— А я задумался о будущем. Короче, не суть причины. У меня будет наследник.

— Ты говорил, что она рожает. То есть там уже пузо ого-го?

— Рожать еще рано, но что-то пошло не так, — дополняю свой рассказ. — Жду, что скажут врачи! Надеюсь, обойдется. Если же нет…

— Врача на кол, — заявляет безапелляционно.

Краем глаза замечаю движение.

— Слышь, меня зовут. Пора! — быстро втаптываю окурок в асфальт.

— Иди, скажешь, что в итоге вышло.

— Есть шанс, что наши об этом не узнают уже завтра? — спрашиваю прямо.

— От Динки у меня секретов нет, — прямо отвечает Тимур, имея в виду сестру-близняшку. — Она, сам знаешь, с мамой очень близка, а та с твоей мамой…

— Ясно. Утечка информации обеспечена.

— Все свои, не парься! Пусть все будет путем, — отвешивает самое доброжелательное, что только может прийти в его безбашенную голову. — Мы с папашей еще поржем над тем, как ты в стаканчик прибором целился… Ни пуха.

— К черту!

Подлетаю к врачу:

— Что там? Уже рожает?!

Врач немного сдает назад. Натиск и жажда узнать подробности переходят все разумные границы!

— Успокойтесь, Амир Рустамович, — просит он серьезным тоном. — Светлана не рожает. Схватки были ложно-тренировочными

Ничего не понимаю!

— Как это?!

— Очень просто! На таком сроке иногда возникают тренировочные схватки. Это означает, что организм уже готовится к будущим родам. Иногда это может напугать, в особенности, на фоне общего стресса. В таком случае ложные схватки кажутся более острыми, чем есть на самом деле, и длятся дольше.

— То есть Раисова еще не рожает, — уточняю.

— Не рожает, — подтверждает врач. — Мы ведем беременность Светы очень пристально, заботясь о состоянии мамы и ребенка. Надеемся, что роды будут в срок. Делаем все для этого!

— Схватки ложные, — повторяю вслух. — Со Светой и с нашим сыном все в порядке?

— В полном.

— Я могу ее забрать?

— Я не вижу острой нужды держать абсолютно здоровую будущую мамочку в больнице. Но если хотите подстраховаться, то я не буду против.

— Заберу. Где она сейчас?

— В сто одиннадцатой палате. Зайдете за ней или сказать медперсоналу, чтобы вывели Раисову к вам?

— Сам.

Разумеется, сам. Есть моменты, которые просто нельзя спихнуть на других!

Но это еще не все!

Задаю ряд вопросов. Дотошно. Вникая в детали, утомив, кажется, даже именитого врача. Ему не терпится уйти к другим пациентам, я хватаю его за запястье, остановив.

— Еще один вопрос. Последний! — уточняю. — Интим запрещен?

— Я не вижу противопоказаний, но на всякий случай рекомендовал бы воздержаться от половой жизни на два-три дня. Тем более, не стоит увлекаться на таком сроке экспериментами, проявлять повышенную сексуальную активность и участвовать в разнообразных играх, — понижает голос. — Вы готовитесь стать родителями, ради этого стоит немного умерить свои аппетиты.

Что ж, придется еще два-три дня пользоваться «ручником», но потом я возьму свое… Ничего. Подожду. Терпение выигрывает всегда!

Сто одиннадцатая палата.

Сто одиннадцатая. Три однерки… Надо же, совпадение случайное, но знак явно хороший, намекает на рождение будущего лидера!

Не знаю, в какой момент я стал суеверным, наверное, когда повез Свету в больнице, решив, что она родит раньше положенного срока.

Перед сто одиннадцатой замираю, постучав костяшками по двери.

— Войдите.

— Охотно! — замираю на пороге. — Ну, как ты? — спрашиваю у Светы.

— Врачи наверняка тебе уже доложили, что все в полном порядке, — пожимает плечиками. — Так что не вижу смысла отвечать.

Раисова скользит по мне странным взглядом.

— У тебя ворот на рубашке сорван.

Изумленно поднимаю руку вверх, а ведь правда, сорван! Наверное, от нервов дернул и сам не заметил, как это случилось.

Я переживал, боялся, но Света, настроенная против меня, поняла это иначе.

— Уже раздеваешься. Из штанов выпрыгиваешь! Не терпится продолжить начатое. Что ж! Вперед! Мне раком загнуться?

От удивления мои глаза чуть не выкатываются из орбит, а шары, напротив, подскакивают вверх. Окаменел! Во всех местах разом.

— Или у стены встать? — перечисляет равнодушно. — Ты посмотри, как тебе повезло. На мне только сорочка и никаких трусов!

— Прекрати, — отвечаю хрипло.

Стараюсь не думать о нежной коже под этой просторной больничной сорочкой. О сочном теле тоже не фантазирую.

— Врач порекомендовал воздержаться.

— Ах, незадача. Облом! А я уж думала, что надо прямо сейчас! — всплескивает руками и опускает их на круглый животик.

Вид Светы, нахохлившейся, словно воробей, искупавшийся в грязной луже, взбесил меня за секунду!

— Врач сказал, что тебя можно забрать. Но я думаю, тебе стоит остыть. Полежать здесь, под присмотром.

— Остыть, ха! Ты же любишь погорячее!

— Ты прекрасно знаешь, как я люблю. Но что еще прекраснее, наши аппетиты совпадают! Ты даже с этим животом умудрилась меня выдоить, представляю, что с тобой после родов станет! Будешь караулить меня на каждом углу, чтобы перепихнуться.

— Не будет такого! — надувает губы. — Тебе не помешает сбросить пыл!

— Значит, этого ты добиваешься? Чтобы я с другой покувыркался?!

— Да хоть с другими! — отворачивается. — Мне плевать!

Вот же… Змеюка.

Достаю телефон и набираю номер Тимура. У него есть дурная привычка звонить со скрытого номера, но его основной номер я знаю.

— Да, — рявкает брат в трубку. — Кто родился?

— Никто. Предложение с девками еще в силе?

Света насторожилась и едва не повела своим любопытным носом в мою сторону.

Но потом прикусывает нижнюю губу и пялится в окно, за которым уже стемнело.

Делает вид, что ей плевать. Что ж! Посмотрим…

— Конечно. В силе.

— Ты на том же месте, что и всегда?

— Само собой. Хочешь приехать?

— Буду через полчаса. Мне нужно две девки… Для разогрева. И пусть не жалуются, я хочу оторваться на полную катушку!

Тимур бросает согласие в ответ, я швыряю телефон на столик и подхожу к Раисовой, замершей без движения.

Опускаю ладонь ей на плечи и наклоняюсь над ней, задрав личико за подбородок.

— Что ты делаешь? — паникует. — Оставь меня в покое! Кажется, у тебя намечается вечеринка с шлюхами!

— Намечается, а ты…

Приближаю свое лицо к ее лицу, смешивая наши дыхания. Стараюсь не смотреть в ее глаза, подернутые дрожащей влагой, которую она тщетно пытается скрыть.

— Ты тоже в этом списке. Отказываться я не намерен, ясно?! Будешь меня принимать и ахать, как тебе хорошо!

— Нет! — пищит сдавленно.

— Будешь, — глажу по щеке. — Не хотела быть единственной, станешь последней в очереди.

— Я…

— Ну что ты? Папочке расскажешь? Думаешь, я его монтировки испугался? Не смеши. Я привык размазывать людей. В лепешки. Привык крошить корпорации в пыль, — говорю чистую правду, улыбаясь.

Даже самому себе улыбка кажется жуткой. Каким я сейчас выгляжу для Раисовой? Плевать! Плевать, но почему-то колко.

— Как же твои слова?! Всегда держать свои обещания?

— Я их и держу, — ухмыляюсь. — Я обещал, что заберу сына и заплачу за него? Именно так я и сделаю. Все остальное — игра в поддавки.

— Лжец. Подонок… Уходи!

Она падает ничком на кровать и со скоростью закручивающегося торнадо заворачивается в одеяло, как куколка, которая готовится стать бабочкой.

— Ты сама этого захотела.

Не знаю, кому я это говорю — себе или одеялу, из недр которого доносятся приглушенные всхлипы.

— Сама захотела чудовище. Получай монстра…

— Что ты делаешь, когда баба плачет?

— А? — перекрикивает громкую музыку Тимур.

Развалился, как король, на ложе vip-комнаты. Одна продажная девка уже возится с ремнем на мужских джинсах, вторая активно облизывает его шею. Третья задницей крутит, почти перед самым лицом.

— Что ты делаешь, когда баба плачет?! — повторяю вопрос.