– Может быть, это и так, но если он хороший человек и любит вас… И если вы любите его… А вы ведь его любите, правда?

– Наверное. Не знаю. Мне не терпится, чтобы он увез меня куда-нибудь. Я не хочу прожить всю жизнь на ранчо в Техасе. Если… он сейчас проиграет и его сделка потерпит крах, то он уедет отсюда.

Джессика медленно подняла брови.

– Вы имеете в виду сделку с Тэппеном? Думаете, она потерпит крах?

– Не знаю, все так ненадежно. Гнать скот неизвестно куда, не зная, дадут ли за него хорошую цену. А если им удастся его выгодно продать, то они потратят заработанные деньги на покупку нового стада, только побольше, и снова погонят его на продажу.

Джессика задумалась. Ей и раньше приходилось выслушивать женщин, недовольных своей судьбой, но никогда еще не попадалась доведенная до такого отчаяния. Джессика никак не могла понять, чего все-таки Мэди хотела от жизни и получить здесь не рассчитывала. Ее манил город, но при этом она смутно представляла себе городскую жизнь. А чего стоит такое заявление: если Том не увезет ее в город, она все равно уедет… куда-нибудь… как-нибудь… с кем-нибудь.

– На что же Том будет там жить? – мягко спросила Джессика.

– Том? О… о, он найдет, на что. Мужчины везде находят способ заработать на жизнь.

– Боюсь, что все не так просто, как вы себе представляете. Без специальной подготовки нелегко найти работу в городе.

Но Мэди не желала слушать никаких возражений.

– Том найдет. Беда в том, что он не хочет попробовать.

– А зачем ему пробовать? Он имеет здесь положение, люди знают и уважают его. Он владеет скотом и землей. На вашем месте я вцепилась бы в него мертвой хваткой. Это же находка.

– Том – находка? – в изумлении переспросила Мэди. – Да он примитивный ковбой – и ничего больше!

Джессика решила сменить тему. Они принялись обсуждать всякие пустяки: жизнь на Восточном побережье и о том, сколько стоят там разные вещи, хотя Джессика терпеть не могла такой болтовни. Но надеялась, что, узнав о том, как дорога и сложна жизнь в городах, Мэди задумается и испытает сильное разочарование.

Наконец Мэди ушла. Джессика вздохнула с облегчением и заказала кофе. Разговор порядком утомил ее. С того места, где она сидела, была видна улица, лошади, привязанные к коновязи, и люди, проходившие мимо гостиницы.

Внимание Джессики привлекли двое мужчин. Обоих она уже видела сегодня. Первый – тот самый, с которым секретничала Мэди. Другой – высокий, суровый, встретившись с ней взглядом на улице, приподнял шляпу. Его собеседник заметил Джессику и что-то сказал высокому, отчего тот снова повернул голову и пристально посмотрел на нее. От столь неожиданного внимания ей стало не по себе.

– Еще кофе? – спросила подошедшая официантка.

– Да, пожалуйста. Скажите, а эти мужчины на улице… ковбои?

– Эти? Нет. В основном зеваки. Есть там несколько ковбоев, торговцев скотом и моряков. Но больше – всякий сброд.

– А тот смуглый в сапогах с красным верхом – он ковбой?

– Можно назвать его и так. Он член клана Мансонов, который воюет с Киттери. Иногда они занимаются продажей скота, но в основном охотятся за Томом Киттери или пьянствуют, так что до дела у них руки не доходят.

– Мансоны? Я слышала это имя.

– Тот, что помоложе, Эв Мансон… Он у них за главного с тех пор, как Том убил старого Тейлора. Он и Джексон Хадди – тот, что повыше.

Джессика выпрямилась. Из рассказов бизнесменов и служителей закона, которые часто бывали в доме ее отца, она знала, что такое предательство и вероломство, и, естественно, заподозрила неладное. Какие дела могут быть у Мэди Коппинген, невесты Тома, с Эвом Мансоном, заклятым врагом ее жениха? Если сопоставить страстное желание Мэди уехать из Техаса и ее разговор с Эвом Мансоном, то выводы напрашиваются сами собой…

Нет, остановила она себя, не может быть. Но беспокойство не покидало ее. Просидев в ресторане до тех пор, пока он не стал заполняться посетителями, пришедшими поужинать, Джессика поднялась к себе в комнату, надела черный плащ и спустилась по лестнице.

– Мэм, – обратился к ней служащий гостиницы, пожилой, добродушный человек. – На вашем месте я бы не выходил в такую пору на улицу. Конечно, жители Индианолы – добропорядочные люди, но подонки есть и у нас.

– Я только пройдусь по тротуару и глотну свежего воздуха.

Город погружался в тишину. С Мексиканского залива тянул легкий прохладный ветерок. Ночь была ясная. На западе над морем разливалось слабое сияние.

Поначалу Джессике показалось, что она на улице одна, но, приглядевшись, заметила в полутора метрах от себя стройную высокую фигуру. Мужчина с высоко поднятыми плечами, которого она видела из окна, направлялся к ней.

Джексон Хадди остановился перед девушкой, почти загородив ей дорогу, и заговорил как-то странно и неуверенно.

– Мэм, – он прокашлялся, – вы не боитесь гулять по городу ночью? У нас часто дерутся… Люди здесь грубые. – И замолчал, как будто ему не хватило дыхания, а затем, словно набравшись мужества, добавил: – Иногда даже постреливают.

– Спасибо за заботу, но в комнате очень душно, – спокойно ответила девушка. – Мне хотелось подышать свежим воздухом.

– Да, в помещении действительно сегодня душновато… Я думаю… – Он снова заколебался. – Я думаю, на море сильный шторм… и погода скоро переменится. – Он поднял шляпу и представился: – Меня зовут Джексон Хадди. Гуляйте, мэм, и, если к вам кто-нибудь пристанет… то есть, я хотел сказать, если вас кто-нибудь остановит, скажите ему, что я рядом.

– Спасибо, мистер Хадди.

Он поклонился и отступил, пропуская ее. И она медленно пошла по тротуару, раздумывая над странным поведением Хадди, его сбивчивой речью… А ведь официантка в ресторане утверждала, что ее собеседник у Мансонов за главного. И тут же у нее возник вопрос: почему Джексон Хадди и Эв Мансон разгуливают по Индианоле? Не потому ли, что Тэппен Дюварни гонит сюда скот и должен появиться с минуты на минуту?

Джессика дошла до конца улицы и, приподняв юбки, чтобы не испачкать их, перешла на другую сторону. Вдалеке маячила фигура Джексона Хадди. Она постояла немного и уж почти собралась возвращаться, как до ее уха донесся приглушенный стук копыт. По темному переулку ехали всадники. Прежде чем повернуть на главную улицу, осторожно осмотрелись, и она услышала, как один сказал:

– Что-то чересчур уж тихо. Не нравится мне это, майор.

А второй спросил:

– Где гостиница, в которой остановился Брансвик? – Это был голос Тэппена.

Джессика сделала шаг навстречу всадникам и тихо, чтобы ее могли услышать только они, шепнула:

– Он остановился в той же гостинице, где и я, Тэппен.

Всадники резко обернулись, и Тэп Дюварни воскликнул:

– Джессика, это ты или я сошел с ума?

Она подошла к ним.

– Да, Тэппен. Я здесь… Будьте осторожны. Хадди и Эв Мансон остались в городе и знают, что вы гоните сюда стадо.

– Кто им, черт… – начал было Тэп, но потом поправился: – Как ты об этом узнала?

– Я встретила Мэди Коппинген, и она сказала мне. Думаю, что моя новая знакомая не сделала секрета и для них. Я видела, как она беседовала с Эвом Мансоном.

– А давно ты здесь?

– Несколько часов.

– И все уже знаешь? Даже кто такой Эв Мансон?

Джессика широко улыбнулась:

– Я даже знаю, кто такой Джексон Хадди, и, если я и дальше буду стоять и разговаривать с вами, он подойдет, чтобы узнать, в чем дело. Он посоветовал мне: если кто-нибудь начнет ко мне приставать, просто намекнуть ему, что Хадди рядом.

– Джексон Хадди? – в изумлении спросил Тэп.

– Он всегда внимателен с женщинами, – вмешался в разговор Спайсер, – преисполнен к ним уважения и даже, я бы сказал, немного побаивается их.

– Тэп, ты хочешь встретиться с мистером Брансвиком? – спросила Джессика. – В гостинице упоминали его имя. Могу договориться о вашей встрече. Когда я выходила на прогулку, он сидел в вестибюле и читал газету.