– А почему ты не хочешь ездить на гастроли? – поинтересовалась Клэр, когда он упомянул о турне. – Ты никогда не объяснял ни мне, ни Джейни Ты любишь музыку, так почему бы не заняться ею профессионально? В любом случае это лучше, чем возиться с тяжелыми грузами на каком-нибудь торговом судне.
Феликс отвел взгляд.
– _Господи, Феликс! Если ты теряешься передо мной, то как собираешься говорить об этом с Джейни? Ты, как и Динни, считаешь, что играть ради денег пошло?
Он не отвечал.
– Феликс!
Наконец он снова посмотрел на Клэр:
– Меня путают выступления перед публикой. Пугают настолько, что я заболеваю при одной лишь мысли о них.
Феликс прочел удивление в глазах Клэр и сразу понял, о чем она подумала: здоровый, рослый мужчина боится такой ерунды.
– Но ведь ты выступаешь на музыкальных вечерах, – напомнила она ему.
– Это не одно и то же.
– Почему? Там люди смотрят на тебя и слушают точно так же, как если бы ты был на сцене.
– И тем не менее это не одно и то же, – возразил Феликс. – Поверь, я пытался с собой справиться. Много раз я специально приходил в тот или иной клуб в надежде что-нибудь сыграть, а в итоге не мог выдавить ни единой ноты.
– Ну, это еще не конец света.
– Возможно. Но как мне признаться в своем страхе Джейни?
– Она поймет.
– Думаешь? Она расцветает перед аудиторией, ее музыка словно оживает. Как же Джейни сумеет понять меня?
– Ты боишься упасть в ее глазах?
– Да, – потупился Феликс. – Помнишь, как Тед Прайд выступал в Труро?
– Ага. Он все время срывался на фальцет и в конце концов убежал со сцены. – Клэр немного помолчала, затем продолжила: – А когда мы ехали домой, Джейни так смешно его передразнивала, что мы чуть животы от хохота не надорвали.
– А каково ему было бы услышать это?
– Но ведь ты и сам тогда веселился от души.
– Да, но я не вынесу, если Джейни начнет так же смеяться надо мной.
Клэр вздохнула:
– Пожалуй, это действительно было не очень красиво с нашей стороны.
– Хм, не очень красиво… Ужасно!
– Но Тед даже не догадывался о том, как мы над ним потешались.
– Это ничего не меняет.
– Пожалуй…
– Пусть уж лучше Джейни сердится на меня, чем смеется.
В течение нескольких минут они сидели молча и смотрели, как чайки кружат над паромом, направляющимся к островам Силли. Феликс нервно теребил стебельки, а Клэр растерянно водила кончиком трости по земле.
– И все же ты должен объясниться с Джейни, – наконец произнесла она.
– Говорю тебе, я не вынесу, если она…
– Дай ей шанс, Феликс. Возможно, Джейни способна понять гораздо больше, чем ты думаешь. Если ты ей еще не безразличен, она обязательно поймет.
– Но когда я вспоминаю о Теде…
– Тед был самодовольным ослом. Он воображал себя звездой, а выйдя на сцену, с треском провалился. Ты – совсем другое дело.
– Но Джейни…
– Джейни – добрейшей души человек. Будь Тед хоть немного скромнее, она первой поддержала бы его. Так ты скажешь ей?
– Если об этом зайдет речь.
– Если зайдет речь?! – возмущенно воскликнула Клэр. – А если нет? Господи, ну почему мужчины так упорно не желают расставаться с дурацким имиджем горделивого мачо!
– Дело не в этом! – запротестовал Феликс. – Просто… Ну вот тебе самой нравится выглядеть дурой?
– Конечно, нет.
– И мне нет. Так что мачо тут совершенно ни при чем.
– Феликс, время от времени мы все попадаем в глупые ситуации, не важно, нравится нам это или нет. Повторяю еще раз: ты должен поговорить с Джейни.
– Да, мамочка Клэр.
– Я серьезно!
– Я тоже.
– Вот и славно. Тогда проводи меня домой, как и подобает благородному джентльмену, а завтра обязательно загляни – расскажешь, как все прошло.
Феликс натянуто засмеялся:
– Обязательно, мамочка. Оценку ставить будешь?
Клэр легонько стукнула его тростью по ноге и протянула руку, чтобы он помог ей подняться. По дороге Клэр трещала без умолку, пытаясь развлечь Феликса местными новостями и сплетнями, которые могли его заинтересовать.
Отдыхая душой в ее обществе, Феликс уже не в первый раз задавался вопросом: как бы все повернулось, если бы он встретил Клэр раньше, чем Джейни? Клэр привлекательна, умна, и они всегда с легкостью находили общий язык. Она замечательная, но все же она не Джейни. Джейни единственная, другой такой нет («И слава богу!» – добавлял Дедушка всякий раз, когда его внучка начинала заводиться).
– Так не забудь зайти ко мне завтра, – напомнила Клэр, прощаясь с Феликсом на пороге своего дома.
– Не забуду. Пожелай мне удачи, мамочка.
– Лучше я пожелаю тебе быть самим собой, этого вполне достаточно. И прекрати называть меня «мамочкой», а не то я так огрею тебя тростью, что счета от врачей станут твоей единственной проблемой.
Феликс помахал ей рукой и зашагал вниз по Рэгиннис-Хилл.
Наверное, Клэр права: Джейни все поймет, если он ей не безразличен. Вот только как решиться на этот разговор?
И тут молодой человек замер на месте: навстречу шла Джейни в сопровождении незнакомого мужчины – судя по багажу, приезжего. Не замечая Феликса, они оживленно болтали и смеялись и вскоре скрылись за дверями кондитерской Памелы.
Феликсу сразу же пришло в голову, что он не единственный, кому Джейни отправила письмо с криком о помощи.
Он растерянно сунул руку в карман и потрогал все еще лежавший там конверт.
Но ведь Джейни сказала, что не писала никакого письма, и он ей поверил. Он вообще не имеет права обвинять ее в чем бы то ни было!
И тем не менее Феликс испытывал сильную боль.
«Ты ушел гулять без нее? Так почему она должна сидеть у окна и ждать твоего возвращения?» – спрашивал он себя.
Потому что… потому что…
Черт!
Дойдя до гавани, Феликс не стал поворачивать на Дак-стрит, к Дедушкиному дому, вместо этого он направился в сторону прибрежной дороги, ведущей в Ньюлин.
Общаться с американским репортером оказалось поразительно легко – настолько, что Джейни была вынуждена периодически напоминать себе о коварстве людей его профессии. Однажды ей уже пришлось поплатиться за свою доверчивость: беседовавший с ней журналист включил в свою статью все неосторожные и неудачные высказывания Джейни, многих из которых она впоследствии очень стыдилась. Попадаться на эту удочку во второй раз она не собиралась.
Между тем Майк Бетчер действительно оказался репортером: едва они устроились за столиком в кондитерской и сделали заказ, Джейни попросила его показать документы, что он и сделал, предъявив заодно и удостоверение журналиста.
«Интересно, сложно ли подделать такие вещи?» – мелькнула у Джейни мысль.
Впрочем, документы Бетчера казались настоящими, и Джейни побоялась, что, продолжая расспросы, выставит себя полной дурой.
Нет здесь никакого подвоха. Равно как нет ни малейшей связи между этим человеком, американкой, охотящейся за книгой Данторна, и возвращением Феликса.
Не без труда Джейни заставила себя выкинуть все это из головы и сосредоточиться на интервью. В конце концов, у журнала «Роллинг стоун» свыше миллиона читателей, и будет потрясающим успехом, если хотя бы пять процентов из них заинтересуются ее записями или живыми выступлениями.
– Великолепно! – воскликнул Бетчер, когда официантка принесла заказ.
Джейни всегда любила пятичасовой чай с пшеничными булочками, джемом и корнуэльскими сливками, хотя и не часто баловала себя, опасаясь раздуться как шарик.
– Я не сомневалась, что вам понравится, – ответила она.
Бетчер ни словом не обмолвился ни о Данторне, ни о его произведениях. Он говорил исключительно о музыке, причем с определенной компетентностью и энтузиазмом, который Джейни сочла вполне искренним. Она не во всем соглашалась с собеседником, но возражать старалась исключительно корректно, что с ее характером было весьма непросто. Но девушка отнеслась к этому как к великолепной возможности попрактиковаться.
