— Послушай Эмма, я и Дик, ну… я имею в виду… что между нами ничего особого и нет…

— Да не забивай ты себе голову всякой ерундой, — весело отмахнулась Эмма. Но при этом она представила себе голову Пэт, лежащую на серебряном подносе перед ней за праздничным столом. Кровь лужицей зловеще багровела на благородном серебре…

— Да и ты особенно не расстраивайся, — говорила в свою очередь Пэт, явственно представляя Эмму в больничной палате, привязанную к кровати, в смирительной рубашке в окружении врачей в белых халатах.

— Привет, Эмма, привет Пэт! Я — Элисон Вандербильт, если вы меня еще помните, — раздался музыкальный голосок, который на время оторвал соперниц от созерцания друг друга. Трудно было позабыть эту девушку, привезшую в Малибу Тони. Сейчас она была в элегантном кремовом костюме, создающим ей имидж деловой великосветской дамы, приехавшей в элитарный загородный клуб.

— Привет, Элисон, — громко поздоровалась Пэт, искренне радуясь неожиданной передышке. — Просто замечательно, что ты снимаешься в фильме! Мне нравится, как ты играешь. Возможно, твоя роль будет самой лучшей. Твои родные довольны тобой? — она обрушила целый водопад слов на Элисон. Разговоры о ее семье всегда сопровождали Элисон. Куда бы она ни приходила, где бы она ни появлялась, аура аристократического происхождения постоянно ощущалась в ее присутствии.

— О, они все еще не верят. Думают, что это какая-то шутка. Правда, мама насмотрелась боевиков в духе Сильвестра Сталлоне и думает, что я буду сниматься с ним в паре. Ей это, похоже, нравится. А папа… Он грозился переделать наш зимний сад в съемочный павильон, чтобы я могла сниматься, не выходя из дому, — прощебетала Элисон.

— Я так рада, что у тебя все хорошо складывается, — в тон проворковала Пэт.

— А вы не видели, где Тони? — вмешалась Эмма Гиннес, которая стала ненавидеть любые проявления счастья или иного, близкого к нему чувства. Это возымело свое действие, и на лице Элисон проступили печаль и тоска по ее бывшему другу.

— Он вот там. Я так рада, что смогу работать вместе с ним, — неожиданно откровенно призналась она. Пэт с облегчением поняла, что у нее нет ничего с Тони.

— Да, Элисон и Мелисса могли бы составить неплохой коктейль, особенно если его будет помешивать Пэт, — раздался ехидный голос Эммы.

Никто не посчитал долгом как-то отреагировать на этот выпад. Но Пэт решила, что с нее на сегодня довольно и покинула компанию.

— Я должна поздороваться со своим ведущим актером. Не игнорировать же мне его! — крикнула она им напоследок и растворилась в толпе.

Тони Валентино без особого успеха отбивался от насевших на него журналистов. Дик Латхам советовал ему держаться спокойнее, и он старался не реагировать резко на провокационные вопросы типа: нравится ли ему быть мужским секс-символом, или как бы отнеслась к его сомнительной славе его покойная мать. Тони прихлебывал томатный сок со всей возможной непринужденностью и надеялся оправдать доверие Латхама.

— А как вам будущий фильм о Малибу, Тони? — услышал он очередной вопрос.

— Одержимость! Это будет фильм о грандиозных амбициях, заводящих в никуда, об абсолютной безысходности. Это будет эссе о славе и известности, о переплетении счастья и страдания. Это будет столкновение серой жизни с яркими подвигами, это будет война и мир, стремление во что бы то ни стало добиться своей цели и полная пассивность перед судьбой. В фильме будет вопрос: «Куда идти?»

— И куда же идти?

— В фильме не будет ответа. Он только поставит вопрос, как и целый ряд других важных вопросов.

— Здорово, просто замечательная речь. Только какого черта мы стоим тут на самой вершине горы и выслушиваем всю эту высокопарную псевдопсихологическуго чушь? — раздался чей-то задорный голос из толпы.

Тони вздрогнул и гневно сжал кулаки, всматриваясь в толпу в поисках нахала.

— Помни, что любопытство сгубило кота! — услышал он прямо в ухо голос Пэт Паркер, которая вынырнула из толпы и стояла перед ним. Она повернулась спиной к нему, и прокричала в толпу:

— То, что сейчас Тони Валентино сказал — все абсолютная правда. Я еще не встречала более глубокого понимания и анализа того, что будет показано в фильме. Вам это следует знать и записать, если вы еще в состоянии держать ручку в руках. — Пэт обернулась к Тони, и, когда их глаза встретились, они поняли, что как бы они ни ссорились, чтыбы они ни натворили назло друг другу — они созданы один для другого. Они оба жили полной приключениями, рискованной жизнью. Тихая спокойная обстановка грозила им потерей смысла, была пресной, как суп без соли. И оба они были независимыми по своей сути, по натуре. И Тони, и Пэт понимали, что за такую внутреннюю свободу приходится платить. Иной раз и довольно дорого. Иной раз эта свобода приносила им большие неприятности и огорчения. Но они ничего не могли с этим поделать. Это просто было свойством их натуры, и все. Вокруг них были люди, которые предпочитали все вымерять по линейке и только тогда действовать. Они не любили риска, не любили неожиданностей. Они строили свое материальное и иное благополучие, складывая кирпичик к, кирпичику. Сегодня они знали, что будут делать в следующем году…

В Малибу постоянно была дилемма: либо бороться с неизвестными трудностями и опасениями, либо попасть в лапы скуки.

Незаметно Тони и Пэт соприкоснулись плечами. Нет, их не толкали в толпе. Они дотронулись друг до друга, отстранились и снова дотронулись. Между ними снова возникла близость, они снова почувствовали взаимную симпатию и тягу. В этом людском водовороте они неожиданно поняли, что начинается новый этап в их жизни. Оба они улыбнулись друг другу.

— Пэт, ты ведь никогда до этого не снимала фильмов. У вас есть только одна кинозвезда — Мелисса Вэйн. Почему вы думаете, что у вас все получится удачно? — посыпались на них вопросы.

— Будет ли Латхам руководить вашей работой?

— Как давно вы знаете Латхама и как с ним познакомились?

— Это что, новая характерная черта киностудии «Космос» — доверять непрофессионалам?

Вопросы сыпались на них как горох из мешка, и Пэт воздела руки и почти умоляя, прокричала:

— Господа! Господа! Прошу вас, немного терпения. Есть специальные люди, ответственные за связи с прессой. Они проведут с вами вечер вопросов и ответов. Надеюсь, что вы получите ответы на все ваши вопросы.

Пэт взяла Тони за руку и повела его за собой, внутренне боясь, что он заупрямится и не пойдет с ней, грубо выдернет свою руку. Он не выдернул, он пошел с ней. Пэт взглянула на Тони и предложила:

— Давай пойдем вон туда, на склон горы. Я хочу поговорить с тобой.

Они удобно устроились на южном склоне, разглядывая открывшуюся у них перед глазами панораму гор и лазурного океана внизу. Иногда очертания гор становились размытыми и дрожащими из-за движения нагретого воздуха, что придавало всей картине какой-то волшебный оттенок.

— Боже! Как красиво здесь. Глядя на всю эту прелесть я думаю, что я понимаю Алабаму.

Тони решил поддержать эту тему. Алабама был абсолютно нейтральной и безопасной темой для разговора. Он нравился Тони, а Пэт его любила.

— Как он поживает?

— Все так же. Алабама не меняется, все такой же яростный и неугомонный. Он страшно рассердился на меня за то, что я согласилась стать режиссером. Но мне кажется, что глубоко внутри он страшно мной доволен и гордится.

— Алабама не считает кино за искусство? Возможно, он и прав.

— Как и везде — кое-что искусство, а кое-что просто дрянь, — улыбнулась ему Пэт.

Кино. Этот фильм. Его фильм, нет, наш фильм, его и мой. Одно дело для двух людей, которым нравится его делать и быть постоянно рядом…

Пэт опустила ресницы, стараясь не выдать обуревавших ее чувств. Но Тони все успел подметить.

— Да, тугой завязался узелок, как же его распутать? — и он огорченно нахмурился, представив ближайшее будущее.

— Я и ты… и Элисон, и Мелисса, — произнесла Пэт, одновременно и спрашивая, и отвечая.