Герард ответил почти сразу.

— Да, Мэтт?

Фоном к его голосу с той стороны звучали еще два — принадлежащие Хэл и коту.

— Ну как там у вас дела?

— Все отлично, — довольно пророкотал оракул. — Твоя ученица вместе с Аяксом разносят дом.

— Слушай, у меня вопрос. Пациент считает, будто его тело сновидения начало жить своей жизнью, появляется в реальности и делает, что ему вздумается. Такое вообще может быть, или это психическое расстройство?

— Погоди.

Через чуткий динамик я слышал, как он вышел из комнаты, задвинул за собой дверь. Теперь в трубке зазвучало отдаленное пение птиц, размеренное дыхание моего друга, и наконец:

— Куда ты опять успел ввязаться?

— Просто интересуюсь.

— С чего бы это?

— Ты можешь ответить на вопрос?

— Ладно. В древности появление двойника считалось одним из предзнаменований смерти. Человек, к которому являлось его отражение, умирал очень скоро. Хотя, — Герард хмыкнул, — иногда бывали исключения.

— Но тело сновидения — не двойник.

— Наши предки полагали, что оно — душа человека. И если она является к нему, то уже практически отделилась от тела и готова уйти.

— Еще какие есть версии?

— Некоторые считали, будто люди живут в двух мирах одновременно. Один мир — наш, второй — тот, с которым мы можем соприкоснуться во сне. И двойник приходит из этого второго мира, чтобы предупредить об опасности.

— Что говорит современная наука?

— Двойник — проекция сознания, каким-то образом принимающая визуально воспринимаемую форму.

— Эта проекция опасна?

— Нет, насколько я знаю. Напугать, конечно, может. Мало приятного вдруг увидеть рядом себя самого.

— А если предположить, чисто теоретически, что это происходит со сновидящим?

— Мэтт, — произнес оракул внушительно. — Я в курсе твоего кодекса целителя, который запрещает тебе выдавать секреты и личность пациентов. Но в этом случае ты должен сказать, с кем собрался действовать.

— Все так серьезно?

— Да.

— И в чем причина беспокойства?

— В том, что я ни разу не слышал, чтобы собственное тело сновидения являлось к мастеру сна…

— Ясно. Спасибо.

— Твой… учитель не упоминал ни о чем подобном?

— Нет.

— Надеюсь, ты не увидел сам себя?

— Нет, — усмехнулся я. — Повторяю, это просто чисто теоретическое рассуждение. Так что нет причин для беспокойства.

— Ну ладно, — в голосе Герарда звучало не слишком много доверия. — Смотри, опять не вляпайся в неприятности.

— Непременно, — отозвался я на эту заботу обо мне, высказанную столь своеобразно, и отсоединился.

Затем развернул кушетку так, чтобы солнечные лучи не падали на изголовье. Улегся, чувствуя под спиной удобный, в меру упругий и жесткий матрас, свернул плед, сунул его под голову и вытащил из кармана кольцо. Полюбовался игрой камней, подбросил на ладони и положил рядом с собой, а вместо него достал ключ.

Для работы оракула необходима вещь, которую пациент держал в руках во время эмоционального всплеска. Целителю эффективнее всего работать с предметом, который ему отдали по доброй воле. Дэймос может действовать с любым трофеем, подаренным, украденным, потерянным и тем, которому не придают совершенно никакого значения.

— Ну, посмотрим, Эйнем, что происходит в твоем подсознании… — Я сжал ключ в руке, закрыл глаза и тихо произнес заветное слово: — «Вокруг…»

Сон приближался медленно, мягко, пугливо, готовый отпрянуть от любого резкого звука или моего неосторожного движения. Я ощущал его и лежал не шевелясь, едва дыша. А тот подкрадывался все ближе и ближе, еще немного, и он коснется меня… как вдруг рядом послышался взволнованный голос:

— Мэтт! Ты уже начал?

Я открыл глаза, приподнялся и незаметно накрыл ладонью кольцо.

— Эйнем, ты?

Целительница торопливо входила в комнату. Одетая все в то же легкое белое платье с высокой талией, с распущенными золотистыми волосами, она выглядела немного обеспокоенной и как будто виноватой.

— Слушай, я передумала. Давай все отменим. Ты прав, я поняла окончательно, мне все показалось. Извини, что побеспокоила тебя. Очень спешила, чтобы ты не начал погружение, и, кажется, успела вовремя.

— Уверена?

Мой вопрос можно было истолковать двояко. Она ухватилась за самый простой смысл, лежащий на поверхности.

— Да. Не хочу, чтобы ты напрасно тратил силы. Это просто нервы, усталость, трудности с адаптацией. — Целительница подошла и присела на край кушетки. Ее движения были уверенными, грациозными и наполненными силой. — Нет смысла втягивать тебя в мои надуманные проблемы.

— Ты же знаешь, мне это не сложно. — Я пристально всматривался в ее лицо. Розовые щеки, нежные губы, глаза блестят ярко и задорно.

— Знаю. И очень тебе благодарна. Но больше ничего не нужно. Ты… вернешь мне кольцо?

— Конечно. Держи. — Я протянул руку и уронил украшение в ее раскрытую ладонь.

Целительница вздохнула удовлетворенно и надела его на палец.

— Хорошо. Спасибо.

— Значит, я могу ехать домой. — Я поднялся и посмотрел на нее, по-прежнему сидящую на кушетке. — Кстати, я не слышал шума твоей машины.

— Я оставила ее у поворота к дому, — ответила она беспечно. — Люблю пройтись по этой дороге пешком. Мимо сосен.

Я не стал уточнять, откуда у нее взялось время на прогулки, если она очень спешила остановить меня.

— И как ты вошла, я тоже не слышал.

— Был слишком сосредоточен, наверное, — улыбнулась Эйнем, но в ее взгляде промелькнула легкая досада.

— Да, вполне возможно. — Я сделал шаг вперед, словно собираясь уходить, но затем остановился и вновь повернулся к ней. — А может быть, дело в том, что ты отсюда и не уходила?

— Что?

— Дверь, Эйни. Ты забыла ее закрыть.

Она невольно посмотрела в ту сторону, куда я указывал. Люк в потолке, надежно запертый совсем недавно, был немного сдвинут в сторону, длинную щель наполняла темнота.

Девушка вскочила.

— Этого не может быть! — Она вцепилась в кольцо на своем пальце. — Ты же отдал… Мы должны быть в реальности!

— Заблудилась немного? — спросил я как можно доброжелательнее. — Перепутала миры.

— Как ты это сделал?! — Эйнем смотрела на меня, и ее красивые голубые глаза сверкали от ярости.

— Она дала мне ключ от входной двери.

Я показал пустую ладонь, в которой в реальности оставался зажат маленький кусочек металла.

Девушка шумно выдохнула, а затем с нечеловеческой ловкостью прыгнула в сторону и помчалась к винтовой лестнице. Я бросился следом за ней. Металлические ступени гремели под нашими ногами, узкие женские ступни в сандалиях и тонкие голени, оплетенные коричневыми ремешками, мелькали у меня перед глазами.

— Стой! Ты не можешь жить ее жизнью! Твое место — сон!

Я успел схватить подол белого платья, когда девушка задержалась на миг, чтобы распахнуть люк, но ткань выскользнула у меня из пальцев, словно живая. Крышка открылась, и двойник Эйнем нырнула в темноту, растворилась в ней. Я выбрался следом и оказался в полнейшей черноте. Единственное светлое пятно — квадрат пустоты у ног.

— Не заставляй разыскивать тебя по всему миру снов!

В ответ звучала лишь глубокая тишина.

Я до последней минуты был уверен в том, что тело сновидения не может быть отделено от его владельца, и даже сейчас продолжал недоумевать, как такое возможно. Хотя предаваться теоретическим размышлениям было некогда. Сначала следовало найти беглянку.

Первый шаг отозвался легким скрипом половиц под ногой. Воображение тут же нарисовало картину большого чердака, заставленного старыми, пыльными вещами. Но я прекрасно знал, что все вокруг могло быть совсем иным. Не безопасная рухлядь у стен, а капканы, не стропила и балки, а пасть чудовища, готового проглотить меня, не теплый пол, а узкая доска над пропастью.

Я медленно сунул руку в карман и вытащил зажигалку. Древняя модель, но действующая всегда безотказно. Я крутанул большим пальцем зазубренное колесико, и маленький огонек расцвел на фитиле, давая вполне достаточно света, чтобы разглядеть.