— Скучали. Еще как скучали! — хохочет Машка и хитро прищуривается, — Женек-то себе места не находил. Лина так вообще у классухи и у завуча спрашивала про вас.

Женек? Евгений, что ль? А он с какого боку тут? Я его не помню. Моя бровь стремительно выгибается. Вопрошать на тему Евгения, как всякая любопытная девчонка, я не стала. Зачем? Меньше всего я хочу ворошить прошлое. Оно приносит боль. Не хочу её чувствовать. Это как ножом в сердце. НЕ. ХОЧУ.

Тем временем мой телефон завибрировал. Машка и Линка вылупились на него так, будто он не сотрясает столовский стол, а реально угрожающе тикает. Я переворачиваю телефон и вижу фотку Сойера. Мои глаза становятся по пять рублей. Нет, мячиками для гольфа! При виде фотки Сойера в смокинге и темных очках, из-под которых показываются его голубые глаза, Машка краснеет. Я издевалась над Сойером, когда он проиграл мне одно желание, и теперь его фото у меня в телефоне. Он выл, скулил и ругался. Сойер ненавидит носить строгие костюмы. Джинсы и футболка — это его стиль. Повезёт, если он не носит одно и то же две недели. Потом, кстати, я заставила его танцевать стриптиз в ночном клубе, но ему было за счастья снять с себя всю эту гадость. Мы здорово посмеялись вместе с его двумя другими старшими братьями.

Я беру трубку. Сойер смотрит на меня, сидя за партой, а позади стоят мои друзья. Хотя, нет, всего две мои подруги. Остальные просто собрались поглазеть на русскую культуру. Линка и Машка очень хотели воочию Сойера. Он отсалютовал мне и скривил губы в насмешливой улыбке при виде стен в нашей столовке. Это вам не шикарная частная академия, где все почти золотое.

— Рано ты. Чего звонишь, Сой? — приветливо улыбаюсь я и машу своим подружкам, — Привет, Датти, Брина!

«Полин, могла бы сказать, что безумно по мне соскучилась! — театрально надувает губы Сойер, — Вот я, например, соскучился.»

— Мы виделись четыре дня назад, так что не заливай мне тут. — хохочу я и хитро прищуриваюсь, — Колись уже.

«Мы видели сторис в инсте. Так выглядят горячие русские сучки? — улыбается Сойер, — Ты их одной левой уделала! А куда смотрит Цербер? Его сестрёнку бьют, а он где-то ходит. Это что-то новенькое.»

— Эти трое еще овощи по сравнению с моим обычным размерчиком. — смеюсь я и показываю Машку и Линку, — А это мои старые друзья. Прикинь? Они все еще учатся в этой школе!

«Просто секс. — с сарказмом бубнит Сойер и обращается к Линке и Машке, — Привет, девчата. Надеюсь, присмотрите за нашей Поли, а?»

— Полин, что он говорит? — наклоняется ко мне Машка и шепчет на ухо, — Какой симпатяга! В Европе все парни такие? А он свободен? Можно, я его заберу себе?!

— Что этот раздолбай говорит? Ну, он просит вас позолотиться обо мне. — ухмыляюсь я и смотрю на Сойера, который воспринимает русский язык как китайский, — А ещё пошляк-Сойер говорит, что вы просто секси.

Машка краснеет и смущенно отворачивается. Линка неодобрительно смотрит на Сойера. В этот момент Дат, молчавшая все это время, даёт ему по башке. Дакота Детройт, ты супер!

«АЙ! Дат, за что?!» — вопит Сойер.

— Классный удар, Дат! — одобрительно поднимаю большой палец вверх я, — Бей его почаще, а то все мои труды по его воспитанию пойдут насмарку.

«Договорились! Раз уж ты разрешаешь. Нечего русских простушек совращать, пока они ещё не стали величайшим злом.» — немного старого, но дружелюбно говорит Дат.

«Это ты верно подметила, Дат. Вдруг мы только что создали монстра. Кстати, Полин, как вы там? Нормально устроились дома? Может, помочь вам там с Максом чём-нибудь?» — как всегда заботиться обо мне Брина и машет рукой девочкам.

— Помочь? Разве что потратить пару сотен с папиной Карты в ЦУМе. — пожимаю плечами я и продолжаю, — Вы как? Горазды прилететь на каникулах? А так вроде все более или менее неплохо. Мы с Максом даже в Икею выбирались, чтобы купить что-нибудь новенькое по мелочи. Стало намного уютнее! Но квартира все ещё требует уборки.

«Клининг?»- изогнул бровь Сойер.

— Нет, у нас новое правило. Теперь все делаем своими ручками! — восклицаю я, не боясь встретиться с неодобрением богатеньких детишек, — Так классно чувствовать себя, когда ты сам все своими силами убрал. Такая гордость за себя. Мелочь, а приятно!

«Это можно легко устроить.»- подмигивает мне Дат.

«Мы готовы вылететь хоть завтра!» — воодушевилась Брина.

«Девочки, а меня третьим возьмёте?» — надулся Сойер.

— Решено, значит в ноябре я вас троих жду. — шевелю бровями я и пританцовываю.

Почему-то я рада этому звонку. Очень рада. Сойер — сын папиного лучшего друга и по совместительству один из моих самых лучших друзей. Наверное, большенство практических и лабораторных работ мы делали с ним вдвоём. Мы учились с ним в одном классе. Наверное, с Сойером у нас сложились отношения лучших друзей, потому что мы ровесники. С его старшим братом, Гидом, я вела себя как с большим старшим братом. Я непорядок младше Гидеона. А вот со средним братом, Дэном, у нас все слишком сложно. Мы определенно не вели себя как просто друзья, но и не парочка. Кем мы были? Я до сих пор не знаю.

Если бы в случае с Дэнни все было просто, как в дружбе с Дат и Бриной, я стала бы самой счастливой девушкой на планете. Мы дружим почти с самых первых моих дней в школе. Для проверки нашей дружбы подворачивалось много случаев.

Дакоту Детройт всячески подкалывали из-за своего издевательского имени. Оно и правда странное, но все странное лучше избитой классики. Она не относилась к числу слишком богатых детишек, но её семья жила в большом особняке на нашей улице и имела возможность учить свою дочь в нашу академию. Доход семьи Дат складывался из крупных гонораров её мамы, известной голливудской звезды, и папы, бизнесмена, сколотившего своё состояние на организации выставок. Оказывается, очень прибыльный бизнес. Все родители при деле. Своей собранностью Дакота пошла в отца, а красотой звёзды глянцевого журнала, сошедшей с её обложки, в маму. Мне нравиться семья Детройт. В ней нет недосказанности. Все любят и ценят друг друга. Да, их всего трое, но количество не имеет значения, когда речь заходит о родственных узах. В семье Сарториус есть только дурдом и извечный переполох. Все наши родственники делят деньги. Случись что с папой, каждый будет стараться оттяпать побольше от его состояния. Меня это раздражает.

Впрочем, Брина — мой единомышленник. В её семье все так же не так гладко, как и в моей. Мать ушла из семьи, отказавшись от Сабрины. Она в каком-то смысле всегда разделяла мою боль. Она знала, что такое не иметь матери, однако со своей просто не хотела видеться. Брина не может простить ей уход из семьи на ровном месте. Эта женщина пытается видеться с ней. Сабина просто отказывает. Как она говорит: «У нее новая жизнь: новый муж, две падчерицы. Зачем ей я? Мне и с папой хорошо.». Отец любит её очень сильно. Мистер Дэввери — человек весьма семейный. Сабрину он обеспечивает всем необходимым, поэтому работает на износ, хотя по своему благосостоянию почти не уступает моему папе. Брина всегда помогала мне прояснять недопонимаю с отцом. Она всегда дельно мне советовала, как выходить их той или иной ситуации. Я благодарна ей за это. Правда!

«Так и быть.»- хохочет Дат, глядя на Сойера.

«Кто-то же должен таскать пакеты с нашими покупками!» — совсем смеётся Брина.

«Эй! Поли, мы жаждем увидеть вашу новую школу. Чем она оказалась лучше нашей?» — подхватывает и загорается Сойер.

Что ж, можно и показ устроить. Тем более у меня еще целых 45 минут свободного времени. Я оборачиваюсь к девочка, которы вроде как уже пришли в чувства:

— Как насчёт показать моим европейским друзьям школу?

Машка и Линка кивают и утаскивают меня вместе с телефоном.

Я пригласила Линку к нам на зимние каникулы. Папа загрустил из-за того, что мы не приехали на Рождество, потому что ему пришлось праздновать его в компании Элен и Саманты. Это отвратительно! Я полностью с ним согласна, но мы закрывали полугодие в лицее и не могли вырваться, зато приедем на все каникулы. Папа отправил Максу кучу счастливых стикеров и был согласен даже на то, что мы приведём с собой десяток друзей, поэтому Макс и я поехали покупать ему подарки. Чуть позже он лично скинул нам номер нашего рейса из аэропорта «Шереметьево», но, чтобы не пугать Лину, умолчали, что рейс частный. Вот, мы стоим у терминала аэропорта и втроём заходим. Я хватаю братика и лучшую подругу под руки и тащу к стойке регистрации. Называю номер рейса. Девушка удивилась, когда открыла информацию о нем, и, просканировав меня в блестящем пуховике, джинсах-бананах и лаковых ботинках взглядом, попросила сдать багаж.