— Смылся, — говорю, едва переводя дыхание.

— Я совсем растерялся, — оправдывается он.

— Так ты всё это время здесь стоял?

— Я ждал тебя. Я до смерти перепугался.

Спасибо и на том.

— Валим подобру-поздорову, — говорю. — А то он поймает нас.

Мы и побежали. Бежим ноздря в ноздрю, только клубки воздуха пускаем. Пух-пух. Пух-пух.

Мимо проносятся дома, газоны. Всё в чёрно-серой дымке. Бежим молча. Пробежали три квартала и сбавляем скорость. Впереди дом Чака. Я выдохся и, согнувшись, пытаюсь унять боль в боку. У меня всегда так: стоит пробежать чуть быстрее и сразу же в боку колит.

— Ладно, пока! — машет мне рукой Чак. — Жаль, что маской ты так и не разжился.

— Да, — говорю, — жалко.

А сам стою, жду, пока он в дом не вошёл. Потом набрал побольше воздуха и пустился рысцой дальше, ведь я живу в следующем квартале. Сердце всё ещё колотится, но более-менее я пришёл в себя. Слава богу, что ещё этот человек в накидке не преследовал! Сейчас буду дома, и всё кончится. Уже на нашей дорожке я снизил скорость и остановился. В боку уже не колет, а так, тупая боль. Я вступил в полосу желтоватого света от нашего фонаря на крыльце. Из дома доносится лай Спарки — собака всегда чует, когда я к дому подхожу.

Поднимаюсь по ступенькам, улыбочка до ушей. Весь так и сверкаю. Я и впрямь радовался от души. А что? Всё обошлось. Мне хотелось прыгать и плясать. Выкидывать замысловатые коленца в воздухе или кукарекать, а то запрокинуть голову и выть на луну. Всё так здорово!

Я нарочно не сказал Чаку. Нечего ему знать, что у меня есть маска. А получилось это так.

Когда человек в немыслимой накидке врубил в подвале свет, — в тот краткий миг между тем, как он увидел меня, а я его, — я успел выхватить маску из коробки и спрятать её под свитер.

Хотя всё, конечно, было круто. Я в жизни ничего более страшного не переживал. Как вспомню об этом странном типе в жутком подвале, мороз по коже подирает.

Но маска у меня! Так и лежит, милая, у меня под свитером. Я всё время чувствовал её у себя на груди, пока бежал. Я и сейчас чувствую её тепло.

Как я счастлив! А как доволен собой!

И тут за пазухой что-то шевельнулось.

Я вскрикнул. Что-то острое пронзило мне грудь.

Я сквозь свитер прижал маску обеими руками к груди.

— Что за чертовщина! — бормочу, а сам прижимаю её всё крепче.

Спокойно, Стив, говорю себе. Это тебе померещилось. Не давай волю воображению! Подумаешь, маска соскользнула. Иди домой и спрячь её в ящик, уговариваю себя. И отдыхай.

И чего это я распсиховался? Все страхи позади. Я благополучно удрал, да ещё маску прихватил. Теперь моя очередь пугать людей. С чего бы мне трястись?

Придерживая маску руками, я толкнул входную дверь и вошёл в дом. На меня бросается маленький чёрный терьер.

— А ну пошёл, Старки! Отвяжись! — закричал я.

Собака подлетает до потолка, скулит, рычит и тявкает от радости. Можно подумать, сто лет не виделись.

— Отстань, Спарки! Брысь!

Я-то хотел незаметно от родителей пробраться к себе в комнату и успеть спрятать маску. А Спарки все мои планы нарушил.

— Стив, это ты? — раздался голос мамы, и с сердитым видом она ворвалась в гостиную. Отбросив прядку светлых волос со лба, она осмотрела меня. — Где тебя носило? Мы с папой давно пообедали. Всё уже остыло.

— Прости, мама, — говорю, а сам руки не отнимаю от маски, всё пытаюсь спасти её от Спарки.

Непослушная завитушка снова упала маме на лоб. Она дунула на неё.

— Так где ты пропадал?

— Я… да вот…

Соображай быстрей, Стив. Не скажешь же матери, что лазил в подвал магазина и спёр ужасную маску.

— Надо было помочь Чаку, — наконец придумываю я.

Конечно, чистое враньё, но невинное.

Вообще-то я не вру. Только сейчас меня заботило одно — маска. Надо поскорей извлечь её из-под свитера и спрятать в безопасное место у себя в комнате.

— Надо было сказать мне, — упрекнула мама. — Папа пошёл в бакалейную лавку, но он тоже очень расстроился. К обеду изволь являться.

Я виновато опустил голову:

— Прости, мама.

А Спарки глазами меня так и ест. Уж не чует ли он, что у меня под свитером? А если ещё и мама заметит…

— Пойду сниму куртку и спущусь, — говорю я и бегу к лестнице, чтоб не дать ей времени возразить.

Перескакиваю через ступеньки. Шпарю по коридору к себе. Заперся. Остановился у двери, чтоб дух перевести. Прислушался, не поднимается ли следом мама. Нет. Только на кухне кастрюли — звяк. Это мама обед разогревает.

А мне не терпится взглянуть на маску. Какую прихватил? Ведь когда в подвале свет зажёгся, я вытащил из коробки и сунул под свитер первую попавшуюся, даже не успев разглядеть её.

И вот достаю я с такими муками добытое приобретение из-под свитера и что вижу? Маску старика. Мне досталась маска того жуткого старикашки.

— Вот это да! — воскликнул я в восторге, держа в вытянутых руках свой заслуженный приз.

Я погладил его желтовато-белые патлы. Держа маску за острые уши на уровне своего лица, я стал внимательно её рассматривать. Единственный белый зуб нависал над нижней губой. В зубе было видно чёрное дупло.

Я чуть наклонил маску, и острый зуб больно царапнул меня в грудь. Так вот что меня кольнуло под свитером.

Губы старикашки кривились в злобной усмешке. Они были похожи на два извивающихся червя. Из длинного носа свисали зелёные сопли. На лбу вырван клок кожи, оголив череп. Всё лицо в морщинах и складках. Кожа гнилостно-зеленоватого оттенка и местами свисает лохмотьями и отпадает струпьями. В желтовато-белёсых волосах чёрные пауки, они словно живые копошатся. Пауки выглядывают из ушей.

Отпад! Такой маски на Хэллоуин ни у кого никогда не было. Мне стало не по себе. Послюнявив палец, я провёл им по грубой коже. На ощупь она тёплая, ну совсем как настоящая.

— Хе-хе-хе-хе-хе, — попытался я вжиться в роль старика. — Хе-хе-хе-хе, — хихикал я подобающим хриплым голосом.

Ну, теперь держитесь, боровы! Посмотрим, как вы запрыгаете, когда я вам покажу свою рожу.

— Хе-хе-хе-хе-хе.

Я отбросил пальцем отвратительные космы со лба маски. Пальцы наткнулись на пауков. Они тоже как живые.

Я смотрел на мерзкую физиономию и не мог налюбоваться. Я был вне себя от восторга. А маска словно подмигивала мне. И губы, похожие на червяков, вроде как шевельнулись.

Не померить ли её?

Я поднёс маску к зеркалу, что висело на двери стенного шкафа. Мне не терпелось её надеть и посмотреть, какой эффект она производит. Посмотреть на себя как бы со стороны. Каков я в этой обалденной маске. Взглянуть хоть одним глазком, как буду в ней выглядеть.

Я поднёс её к лицу, держа за уши. Потом осторожно, очень осторожно стал надевать её.

— Стив! — раздался мамин голос снизу. — Стив, ты куда провалился? Иди есть!

— Иду! — Я опускаю маску. Потом примерю, решил я.

Быстро направляюсь к комоду и открываю ящик, где хранятся носки. Погладив тонкие, как паутина, волосы маски, аккуратно кладу её в комод и, прикрыв её клубками носков, закрываю ящик. Потом бегу на кухню. Мама уже поставила на стол салат и тарелку подогретых макарон с сыром.

В животе у меня забурчало. Только сейчас понял, как проголодался. Сажусь, отодвигаю салат и набрасываюсь на макароны. Уписываю за обе щеки.

Рядом сидит Спарки и не сводит с меня свои круглых чёрных глазищ. Просто пожирает меня глазами. Заметив, что я обратил на него внимание, закрутил башкой.

— Спарки, — говорю я, — ты же макароны не любишь. Забыл, что ли?

Он голову склонил, словно пытается понять, о чём это я. Бросаю ему длинную макаронину. Он нюхает, но не притрагивается.

У меня за спиной возится в холодильнике мама, освобождая место для продуктов, которые принесёт папа. Меня так и подмывает рассказать ей про маску. Хочется похвастать ею. Вот бы надеть и напугать. Но я-то понимаю, что посыплются вопросы: и где купил, и за сколько, и откуда карманные деньги? На все не ответишь. Так что я прикусил язык. Лучше помалкивать и не говорить, что на этот Хэллоуин я не буду опять бродяжкой.