражданская война, подобно всякой войне, может быть успешно проведена трудящимися лишь при соблюдении двух основных принципов военного дела — единства оперативного плана и единства общего командования… Таким образом, вооруженные силы революции в силу требований военной стратегии и стратегии контр-революции неминуемо должны будут слиться в общую революционную армию, имеющую общее командование и общий оперативный план»{840}.
План ведения войны, подобный этому, был во второй половине века с успехом применен коммунистами в Китае и на Кубе. Итогом победы революционных сил в этих странах стало установление диктатур. Но Мао Цзэ-дун, Фидель Кастро и Че Гевара не были анархистами и были чужды идеям самоуправления. Они применили технологию повстанческой войны, близкую к махновской, и это косвенно доказывает реалистичность военной стратегии Махно. Конечно, Мао, Фидель и Че не были с ней знакомы, но не будем забывать, что советские военные специалисты, консультировавшие Мао, внимательно изучили махновский опыт, а Че учился теории военного искусства, читая Мао{841}.
По мнению «платформистов», «хотя революционная армия должна быть построена на определенных анархических принципах, тем не менее на самую армию не должно смотреть как на предмет принципа. Она — лишь следствие военной стратегии в революции, лишь стратегическое мероприятие, к которому неминуемо приведет трудящихся процесс гражданской войны»{842}. Авторы документа не учитывают опасность того, что отступление от принципов в столь важном «стратегическом мероприятии» может привести всю революцию к перерождению и краху.
В качестве гарантий от перерождения армии «Платформа» предлагает «классовый характер армии» (комплектование ее из рабочих и крестьян; этот принцип, впрочем, провозглашался и большевиками) и «полное подчинение революционной армии рабоче-крестьянским массам в лице тех, общих для всей страны, организаций рабочих и крестьян, которые в момент революции будут поставлены массами на руководящие посты хозяйственно-социальной жизни страны»{843}.
Иными словами, революционная армия будет находиться в подчинении гражданских органов власти (именно власти, о чем говорят слова «руководящие посты»). И руководство это будет централизованным. «Платформа» предусматривает «орган защиты революции, несущий на себе обязанности борьбы с контрреволюцией, как на открытых военных фронтах, так и на фронтах скрытой гражданской войны (заговоры буржуазии, подготовка выступлений и т. д.)»{844}. То есть главное командование и «ВЧК» в одном лице, которое формально подчинено организациям трудящихся. К необходимости создания такого органа «платформистов» подталкивал их опыт гражданской войны в России.
Очевидно, что такие существенные отступления от принципов анархистской доктрины (хотя и продиктованные практическим опытом), не могли не вызвать резкой критики в анархистской среде.
Соратница П. Кропоткина Мария Корн прокомментировала идею создания гражданских органов, руководящих армией, следующим образом: «На обыкновенном языке это называется выборной “гражданской властью”. Что же это у вас? Очевидно, что организация, заведующая фактически всею жизнью и имеющая в своих руках армию, есть не что иное, как государственная власть… Если это — “переходная форма”, то почему отрицается идея “переходного периода”? А если это — форма окончательная, то почему “платформа” анархическая?»{845} Так перед «платформистами» ставится альтернатива: или следовать конкретному опыту революционной практики, сегодняшним «интересам дела», или требовать соблюдения принципов анархизма во всей их полноте.
Естественна и озабоченность М. Корн соблюдением гражданских прав в «освобожденных районах»: «Предположим территорию, находящуюся фактически под влиянием анархистов. Каково будет их отношение к другим партиям? Признают ли авторы “Платформы” возможность насилия по отношению к врагу, не поднимающему оружия? Или они, согласно анархической идее, провозглашают полную свободу слова, печати, организаций для всех? (Это вопрос, который несколько лет тому назад звучал бы дико, но некоторые известные мне мнения мешают теперь быть вполне уверенной в ответе).
И вообще, допустимо ли проведение в жизнь своих решений силой? Допускают ли авторы “Платформы” пользование властью хотя бы на минуту?»{846}
Критика М. Корн заставила авторов «Платформы» сделать несколько осторожных уступок оппонентам. Во-первых, «платформисты» отмежевались от идеи обязательных решений «гражданских органов»: «решения эти должны быть обязательны для всех, подававших за них голос и санкционировавших их»{847}. Таким образом, меньшинство может не подчиняться общим решениям.
Во-вторых, «платформисты» признают, что их план — только самое начало анархии, которое не гарантирует соблюдения всех принципов анархизма{848}. Это вызвало резкую критику со стороны как противников теории «переходного периода» (за «скрытое» следование этой теории), так и со стороны ее сторонников (за непоследовательность и отказ признать правоту тех, кто доказывает необходимость «переходности»).
Опыт гражданской войны свидетельствовал: бесконтрольные формирования анархистов (или атаманов, называвших себя анархистами) часто превращались в банды грабителей, дискредитируя идеологию анархизма, к которой они на практике не имели отношения. Участники гражданской войны П. Аршинов и Н. Махно стремились найти способ обуздания таких бандформирований. Но как сделать это, не нарушая принципов анархии, несовместимой с централизованными механизмами насилия (к которым принадлежит и армия)? «Платформисты» не дают ответа на этот вопрос, продолжая рассуждать с позиций здравого смысла: «Но кому непосредственно армия может политически подчиняться? Ведь трудящиеся в целом не представляют собой единого органа. Они будут представлены различными экономическими организациями. Вот именно этим организациям, в лице их высших соединений, и будет подчинена армия»{849}.
