Лысая Дама.

Матушка Гусыня.

Меченый.

Черный Бард.

И, наконец, Парень с Кошками.

И вот теперь Тир утверждал, что Парень с Кошками был в Убежище. Значит, кем бы ни был старый маг, но он принадлежал к поколению, видевшему первое пришествие дарков.

К поколению, которое первым сражалось с ними. К поколению, построившему Убежище.

– Мальчик как-то раз здесь потерялся, – шепотом поведал Тир, когда они двинулись по одному из второстепенных коридоров третьего южного яруса. Ночь всегда была суетливым и шумным временем в Убежище: именно сейчас готовили ужин, заключали сделки, вели ухаживания, обменивались сплетнями в паутине комнатенок, проходов и туннелей на разных уровнях, – более всего устройство Убежища напоминало ряд спаянных между собой деревенек, а вовсе не единое здание. Руди по пути пришлось задержаться, чтобы узнать, как Лилибет Хорнбин бросила своего очередного жениха, поздороваться с лордом Анкресом, одним из тех немногих вельмож, которые уцелели и добрались до Убежища, – его лордство поприветствовал молодого мага едва заметным холодным кивком, – а также сделал небольшой крюк до мастерской Табниса Крабфута, чтобы поинтересоваться, как здоровье его жены.

Тир тем временем продолжал:

– Он играл со своими сестрами. У него было пять сестер, и все они его обижали, кроме самой старшей. Он очень испугался, когда оказался здесь, в темноте.

«Какой мальчик? – спрашивал себя Руди. – Как давно это было?»

Порой, если послушать Тира, казалось, что все эти мальчики – один и тот же человек.

Он сам.

– Они послали мага, чтобы он нашел мальчика? – Самого Руди нередко просили обыскать закоулки Убежища или окрестный лес в поисках пропавших детишек.

Они поднимались по лестнице близ анклава, принадлежавшего лорду Скету и его прихлебателям, – грубые деревянные ступени сквозь дыру в потолке соединяли апартаменты Скета на третьем уровне с его же владениями на четвертом. Здесь воздух был гораздо теплее. Пахло едой и человеческим жильем.

Вообще, Руди не мог надивиться на колдунов, построивших Убежище: поразительно, но им удалось так наладить вентиляцию и водяные насосы, что все это работало до сих пор. Сами они с Ингольдом, как ни старались, так и не сумели добиться подобных результатов. Конечно, насосы, ветровые щели и трубы они смогли разыскать, но каким образом все это устроено – оставалось загадкой.

Мимо прошел мальчуган, который нес на коромысле два ведра воды, а с ним – слуга в ливрее Скетов. Скет считал, что единолично владеет источником воды в том ярусе, где жили многие его слуги и работники. Альда предполагала, что за пользование водой с посторонних они берут плату, но не могла этого доказать.

– Угу, – пробормотал Тир. – Тогда в Убежище было три мага: старик, женщина и девочка. Это девочка нашла мальчика, который потерялся.

– Так это не те колдуны, что показали королю картофель?

Тир задумался.

– Угу. Это... Кажется, тот король был раньше. Намного раньше.

Впервые он смог хоть немного упорядочить свои воспоминания. Элдор – покойный отец Тира – обладал некоторыми воспоминаниями Дейра Ренветского; по словам Ингольда, память предков была еще у многих в его роду. По мнению Ингольда, маги, построившие Убежище, внедрили память предков в некоторые семейства, чтобы обеспечить сохранность знаний, но заранее было невозможно предсказать, у кого и когда эти знания всплывут.

Они шли дальше по полутемным коридорам, несколько раз свернули за угол, следуя маршрутом, проложенным Тиром, – впрочем, тот помнил лишь, каким Убежище было три тысячи лет назад, без учета проделанных позднее проходов, ведущих напрямик.

– Там дальше будет лестница, но мы можем подняться и здесь, – сказал он, указывая на очередной зал.

Они находились на самых задворках четвертого яруса, где вода поступала нерегулярно из-за поломок в системе снабжения, и потому селились тут лишь бедняки, а также те, чьи земли были уничтожены сланчем; те, кто потерял свои стада; те, кто продал или заложил сперва свою землю, а затем и свободу, обменяв все это на еду, которой было в достатке у богачей. Многие из здешних комнатушек, расположенные вдали от мостов, пересекавших основной проход, вообще оставались необитаемы. Здесь скверно пахло. Конечно, было здорово жить в крепости, где все вентиляционные системы функционировали спустя три тысячи лет, но у Руди было такое впечатление, что пару веков назад кто-то потерял книжку с инструкциями. Уж если насос ломался – он так и оставался сломанным.

Руди ничего не говорил об этом Альде, но сам жил в постоянном страхе, что внезапно поломается все оборудование, и начнется цепная реакция, как обычно бывало в таких случаях. «Тут уж нам придется туго», – думал он про себя.

Кроме того, на задворках Убежища коридоры были более прямыми: ведь здесь никто не жил подолгу и потому не перестраивал стены. Даже тьма здесь казалась гуще, вдали от факелов, масляных ламп и световых кристаллов в железных подставках.

Лестница, куда вел его Тир, находилась на самом краю четвертого яруса, в пустынной зоне, где пахло крысами, неуничтожимыми в Убежище, несмотря на все заклятья магов. Если бы не бело-голубой огонь, горевший на конце посоха Руди, этот длинный коридор совершенно провалился бы во тьму. Из ниши в стене на них печально взглянула какая-то статуя: святая Прулла, – Руди узнал ее по сломанному топору в руках.

Когда Джил поведала ему эту историю, он никак не мог понять, почему бог разломал топор напополам лишь после того, как старая Прулла лишилась головы. Кровавая полоска у нее на шее была аккуратно прочерчена красным.

Лестница была сколочена из грубых досок и оказалась весьма крутой. Тир устремился вперед, топая по ступеням, и Руди послал ему вслед шар магического света, чтобы озарить мальчику путь.

Сам он двинулся вперед чуть медленнее, посохом освещая грубую дыру в потолке, через которую лестница выводила в верхний зал. Яркий магический свет заполнил помещение и дал Руди возможность довольно ясно разглядеть существо в дверях.

Оно было примерно ему по колено. Грязновато-желтого или белесо-желтого цвета, как сгусток гноя, вот только в оттенке этом чувствовалось нечто неестественное.

У твари была голова, но не было глаз, хотя как только маг поднялся по ступеням в комнату, она повернула к нему свою приплюснутую башку на тощей шее. Также у нее были руки и ноги, – впоследствии Руди так и не смог припомнить, сколько именно.

Он так изумился, что чуть не упал, споткнувшись о каменный порог. В этот миг ему пришлось отвернуться, чтобы, ухватившись за стену, восстановить равновесие. Когда он вновь посмотрел в ту сторону, существо уже исчезло.

– Тир! – Руди метнулся вперед. – Тир, берегись!

Он чуть не выпал из дверей, одновременно освещая коридор вспышкой света и чувствуя прилив мертвящей паники.

Он взглянул направо, потом налево, и тут же увидел, как Тир спешит ему навстречу из соседнего помещения, футах в пятидесяти дальше по коридору.

Тварь исчезла бесследно.

– Стой на месте!

Тир испугался, – но больше из-за паники, звучащей в голосе мага, нежели от чего-то еще, и послушно застыл в дверях, в то время как Руди постарался еще ярче осветить коридор. Он проверил все комнаты, расположенные поблизости, испытывая страх всякий раз, когда приходилось поворачиваться спиной к темному коридору. Комнаты в большинстве своем были совершенно пусты. Все полезное давно разграбили: из деревянных ящиков вытащили гвозди, с бочонков сняли обручи и забрали даже занавески на входе, заменявшие в Убежище двери. Впрочем, пару раз молодому магу попались комнаты, загроможденные всевозможным мусором, оставленным здесь жителями пятого яруса.

Используя магию, Руди постарался ощутить постороннее присутствие, но ему не хватило сосредоточения. Впрочем, теперь он вспомнил, что существо ничем не пахло и не издавало никаких звуков даже при бегстве.

– Может, то был габугу? – предположил Тир, когда Руди рассказал ему о том, что видел. – Это такие волшебные зверушки, которые живут в лесу и воруют у коров молоко, – добавил он обычным тоном ребенка, который вынужден что-то объяснять взрослым. – Мама Геппи рассказывает про них всякие истории.