— О чем?

— Да о чем угодно. Например, обо мне, — девушка хихикнула. — Ну да ладно, не хочешь ничего знать, не надо. Расскажи тогда о себе.

— Что рассказать?

— Да что хочешь… Ну хотя бы, зачем ты подался в бродяги?

— Это тебя отец попросил разузнать?

— Так и думала, что ты это спросишь, — вздохнула Вероника — Ничего умнее придумать не мог, да? Весь мир озабочен тем, что, как, почему и зачем ты делаешь!

— Нет, но…

— Это я тебя спросила, а не мой отец. И вообще, если хочешь со мной дружить, забудь о том, что мой папа хозяин этого балагана. Ну, так ты скажешь, как очутился здесь и для чего тебе это было нужно? — напористо спросила Вероника.

— Это долгая история, — проговорил Рафи. — Очень долгая… Но если коротко — я ищу одного человека. Очень нужного мне…

— И ты надеешься найти его, путешествуя с нами?

— Ну да.

— Это женщина?

— Да… Девушка.

— Понятно, — холодно сказала Вероника. — Вечная любовь и все такое, да?

— Зачем ты так?

— Но ведь ты ее любишь?

— Наверное, да..

— Наверное?

— Понимаешь, она очень много для меня сделала..

— Она красивая?

— Не знаю… Мы познакомились, когда я уже не мог видеть.

— Странно… Ты не уверен, что любишь ее, не знаешь, красивая она или нет, но все равно подался в бродячие артисты, чтобы ее найти. Странно, — повторила девушка

— Да ничего странного, она очень много для меня сделала. С ней я забывал о своей слепоте. Было не так темно… Это трудно объяснить. Да и не нужно, пожалуй. Ближе ее у меня никого никогда не было.

— Почему же она сбежала? — хмыкнула Вероника

— Она не сбежала, — чуть резче, чем ему хотелось, сказал Рафи. — Она просто уехала

— Зачем?

— Не знаю.

— Куда?

— Она не сказала…

— Значит, сбежала, — категорично сказала Вероника — Если ты не знаешь, то люди именно так и сбегают — внезапно уезжают, не говоря, куда и зачем. Впрочем, это не мое дело. Ищи эту, как ее там?..

— Ее зовут Мария.

— Вот и ищи свою Марию.

Рафи почувствовал, как девушка встала. Сразу стало холоднее.

— Ладно, тоскуй о своей любви, — сказала Вероника. — Не буду тебе мешать. Только не засиживайся долго, завтра нам выступать… Поговорим еще после представления, ладно?

— Конечно, — ответил Рафи. — Если ты не обиделась… Мне показалось, что я тебя чем-то расстроил.

— Нет, я не обиделась. С чего это мне вдруг обижаться? Просто немного завидую этой твоей Марии.

— Завидуешь? Почему?

— Меня никто не бросился бы разыскивать, вздумай я убежать.

С этими словами девушка ушла, и Рафи остался один. На поле лег сырой туман, и сидеть стало холодно и неуютно. Юноша попробовал вернуться к своим размышлениям о том, что говорил ему клоун, но мысли упорно возвращались к его дочери. Что-то в ней привлекло Рафи, несмотря на то, что их разговор едва ли можно было назвать теплым и дружеским. Слишком она была прямолинейна и напориста. Но в этом было больше попытки защититься от чего-то, нежели настоящей враждебности.

Рафи посидел еще немного, пока сырость и холод не проникли под одежду и не заставили его отправиться в фургон. Вероника была права — завтра выступление, и перед ним нужно хорошенько выспаться. Завтра он должен показать хороший бой. Пускай это будет всего лишь клоунада. Он заставит толпу вопить от восторга, чего бы это ему ни стоило.