Алекс долго смотрел в глаза графу, прежде чем ответить:

– Судя по отсутствию акцента, это не единственное ваше достижение.

Граф вскинул голову:

– Комплимент от самого Черного Камерона? Весьма польщен.

– Это ни к чему. Кто вы такой, черт возьми? К чему эти загадки?

– Загадки непростые, верно? Мне объяснили, что войти к вам в доверие под силу разве что хитрому лису, вот мне и пришлось обратиться за помощью к своей излюбленной маске графа Джованни.

– Значит, у вас есть и другие личины?

– Хамелеон должен уметь менять цвета, чтобы приспособиться к любому окружению, – вам следовало бы знать это лучше, чем кому-нибудь другому, месье Монтгомери.

Последние слова вновь насторожили Алекса, он всмотрелся в лицо графа. Треуголку и парик тот потерял где-то в пути, его каштановые волосы кудрявились на висках, в них виднелись серебристые нити. Снова лицо графа показалось Алексу знакомым. Он напряг память, пытаясь выудить хоть что-нибудь из самых дальних уголков, сообразить, откуда он знает этого человека. Как он назвал его? Месье Монтгомери? Что это – случайность или умышленный намек?

«Намек, – прозвучал в голове Алекса шепот погибшего Алуина. – Намек, не понять который невозможно. Я же предупреждал тебя! Предупреждал столько раз, но ты все время отшучивался. А теперь уже слишком поздно...»

Предупреждал? Но о чем? Или о ком?

«Думай, глупец! Думай!»

Алекс замер, вдруг осознав всю глубину своей ошибки. Француз! Алуин предостерегал его несколько месяцев назад, твердил об убийце, нанятом герцогом Аргайлом. Этот убийца якобы мог совершить то, чего не сумели сделать головорезы Аргайла в течение пятнадцати лет. Но это же немыслимо! Этого не может быть! Вместе с графом они столько пережили, рядом грелись у лагерных костров, штурмовали Дерби, отступали... выжили в бою при Куллодене!

– У вас были сотни возможностей прикончить меня, – потрясенно выговорил Алекс. – Какого же дьявола вы так долго ждали?

Француз доброжелательно улыбнулся:

– Уместный вопрос, месье. Последние недели я задавал его себе каждый день.

– И что же? Вы нашли ответ?

– Тот, который был бы понятен вам, – нет. Я сам все понял совсем недавно. – Он закончил перевязывать руку Алекса, выпрямился и отступил, заметив, как напрягся горец. Чтобы удержать его от опрометчивых поступков, француз вытащил из-за пояса пистолет и положил его поверх перевязанной руки Алекса.

– Вот один из самых опасных моментов моего ремесла, месье, – дружба. Я всегда гордился своей способностью отделять дружбу от дела, особенно когда речь шла о женщинах. Но когда-то и я совершил ложный шаг, и теперь судьба жестоко мстит мне за него.

Алекс почти не слушал его. Он уже пришел к выводу, что француз убьет его, стоит ему попытаться встать; значит, выслушивать объяснения ни к чему.

Вздохнув, он поднял повыше раненую, согнутую в локте руку.

– Так вот в чем дело, Фандуччи... или как там вас зовут?

– Сен-Клу. Жак Сен-Клу.

Лицо Алекса осталось бесстрастным. Ему показалось, что граф с нетерпением ждет его реакции. Но если своим именем француз пытался что-то объяснить, то он просчитался.

– Стало быть, еще не все тайное стало явным, – усмехнулся Сен-Клу.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Просто выслушайте меня, месье, вот и все. – Граф перевел взгляд на свои пальцы, испачканные кровью. – Ваша жена – редкостная красавица. Такого лица больше нигде не найти, и все-таки я не сразу понял это – а может, просто не хотел бередить старые раны. Видите ли, когда-то я был влюблен в одну женщину – ослепительную, как солнце, пробудившую во мне неслыханную страсть. К несчастью, обстоятельства вмешались и разлучили нас, она осталась в своем мире, а я вернулся в свой.

– Сен-Клу...

Француз вскинул руку:

– Это еще не все. Мне трудно объясниться коротко и ясно, а на долгие истории у нас нет ни времени, ни сил. Скажу только, что все мои сомнения разрешились час назад, когда ваша жена упомянула одно имя – то самое, которое я шепчу каждую ночь, закрывая глаза, и каждое утро, едва просыпаюсь.

– Кэтрин! Где она?

– В надежном месте, уверяю вас. Я оставил ее влесу – конечно, она рассердилась, ведь я пообещал сопровождать ее на поле, чтобы она могла в случае необходимости помочь вам. Удивительная женщина, месье! Я испытываю поистине отцовскую гордость, зная, что вы достойны друг друга. Я сам не мог бы заключить более удачный брак.

Алекс вновь испытал потрясение. Он все вспомнил! Несколько месяцев назад, когда Кэтрин и Дейрдре догнали армию мятежников, отступающую из Дерби, ему пришлось долго выслушивать признания жены, которую мучили кошмары. Кэтрин рассказала не только о смерти лейтенанта, но и о последнем разговоре с матерью, и призналась, что ее отец и отец Демиена – вовсе не сэр Альфред Эшбрук.

Судьба сыграла с ним жестокую шутку. Размышляя об этом, Алекс разглядывал собеседника. Итак, разбойник с большой дороги стал убийцей, который выследил свою жертву и обнаружил, что должен убить мужа собственной дочери!

– О Господи... – Алекс покачал головой. – А Кэтрин знает, что вы ее отец?

– Кэтрин? – Сен-Клу слабо улыбнулся. – Нет, месье. Этот разговор должен остаться между нами – пока я не умру.

– Но ей уже известно, что Эшбрук ей не отец. Черт побери, она любит вас! Она должна узнать правду!

– Нет! – непреклонно отозвался Сен-Клу и поправил пистолет на руке Алекса. – Если вы откажетесь дать мне слово, придется унести вашу голову с собой и получить заслуженную награду от месье герцога.

– Но...

Сен-Клу зловеще положил палец на курок второго пистолета.

– Я навсегда запомню, как погиб мой единственный сын. Александер, не заставляйте меня стать очевидцем и вашей смерти.

– Так вы знали про Демиена?

– Я знал, что у меня есть сын, рожденный вне брака, – из-за него моей дорогой Кэролайн пришлось жить с нелюбимым человеком. Я узнал об этом спустя много лет, горечь и отчаяние помешали мне разыскать сына. И кроме того, я не хотел осложнять жизнь близких, поскольку мне самому жилось нелегко.

Алекс кивнул. Наемному убийце обременять себя семьей? Это так же разумно, как раскуривать сигару на пороховом складе. Он нехотя согласился:

– Хорошо, я обещаю вам молчать. Кэтрин ничего не узнает – по крайней мере от меня. Но это не помешает мне просить вас во всем признаться ей.

– Когда-нибудь – может быть. А сейчас наши пути должны разойтись. Вам придется увезти своих близких из этой страны, – задумчиво объяснил Сен-Клу. – Вы начнете новую жизнь, не опасаясь, что за каждым углом вас подстерегает убийца и шпион.

– У Кэмпбелла тысячи наемников, Сен-Клу. Не повезло вам – может повезти другому.

– Месье, где же ваша фантазия? Неподалеку отсюда, на поле, лежит прекрасная свежая голова. Немного черной краски, несколько взмахов ножом – и готово: моя репутация не пострадает.

Алекс на минуту задумался, затем с трудом отстегнул от пояса серебряную брошь с топазами.

– Отдайте это герцогу Аргайлу. Ему известно, что с этой вещью я не расстаюсь.

Сен-Клу повертел в руке брошь с фамильным гербом, украшенную драгоценными камнями.

– Думаю, этого доказательства хватит.

Он спрятал брошь в карман жилета и убрал за пояс оба пистолета. Алекс удержал его за руку.

– Сен-Клу, не забывайте, что у вас есть друзья. Верные друзья, которые ценят вас, не думая о том, кем вы были раньше.

Сен-Клу устремил взгляд на лицо зятя и благодарно улыбнулся:

– Увы, у меня есть и враги, а они, как вам известно по опыту, будут только рады узнать, что у меня появились... те, кто мне дорог. Берегите себя, Александер Камерон. И позаботьтесь о моей дочери и внуке.

С улыбкой отсалютовав, Сен-Клу быстро скрылся за поворотом тропы, в тумане и тенях. Несколько минут Алекс сидел задумавшись, потом поднялся, опираясь на меч, зашуршал ветками, потревожив спрятавшуюся неподалеку куропатку и устало побрел в глубину леса.

Кэтрин подошла к мужу, стоящему у входа в пещеру, и обняла его за талию.