Не хотелось напоминать ей, каким именно трудом зарабатывает отец. Думаю сейчас это не к месту.

— Вы не справедливы к Марату, он очень целеустремлённый, — сказала и тут же вспомнила, как он именно целеустремлён.

И в какое русло направлены его цели и устремления.

— Я думаю, это уже все — конец империи Барсуковых, — грустно проговорила она. — Когда — то это должно было случиться и вот случилось. Главное чтобы отец жив остался.

Зачем же разубеждать. Не стану.

— Марат сделает все, что от него зависит. Он смелый и отзывчивый и он любит своего отца. Не оставит его в беде. Сейчас уже он решает, придумывает план по его спасению.

Она глянула на меня снова, как на человека ничего не понимающего. Брови её жалостливо взлетели и плачущее выражение снова появилось на лице.

— Не бросай его. Он конечно легкомысленный и много говорит не по делу, но ты, я вижу, девочка умная. Постарайся повлиять на него, чтобы не совал голову в эту петлю. Оружие и деньги. Все это не доведет ни до чего хорошего. Я теряю мужа, не хочу потерять ещё и сына. Он в опасности. Я не хочу, чтобы он занимался тем же что и отец не хочу.

Она протянула руку, и я подала свою. Наши пальцы сцепились. И так мне захотелось сделать что — то, чтобы всех их спасти. И её, и отца и непутёвого Марата.

Идем в кабинет к отцу.

Я вошел, по — хозяйски сразу отцовское кресло пододвинул, сел в него и ноги закинул на стол, чтобы сразу типа обозначить, кто тут главный.

Мужики стулья взяли, присели и не жужжат. Знают, кто сейчас начнёт истину глаголать. Отставляют первое правого голоса за мной.

Думают, я сейчас что — то ка — а–ак скажу.

А я, хер знает, ещё не придумал ничего толкового, как просто пойти туда с пушками. А потом реально догнал — куда пойти, нахрена пойти?

Так мне везде и открыли, когда я свою пукалку достану. Вот еще гемор на мою голову. Но я справлюсь, я упрямый. И ситуация не самая сложная… вроде.

Не ну а чё, если толково всё состыковать может и откроют. Основное дело придумать план. Чтоб поверили. А там уже действовать… короче.

— Значится так, предлагаю идти в логово этого, кто там у нас пришёл такой бурый. Ну вот и прямо к нему в логово и идти.

— Кому? — повернулся ко мне вполоборота Рашид.

В глазах вопрос. Реально не знает кому. Вот уже тупой. Так я ему сейчас подскажу. Без меня они тут все позагибаются.

— В смысле — кому? Нам всем, — говорю уверенный в своей позиции.

— Извини Марат, за такое слово, но это, по меньшей мере — не умно.

Я взвинтился:

— Умно не умно, как скажу, так и будем делать. Я — тут хозяин…

— Подожди Марат, не шуми, — Прохор руку поднял, — от твоего шума ничего не будет. Ты хозяин, ни кто не спорит. Но решать будем вместе.

— И ты с ним? — говорю обижено.

— Хватит Марат, мы за тебя и тебе служим, но Рашид правильно сказал, — говорит третий мужик, как его там, не помню имя.

— Значит и вы против меня? — тут я совсем обиделся.

Заговор короче устроили. Свергнуть нашу с папашей власть хотят.

— Нет, он нас не слышит, — говорит мужик.

— Слушай Марат, вот такая тема, ты своим бычеством только людей от себя отпугнёшь. Все быстро к сильному игроку переметнуться, тебе это нужно? — Прохор встревает.

Толково говорит. Я притих, рожу скривил. Никак не могу себя утихомирить. Привык приказы отдавать и реально никак не доходит ещё, что эти люди не просто за бабки тут сидят, они верные отцу и только из — за этого остаются верными мне.

— Хорошо мужики, — наступил я себе на властный тон, — что вы можете предложить, если мои предложения — не умные.

Понравилось им что я так сказал. Прогнулся по сути.

— Здесь нужно хитрее действовать, — говорит мужик, как его там, — нужно прикинуться, что мы присмирели, поутихли, а сами в это же время пошлём к ним в лагерь своего человека, пусть посидит поузнаёт, чего там и как.

— И как ты себе это представляешь? — повернулся к нему Прохор.

— Очень легко. Возьмём одного из наших, кого они ещё в лицо не знают и туда к ним… закинем.

— Интересно кого это из наших они не знают в лицо, если у нас люди годами не менялись и все, как облупленные под лупой рассмотренные. Покажи мне хоть одного нашего пацана, которого не знают конкуренты.

— А кто сказал, что это должен быть пацан? — говорит вдруг Рашид.

Все притихли, переглянулись, а потом повернулись и все дружно на меня уставились.

— Вы чё мужики, меня в бабу решили переодеть? — шутливо говорю и взгляды эти мне совсем не нравятся, — Чё реально? Что за тупость. Не, я не согласен. Чтобы я бабскую одежду на себя напялил? Не, ни за какие бабки мира…

А они всё смотрят и молчат… и тут до меня медленно, но верно начинает доходить всё коварство их задумки.

— Нет… нет, — мотаю головой.

— Другого выхода нет Барс, — Прохор с ними заодно.

— Даже не просите, — отодвигаюсь, отталкиваюсь.

— Это может спасти нас от краха, — мужик своё гнёт.

— От какого краха, что вы несёте?

— Барс, твоя власть может закончиться, так и не начавшись, — Рашид нагнетает, знает куда давить.

— Черт, но это значит…, — впился зубами в заусеницу.

— Пока мы не знает, что это значит, но нужно пробовать.

Страшный вердикт.

Я втянул ноздрями, плюнул на пол откусанный ноготь.

— Даже не знаю пацаны.

Ее клонит ко сну, и я разжала пальцы. Осторожно встала. Маленькими, лёгкими шагами двигаюсь к двери. Только подошла только, приоткрыла и выскользнула из комнаты, тут же кто — то ловко схватил за талию и потащил по темному коридору.

Куда, зачем? Неужели я стану одной из жертв этого погрома.

Меня похищают. Ой! Мама!

— Отпусти! — пока ещё негромко, но вот — вот собираюсь заорать.

Ухватилась за руку похитителя, вцепилась в неё ногтями. Но пока меня тащат, с облегчением узнаю сильные руки Марата.

Сегодня он решил толкать меня в разные углы дома его отца. А сейчас вообще, чувствую намерения его возбудились совсем некстати. Странно хотеть потрахаться там, где только что похитили твоего родного человека.

Но у каждого свои бзыки. А Марат вообще бзыковатый на всю голову. Так что даже не удивляюсь его неприличному захвату.

— Отпусти, — вырываюсь, — больно!

Действительно, уже почти вывернул запястье.

— Марат, отпусти, что за шуточки!

Вваливаемся в темную комнату. Марат обхватил меня одной рукой за талию другой за грудь. Смотрю, снимать с меня платье не торопится. Зато быстро перелапал всю, в затылок дышит. Чувствую его губы совсем рядом, вот — вот вопьются в шею. Но я ещё не совсем спятила, трахаться в доме полном мужиков.

Дернулась вырваться и сразу шепот на ухо:

— Слюшай, сладкая моя…

Только сейчас понимаю, что вовсе это не Марат, а снова тот человек, который проник в мою квартиру.

Открыла рот, чтобы со всей силы закричать, а на него быстро легла ладонь, сдавила моё лицо и снова на ухо шепот:

— Не рыпайся мандаринка, хороший мандаринка, вкусный. Потом мы с тобой подольше поговорим, теперь некогда мне. Значит слющай, вот что сделаешь — сынок папкин скажет тебе задание, то и делай. Поняла сучка, — резко сжал мне шею.

Сдавил так сильно, думала удушит. Но отпустил. Задание ведь дал, которое я вроде бы должна выполнять. Что за бред происходит?

Я глаза выручила, снова рот открыла, пытаюсь укусить, но только укаю ему в руку воняющую табаком.

— И ещё слюшай — тебя не трону, нравишься мне, а Марата завалю. Хочешь, чтобы я его завалил?

— Нет, — головой верчу испуганно.

— А если не хочешь, то и делай, как я сказал и как он скажет, поняла? — он придавил меня к себе.

И я даже почувствовала, где что у него находится. И пистолет, и все что у мужчин ниже пояса. И что — то там подозрительно твёрдо. Как бы ещё и в трусы не начал лезть.

Сильнее стала выкручиваться. А он держит крепко. Ну, все думаю, какой — то дом проклятый. Какого чёрта я здесь делаю, нужно отсюда поскорее сваливать. Бежать, как только этот отпустит.