Жуткое и пугающее ощущение, потому что в нем ты осознаешь не только факт существования собственной души, но и то, что ты сам и твоя душа — несколько разные вещи.

Я сглотнула вязкий комок, вставший в горле. Ишима моментально переместилась к моей голове. Ее гневное лицо стало испуганным. Она легонько прихватила меня за плечо своими длинными пальцами.

— Маулэя, вам больно? Плохо?

Я взглянула ей в глаза и постаралась изобразить не самую пугающую мину на лице.

— Нет, все нормально. Я просто, наверное, устала. Ты не возражаешь, если мы продолжим разговор чуть позже?

— Нет. Конечно, нет. Если вам нужно отдохнуть, то, разумеется…

Я отвернулась лицом к бортику и прикрыла глаза. Прохлада черной магии отдавалась слабым отголоском, как бы напоминая, что она все еще здесь. Красного пламени я в себе не ощутила. Попробовала мысленно позвать, но в ответ только ноющая боль в висках. Услышала, как Ишима откинула полог и выбралась из телеги на козлы, к Кезефу.

Сон не шел, а было какое-то пограничное состояние полудремы. Нарастающую панику в душе удалось с трудом, но подавить. Хемах откинул покрывало. Сразу принялся изучать рану на спине. Открыла глаза и испугалась.

Вместо Хемаха увидела какого-то монстра с огромными клыками. С них капала слюна. Раздвоенный язык облизывал окровавленные губы. Лапы, размером с мою голову, плавно двигались в опасной близости от тела. Попыталась закричать, но ничего не получилось. Вырвался лишь сдавленный стон.

— Ника! — взревел монстр так, что у меня уши заложило. — Ты меня слышишь?

Снова пытаюсь орать, но ничего не выходит, попыталась оттолкнуть когтистую лапу, которая потянулась к лицу, но не смогла пошевелить и пальцем.

Внезапно с другого бока вырос второй монстр. С него отваливались куски плоти, а в открытых ранах ползали большие белесые черви. Те части тела, которые обошла гниль, оплавлялись и сползали с костей как воск, из-за чего понять какое у этой твари лицо было совершенно невозможно.

— Что с ней?! — так же оглушающе спросил оплавленный монстр.

— Не знаю! Никогда ничего подобного не видел… Похоже на горячку, но странную…

Руки оплавленного монстра вспыхнули голубым светом, на несколько секунд свет окутал меня, а потом снова появились монстры. Оплавленный схватил за плечи и перевернул на спину. Теперь я видела больше. Вблизи он был куда больше и уродливее. Из гигантского серого рта воняло. А сам монстр был то ли синего, то ли фиолетового цвета. Имел по три толстых пальца и хвост с кисточкой, как у черта. Он затряс меня за плечи. От его крика мозг в голове едва не сделал сальто:

— Ника! Ника! Что с тобой?!

Все еще пытаюсь кричать. Рядом, где-то рядом должен быть кто-то из пятерки, они должны помочь, но ни единого звука не могу из себя выдавить. Чувствую, как в диком спазме напрягается горло, но ничего не могу. Руки и ноги не слушаются. Какой там, даже легкие не слушаются. Дышать становится трудно. От криков чудовищ закладывает уши.

— Ника! Дэмиан, она не дышит! Помоги скорее… — вопит тварь с огромными клыками и протягивает ко мне свои когти.

Господи, как же страшно! Ну, почему я ничего не могу?!

Вижу за спиной оплавленного чудовища лицо мужчины. Он явно маули. Серая кожа с черным рисунком. Большой воротник на голове на манер диадемы и легкая щетина щеках.

— Страшно? — интересуется он.

Пытаюсь кивнуть, но получается только моргнуть.

— Не волнуйся, если не изменить структуру пространства в твоем восприятии мира, то ты просто не сможешь меня видеть, — улыбается он. — Ничего страшного с тобой не случится, но я просто обязан был с тобой познакомиться. Здравствуй, Первая! Не буду обнадеживать тебя и говорить, что дальше будет просто — совсем нет. Дальше будет трудно, очень трудно. Тебе предстоит пройти долгую метаморфозу. Если сумеешь выжить, то честь тебе и хвала, а нет — тогда дар Великой Матери был лишь усмешкой в лицо проигравшим. Все мы теперь… Мы будем видеться и впредь, с каждой нашей беседой тебе будет легче, а сейчас постарайся выжить, Милая Победа…

Лицо мужчины расплывается, а слова тонут в криках монстров. В какой момент горло прочистилось, а в легкие стал поступать кислород, я не поняла. Мозг заработал в тот миг, когда я отчетливо осознала, что вцепилась в руки уфира, который удерживал меня мертвой хваткой, придавливая к доскам телеги.

— Хемах? — просипела я и выдала самую глупую шутку, в надежде, что это хоть немного позволит разрядить обстановку: — Дорогой, нас неправильно поймут, если ты будешь меня так страстно обнимать!

— Что? — растерялся он.

— Отпусти меня, вот что, — прошептала я, продолжая жадно хватать ртом вожделенный воздух.

Руки разжались, а я села, обхватив голову руками.

— Хемах, я схожу с ума! Я сейчас такое видела, такое… — дышать было невероятно трудно, будто я пробежала километров сто.

— Ника, — позвал Хемах.

— Я думала, что поседею от страха! — выдохнула я и повернулась к уфиру.

Он напряженно следил за каждым моим движением. Безликий стоял рядом, опустив руки по швам. Его лица я не видела, но была уверена, что и он удивлен. Чуть вдалеке столпились остальные. В тишине всхрапывали и притопывали напуганные лошади. Шуршали кроной деревья вокруг. Опять глянула на Хемаха.

— Что?

— Ника, как ты смогла сесть?

А я и правда сижу. Пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, это твое лечение помогло…

— Хемах, как она? — напряженно осведомился Дэмиан.

Глаза уфира сверкнули ярким зеленым бликом.

— Неплохо, — облегченно ответил краснокожий.

— Уверен?

— Дэмиан, ты не хуже меня знаешь, что с ней я ни в чем не могу быть уверенным! — вспылил уфир.

— Знаю, — устало и тихо ответил Дэмиан, потом поднял руку. Вокруг ладони дрожало голубоватое облако густого пара. — Поспи пока, — произнес он, и мир померк.

Снова знакомая пустота, освещенный круг и танцующее черное пламя с антрацитовыми искорками. Я глажу его, шепчу что-то ласковое. А оно лижет мои обожженные руки. Хотя во сне ладони у меня привычно красные, но пламя этого не понимает и продолжает залечивать раны. Я прошу у него прощения, обещаю, что больше не пропаду. Вокруг тишина и спокойствие. В общем, идиллия. Вспомнился Дэмиан и мое странное желание помочь ему. Резко в тишину врываются голоса. (Они словно везде вокруг меня и нигде одновременно, нет источника, словно в самих словах оказалась.)

— Ну, как она?

— Дэмиан, я не знаю. Не понимаю… В ее теле столько яда Белых, что я ума не приложу, как она еще дышит. Ни один из маули столько бы не протянул!

— А что с ней было?

— Скорее всего, бред. Сам подумай, яд Белых и эта отрава, которой ты ее залил. Только Велер ведает, что с ее телом творится и как отрава на разум влиять может, — ответил голос Хемаха.

— Как думаешь, выживет?

— Если бы не о ней речь шла, сказал бы, что нет. Но с этой ничего не понять. Вон сколько раз уже удивить смогла, может, и выживет, только магии в ней нет…

— Не понял, — перебил Дэмиандриэль. — Что значит — нет?

— А то и значит! — угрюмо отозвался Хемах. — Она использовала все. Который раз ее просматриваю и не нахожу магии Силы в ней. Похоже, убивая Белых, сожгла все. Остались такие крохи, что их можно не считать.

— Как?! — закричал безликий. — Но это ведь означает, что…

— Да. Теперь она недалеко ушла от эльфа. Смешно вышло, не находишь? Она сделала из мальчишки мага, а сама стала хуже наших слуг.

— Нет в этом ничего забавного! — жестко ответил безликий.

— Ты думал, что Совет может допустить ее до Обряда?

Повисла короткая пауза.

— Иди отдыхать, друг мой. Мы с рассветом опять в путь, так что тебе стоит хоть немного поспать…

— Может, и тебе стоит отдохнуть? — спросил Хемах.

— Нет!

— Ты слишком заботишься об этой девочке. Она, конечно, хорошая, даже в чем-то благородная, но она не стоит своих сил Дэмиан.

— Ты дорог мне, Хемах, но ты не знаешь, что говоришь, — сдержанно ответил тот.