В тот день Джейни проснулась поздно. Когда она наконец спустилась завтракать, Дедушка сидел за чашкой чая, рядом с которой лежал свежий номер «Корнуолльца». С утра старик уже успел развезти рыбу и, увидев заспанную внучку, улыбнулся.

– Ну и как ты сегодня себя чувствуешь, моя ласточка? – поинтересовался он.

– М-м…

Джейни уселась напротив, плеснула с дюйм молока в приготовленную для нее чашку и добавила заварку. Дедушка снова уткнулся в газету.

– Где Феликс? – через некоторое время спросила Джейни, наливая себе еще чаю и без особого энтузиазма поглядывая на коробку с овсяными хлопьями.

– Пошел прогуляться.

Это заставило Джейни окончательно проснуться. Она посмотрела на настенные часы: половина двенадцатого.

– Ты не знаешь куда?

– Нет, – покачал головой Дедушка. – Но он попросил одолжить ему мои старые галоши – значит, отправился на побережье.

– Он не сказал, когда вернется?

Дедушка пожал плечами:

– Пусть парень соберется с мыслями, дорогая. – И когда Джейни ничего на это не ответила, добавил: – Ты приняла какое-нибудь решение?

– Нет. Хотя… может, да… – Девушка вздохнула. – В общем, я совсем запуталась. Мне приятно снова видеть Феликса. Пожалуй, до вчерашнего вечера я даже не осознавала, как сильно скучала по нему. Но что это меняет? Феликс остался прежним, он все равно не захочет серьезно заниматься музыкой.

– Ты уже говорила с ним?

– А разве у меня было время?

Дедушка отложил газету в сторону.

– А чего бы тебе самой хотелось, моя радость?

– При условии, что все-все-все возможно?

Он кивнул.

– Чтобы мы с ним жили вместе. Здесь, с тобой. Записывали бы музыку, пару раз в год ездили бы на гастроли. Завели бы детей – ну, пусть не сразу…

– А Феликс? Чего хочет он?

– Я… – Джейни вздохнула. – Я не знаю.

– Что ж, дорогая… Похоже, ты берешь в расчет только собственные желания, впрочем как всегда. Я думаю, настало время поинтересоваться мнением Феликса. Но помни…

– О да! Я не должна спорить с ним.

– Джейни, тебе следует дать ему возможность высказаться. Половина ссор в этом мире происходит лишь потому, что люди не умеют слушать друг друга.

Дедушка не сказал прямо, но Джейни сразу поняла, что он имеет в виду ее: она всегда так распалялась, защищая собственные позиции, что была просто не в состоянии хоть сколько-нибудь считаться с чужими, и сгоряча не раз делала глупости, о которых потом искренне сожалела.

Дедушка скрутил газету и сунул ее в карман куртки.

– Ну, мне пора, милая. Я обещал Чоки, что загляну к нему сегодня и помогу отремонтировать заднюю стену коттеджа. Надеюсь, с тобой все будет в порядке?

– Конечно, дедуля. Не беспокойся.

– Постарайся последовать моему совету и не слишком давить на Феликса. Иногда мужчины бывают чертовски упрямы, но все-таки существует огромная разница между упрямством простым человеческим и хроническим ослиным.

Джейни рассмеялась:

– Ты никогда не пробовал писать в рубрику «Советы»?

«Корнуоллец» тут же был извлечен из кармана и с громким шлепком опустился на ее макушку.

– Я на весь Маусхол раструблю, что мой старый дед меня лупит, – предупредила она.

– Старый, говоришь?!

Второй шлепок не достиг цели: Джейни соскользнула со стула и быстро отскочила на безопасное расстояние.

– Ага! И еще сварливый! – крикнула она деду, пританцовывая на пороге кухни. – Как ты говоришь – ослиное упрямство?

– Ну, если бы я не так спешил…

Он изо всех сил старался изобразить негодование, но это ему плохо удавалось. Наконец он улыбнулся и опустил газету.

– Поцелуй-ка своего старого деда перед тем, как он уйдет, – попросил он.

Джейни подошла – осторожно, чтобы в случае чего успеть увернуться от нового шлепка, но Дедушка уже остыл.

– Не обижай Феликса, дорогая. Вот тебе мой последний непрошеный совет, – сказал он.

Джейни проводила его взглядом, а затем решила сделать себе несколько тостов, чтобы скоротать время до прихода Феликса. Она надеялась, что он вот-вот вернется, но когда стрелка часов остановилась на половине первого, а его все еще не было, Джейни прибралась на кухне и поднялась к себе.

Она попыталась что-нибудь сыграть, но ей стало скучно. Тогда, взяв роман Данторна, Джейни устроилась у окна, но тут же поняла, что и читать ей сегодня не хочется.

Лениво полистав страницы, она выглянула в садик, где в кустах черной смородины щебетали маленькие красивые птички, деловито порхая с ветки на ветку. И вдруг Джейни почувствовала, что в голове у нее зарождается какая-то мелодия.

Как правило, вдохновение приходило к ней на музыкальных вечерах: неверная нота, высота или такт при исполнении одного мотива могли подарить ей идею для другого. Но еще никогда и ничего она не сочиняла так, как сейчас: эта музыка словно звучала откуда-то извне, как будто кто-то играл за ближайшим холмом, и до Джейни долетали лишь отголоски смутно знакомой, но пока не оформившейся мелодии. И странно: обычно ей было достаточно прослушать мотив всего раз или два, чтобы запомнить его навсегда, а этот оказался загадочно неуловимым. Т"

Джейни попыталась напеть его голосом, а затем, отложив книгу в сторону, сняла со стены мандолину и принялась подыгрывать невидимому музыканту. Первый такт, второй… На третьем она запнулась…

И в этот момент раздался звонок в дверь.

Джейни хотела, не обращая на него внимания, продолжить играть, но музыка уже пропала.

– Проклятие! – выругалась девушка, опуская мандолину.

«А вдруг это Феликс, – тут же просияла она и побежала вниз. – Прекрати дуться – откуда ему было знать, что ты занята?»

И все-таки она чувствовала невольную досаду, потому что мелодия запала ей в душу. Хотя удивительно, что Джейни смогла повторить лишь два начальных такта…

Изобразив широкую улыбку, она выбежала во двор и увидела на крыльце незнакомого мужчину.

В нем не было ничего угрожающего. Стройный, даже худощавый, с отпущенными темными волосами и бледными, но выразительными глазами, благодаря которым он чем-то напомнил Джейни Пола Ньюмэна. Незнакомец был одет в вельветовые брюки и темно-синюю ветровку. На плече у него висел фотоаппарат, а в чехле у ног стояла пара каких-то чемоданчиков.

Он мог быть кем угодно, но Джейни, глядя на него, почему-то сразу подумала об охотниках за романом Данторна.

Было слишком поздно прятать улыбку, предназначавшуюся Феликсу, к тому же выражение лица гостя было таким заразительно приветливым.

– Джейни Литтл? – спросил он. Джейни слабо кивнула.

– Надеюсь, я не помешал, – продолжал мужчина. – Меня зовут Майк Бетчер, я из «Роллинг стоун».

– Из журнала «Роллинг стоун»?

– Да. Я хотел бы взять у вас интервью.

Джейни растерянно молчала. Она перевела взгляд с мужчины на его чемоданчики и тут наконец заметила, что один из них – сумка для ноутбука.

– Вы, должно быть, шутите, – сказала она.

Гость рассмеялся:

– Разве интервью берут только у Мадонны и прочих поп-звезд?

– Конечно нет, но…

– Если я не вовремя, могу зайти попозже.

– Да нет, просто…

Просто что? Просто она считает себя недостойной внимания популярного журнала? Глупость какая!

– Понимаете, я пишу статью об альтернативной музыке, – пояснил Бетчер. – Я здесь в отпуске и рассчитывал встретиться с некоторыми британскими исполнителями, стремительно набирающими популярность в Америке.

– Да, но…

– Надеюсь, вы не станете утверждать, что у вас нет поклонников в Соединенных Штатах.

– Есть, но их не так уж много.

– Это я и намерен исправить с помощью моей статьи. Существует множество музыкантов вроде вас – талантливых и самобытных, но их имена зачастую остаются неизвестными широкой публике. А ведь это неправильно. В корне неправильно! Возьмем, к примеру, вас: вы собираете залы в Европе…

– Пока еще очень маленькие.

– Это не важно. А разве ваши последние гастроли по Калифорнии не были успешными?