Смертельно уставший, Сент-Ив выскользнул из люка батискафа и долгим взглядом окинул царящий вокруг прискорбный хаос: инструменты и хлам вперемешку. Он почти решился немедленно заняться наведением порядка — расставить все по своим местам, словно орудуя заодно и в собственном сознании. Вот только времени было в обрез.

Сент-Ив смотрел на надпись мелом на стене башни: та опять изменилась.

— Господи упаси, — вздохнул он, вновь исполняясь неприязнью к своему будущему «я». На сей раз обошлось без шуток. Послание было предельно серьезным:

Парсонс уже близко. Скорее сотри мел и спрячь машину у Бингера.

Задумчиво дымя трубкой, мистер Бингер во все глаза смотрел на Сент-Ива, который широко ему улыбался, по пояс высунувшись из люка машины времени. Профессор возник на пастбище буквально из пустоты, тем самым немало изумив старика-соседа.

— Добрый вечер, мистер Бингер, — поздоровался Сент-Ив.

Обрадованный Пушок прыгал вокруг, ничуть не задетый этим неожиданным явлением из эфира. Бингер окинул дорогу взглядом из конца в конец, ожидая увидеть там хотя бы облачко пыли, но, ничего не обнаружив, был, по-видимому, весьма озадачен этим обстоятельством. Наконец он вытащил изо рта чубук трубки и спросил, мотнув головой на аппарат:

— Без колес, что ли?

— Это космический корабль, — пояснил Сент-Ив, тыча в небо указующим пальцем. — Помните давнюю историю с пришельцем, лет с десяток тому назад?

— Ах, вон чего! — выдохнул Бингер, понимающе кивая. Это многое объясняло. Пожалуй, это объясняло вообще все: и неожиданное появление Сент-Ива, и его странную одежду, и бритье со стрижкой. Ведь всего каких-то два с лишним часа назад тот же Сент-Ив, встреченный им в городе, был растрепан, измят и вообще походил на дикаря с острова Борнео! Все лопотал что-то насчет коров с телятами и куда-то отчаянно спешил… И вот все тайны раскрыты: оказывается, опять постарался инопланетчик.

Соскочив на землю, Сент-Ив потрепал пса по загривку.

— Не окажете ли вы мне услугу, мистер Бингер? — спросил он.

— Отчего же? Окажу, — ответил тот. — Люди говорят, это вы спасли сегодня в городе моего Пушка.

— Так говорят?

— Ну да. И еще говорят, вы сами едва не убились из-за этой псины, чуть было не угодили под копыта. Да и треклятого мастиффа отогнали. Вот что говорят.

— Ну… — Сент-Ив замешкался, подбирая подходящий ответ. — Людям свойственно преувеличивать. Ваш Пушок — славный пес, любой на моем месте поступил бы так же.

— Это сделали вы, а не какой-то любой. И я благодарен вам за это.

«Любой на моем месте даже не знал бы, что собаку придется спасать», — подумал Сент-Ив, чувствуя себя мошенником. Ему даже не пришлось выбирать между «спасать» или «не спасать»; он был просто-напросто обречен вытащить ее из-под колес телеги. Хотя и это не совсем правда. За последние часы представление Сент-Ива о судьбе и предназначении изрядно переменилось, — если только где-то не прячется бесчисленное количество судеб, и каждая в своем, отличном от других наряде. «По одной судьбе за раз», — сказал себе Сент-Ив и с помощью Бингера и его сыновей затащил машину времени в хлев, где и оставил среди жующих сено коров. Затем старик Бингер повез ученого домой, но по его же просьбе высадил примерно за полмили до особняка. Дальше Сент-Ив решил дойти пешком: Парсонсу, который, возможно, еще рыщет где-то неподалеку, и прочим академикам незачем знать, что Бингер ему помогает.

Уже стемнело, когда Сент-Ив, крадучись, проскользнул через раздвижное окно в кабинет и вытянулся на диване, уверяя себя, что не собирается рисковать, попусту расходуя драгоценное время, и вот-вот поднимется и завершит все задуманное. С другой стороны, давала о себе знать жуткая усталость, и для того, чтобы достичь цели, стоит набраться свежих сил. Пожалуй, часик сна…

В сознание непрошено вторглась улица близ площади Сэвен-Дайлз, — дождь, грязь, узкие улочки, мокрые крыши, закрытые двери, — но на сей раз Сент-Ив позволил видению увлечь себя и шагнул в знакомый сон не с трепетом, а с нарастающей уверенностью в собственных силах.

Утром его разбудил Хасбро. Солнце уже стоит высоко на небе, порывистый ветер раскачивает ветви толстенных дубов на краю луга.

— Завтрак, сэр? — спросил Хасбро.

— Да, — ответил Сент-Ив, садясь и растирая мятое со сна лицо.

— Рано утром снова звонил ученый секретарь Парсонс, сэр. А после, некоторое время спустя, доктор Фрост.

— Ясно, — кивнул Сент-Ив. — Ты сказал им, чтобы пришли?

— Будут в полдень, сэр. Где-то через час.

— Прекрасно. Пожалуй, я… — Сент-Ив неспешно поднялся, спрашивая себя, а чем же, собственно, он планировал заняться. Первым делом перекусить. Как раз в это время вошла миссис Лэнгли с подносом: копченая сельдь, тосты и чайник. Поставив все это на стол, она протянула ему газету, только что доставленную из Лондона. Вся первая полоса посвящена доктору Фросту, недавно очнувшемуся от долгого ледяного сна. Сам архиепископ Кентерберийский дал ему аудиенцию, писала газета; его светлость с большим интересом отнесся к идеям Фроста касаемо устройства для путешествий во времени, о постройке которого уже давно твердят представители Королевской Академии наук.

Далее журналист осторожно высмеивал химерический аппарат, подразумевая, что вся история — скорее всего, обычный розыгрыш, устроенный шумихи ради известным фантазером-сочинителем, мистером Гербертом Уэллсом. Так или иначе, Фрост уже собрал немало приверженцев, выдавая себя за лицо едва ли не духовное. Даже завел обычай облачаться в подобие белой рясы, дабы его сторонникам проще было увериться в некоем мистическом смысле его возвращения к жизни. Соответственно притязания самого Фроста на упомянутый выше аппарат сыскали широчайшую поддержку у населения. Сутью его предложения, приведшего в восторг архиепископа во время вчерашней аудиенции, было снарядить экспедицию сквозь время к самым истокам человечества, в Эдемский сад, где Фрост намеревался вырвать из руки Евы коварное яблоко, а Змея, подлого искусителя, отдубасить тростью…

В подобном тоне была выдержана вся передовица; журналист открыто насмехался над идеей перемещений во времени, а заодно просвещал своих читателей об опасности, каковую таит в себе излишнее легковерие. Сент-Иву, однако, было не до смеха. Способность Фроста, прежде носившего фамилию Нарбондо, пробуждать в людях низменные страсти и ввергать их в пучину бед и несчастий не давала повода шутить. Журналист в чем-то был прав, но не имел ни малейшего понятия, о ком пишет. Уж конечно, Фрост приложит все силы, чтобы завладеть машиной, но отнюдь не ради пикника на лоне природы в компании Адама и Евы.

Доедая селедку, Сент-Ив смотрел, как стелются под ветром луговые травы. Парсонс тоже хорош. Этот умник намеревается совершить серию тщательно продуманных путешествий — исключительно в научных целях, разумеется, и во благо узкого круга приспешников. Членам Королевской Академии уже известно, что машиной завладел Сент-Ив. Прямых улик у ученых мужей нет, но косвенных — хоть отбавляй. Два дня назад, завершив осмотр морского дна в Дуврском проливе, они так и не обнаружили среди остовов затонувших кораблей ни самой машины, ни ее обломков. И Парсонс дал понять Сент-Иву, что не далее, как вчера лорд Келвин отметил вблизи Харрогейта необычный всплеск электромагнетической активности.

Парсонс действовал с тактом опытного дипломата. «Среди ныне живущих ученых, — заявил он, — без тени сомнения, вы, профессор Сент-Ив — наибольшая величина; всем академикам далеко до глубины ваших познаний, и они только сейчас начали это понимать. Ваш интерес к машине и неустанное стремление обрести ее — само по себе залог того, что это уникальное изобретение не было уничтожено». Парсонс от души приветствует такой подход и именно потому явился, чтобы лично призвать Сент-Ива тихо и мирно расстаться с уникальным устройством. Нет смысла устраивать по этому поводу потасовку с применением силы, тем более что закон в любом случае на стороне Академии.