Молли встаёт. Она улыбается. Она совсем не похожа на ту, что была на благотворительном балу. На ней платье, которое напоминает мне то, что первая леди надела бы для посещения детского дома. Оно бежевое, с воротничком и тонким коричневым поясом. На плечах у неё кардиган. Её волосы собраны в конский хвост, чтобы выглядеть непринуждённо, но это явно не так, поскольку ни один волосок не выбился из причёски. В каждой мочке у неё серьги — по одной жемчужине. Похоже, это её единственное украшение, не считая часов. Обручальное кольцо исчезло.

— Привет, Шен. Рада тебя видеть. — Она смотрит в мою сторону. — Тебя тоже… эм… — она поднимает глаза. — Найт… если я правильно помню?

— Привет, Молли, — отвечает Шеннон. — Я думала, что это семейное мероприятие, — обращается она к своей маме.

— Молли — это семья, — говорит Барбара. — Пойдём со мной. У нас есть прекрасный чай со льдом и лимоном.

— Я мог бы налить себе виски, — бормочет Эверетт. Впервые я с ним согласен. Виски звучит неплохо! Это полный пиздец. Я не уверен, как справиться с ситуацией. Я беру Шеннон за руку и пытаюсь, как надеюсь, ободрить её взглядом.

— Сейчас только половина первого, Эверетт, — Барбара качает головой. — Я налью тебе чая со льдом. Давайте присядем, чтобы Патриция принесла нам закуски.

— Значит, Роджер не смог прийти? — Шеннон спрашивает Молли. Моя девочка только что поддела её. Мне нравиться это!

Вперёд, Шеннон!

Молли заметно отшатывается, но ей требуется не больше нескольких секунд, чтобы взять себя в руки.

— Мы с Роджером больше не вместе. — Она с трудом сглатывает. — Ты должна знать, что он пришёл ко мне, Шен. Он преследовал меня и…

— Давай оставим все эти гадости в стороне, хорошо? — Барбара прерывает её, многозначительно глядя на Шеннон.

— Я надеюсь, мы всё ещё сможем быть друзьями, — говорит Молли Шеннон с таким искренним видом, что я почти склонен ей поверить.

Я чувствую, как Шеннон напрягается.

— Конечно. — Она кивает. — Роджер… ну, он засранец.

Молли тихо смеётся, прикладывая руку к своей нелепой груди. Я до сих пор не могу смириться с размером её искусственных сисек.

— Шеннон! — ругает её мать. — Хорошие манеры, юная леди!

— Хорошие манеры? Правда, мам? Этот придурок сел за руль пьяным и сбил человека, а потом ещё имел наглость повесить это на меня!

— Роджер сдался полиции. Он признался, что… — начинает Барбара.

— Не могу поверить, что ты защищаешь его! — кричит Шеннон. Я не виню её за то, что она разозлилась. — Он ни в чём не признался. Он сдался полиции только после того, как появились новые улики. Он позволил мне обвинить себя в том, что он сделал, а ты защищаешь его. Я надеюсь только на то, что его отца тоже скоро арестуют.

— Чепуха, — фыркает её отец. — Арчи пытался защитить своего сына… вот и всё.

Мне жаль Шеннон. Я сжимаю челюсти, чтобы не высказать то, что думаю. У Шеннон всё под контролем. Я вмешаюсь, если понадобится.

— А как же я? — Я слышу, как мягко и обиженно звучит моя девочка, и это, чёрт возьми, убивает меня. Мне буквально приходится прикусить язык.

— Ну-ну, Шеннон, — говорит её отец, делая шаг к нам. Он касается её руки. Разговор получился неловким. — Я рад, что Роджеру придётся ответить за то, что он сделал. Я рад, что имя нашей семьи очищено. Не думаю, что Арчи следует втягивать в это. Мы защищали тебя. Нам с твоей матерью пришлось пройти через серьёзные испытания, чтобы спасти тебя от тюрьмы. Мне пришлось попросить об огромном одолжении. Арчи делал то же самое для Роджера.

— Это чушь собачья! — вырывается из Шеннон.

— Мы можем перестать спорить, пожалуйста, — умоляет Барбара. — У нас гость, — Барбара смотрит на Молли.

Гость. Единственное число.

А я значит не в счёт?

— Спасибо, миссис Ньютон. Как ты знаешь, я понимаю, к чему ты клонишь, Шеннон, — говорит Молли. — Я чувствую то же самое по отношению к Роджеру, — добавляет она. — Я понятия не имела, что он подставлял тебя. — Она качает головой. — Клянусь, если бы знала, я бы что-нибудь сказала. Я разорвала отношения, как только узнала.

— Давайте присядем, — предлагает Барбара. — Я налью всем чай со льдом.

— Я наливаю себе виски и думаю, нам не помешает пара бокалов джина с тоником, — говорит Эверетт.

— Я бы с удовольствием выпила джин с тоником, — вздыхает Молли.

— Тогда джин с тоником для всех, — соглашается Барбара, кивая. Улыбка возвращается на её лицо.

— Я не пью, — говорит Шеннон. На мгновение мне кажется, что она собирается рассказать им о ребёнке, но она этого не делает.

— Знаю, что ещё рано, Шен, но на этот раз мы можем сделать исключение, — говорит её мать.

— Вообще-то, я вообще не пью.

— Никогда? — её мама хмурится. — Почему бы и нет?

— Может быть, потому, что последние полтора года я была убеждена, что я алкоголик. Не пью, потому что, хоть я и не алкоголик, одна мысль о выпивке вызывает у меня тошноту. Я долгое время считала, что села за руль пьяной. Полагая, что в результате этих действий погиб человек. Чей-то муж. Чей-то отец. Это не значит, что человек просто так умер. Я не могу просто так от этого избавиться.

— Послушай, дорогая… — Барбара качает головой. — Тебе нужно забыть об этих неприятностях. Я наливаю тебе джина… Я сделаю его более слабым.

Шеннон давится смехом.

— Всё равно что разговаривать с кирпичной стеной.

— Что на тебя нашло, юная леди? — Её отец выглядит сердитым.

— Ты этого не понимаешь и никогда не поймёшь! — она качает головой, и её глаза наполняются слезами. Вместо того, чтобы заплакать, она расправляет плечи, в её взгляде появляется решимость. — Я даже не собираюсь пытаться объяснить. — Затем она в упор смотрит на свою старую подругу. — И, Молли… Я не против, что ты ушла к Роджеру. Я даже не против, что ты ни разу не позвонила, когда я в тебе нуждалась. Ты была моей лучшей подругой. Ты должна была меня поддержать. Ты этого не сделала. Я могу простить всё это. Чего я не могу простить, так это того, что в довершение всего ты пыталась соблазнить Найта на благотворительном балу. Это серьёзная ошибка.

У Молли отвисает челюсть. Как и в прошлый раз, она быстро приходит в себя.

— Я. Да. Нет! Это ты ей так сказал? — спрашивает она меня. Молли фыркает. — Скорее, всё было наоборот. Найт пытался…

— Прекрати! — Шеннон останавливает Молли, её голос спокоен и ровен. — Я точно знаю, что произошло.

— Я склонен верить Молли в этом, — вмешивается её отец, бросая на меня испепеляющий взгляд. — Ты только что познакомилась с этим парнем. Честно говоря, он похож на головореза. Без обид, — говорит он мне. — Мы дружим с Мазерсонами много лет. Вы с Молли выросли вместе. Я совершенно уверен, что это он пытался…

— Вот именно! — говорит Шеннон, заставляя своего отца нахмуриться. Я тоже хмурюсь. Не совсем понимаю, к чему Шеннон клонит. — Я знаю Молли целую вечность. Я знаю о ней всё.

Плечи Молли напрягаются, а челюсть сжимается.

— Я знаю, что она потеряла девственность в возрасте тринадцати лет. Знаю, что в школе она спала со многими парнями.

— Это ложь! — кричит Молли. Её щеки краснеют.

Шеннон пожимает плечами.

— Их было так много… слишком много, чтобы сосчитать.

— Это полная чушь! — кричит Молли, теряя самообладание.

Шеннон, не останавливаясь, продолжает:

— Я знаю, что она увела двух моих парней в старших классах. Они бросили меня ради неё, потому что я не хотела стелиться перед ними, в отличии от неё.

Молли выглядит взволнованной.

— Я извинилась за то, что встречалась с Билли. Думала, у вас, ребята, всё кончено, — бормочет она.

— Ты не встречалась с Билли. Ты отсосала у него в туалете на домашней вечеринке, пока я лежала дома с гриппом. Все рассказали мне об этом в понедельник. Я была идиоткой, что так долго оставалась с тобой подругами.

Молли приоткрывает рот. Затем она издаёт звук недоверия. Она берёт свою сумочку.

— Такая идиотка, — повторяет Шеннон, и её глаза затуманиваются.