Яков Семенович позвонил в банк, в котором кредитовался и с хозяином которого состоял в дружеских отношениях:

— Здравствуй, Юрий Иванович! Как дела? Как ежемесячный платеж?

Дружбан не сразу понял:

— Знаешь, сколько у меня платежей каждый месяц? О каком ты говоришь?

— О «крыше». Понимаешь, о чем я? «Кры-ше». Ты сделал взнос за январь?

— А-а-а, вон ты о чем, — в голосе банкира послышалась напряженность.

— Странно как-то: Умный не приходит, никого не присылает, телефоны не отвечают. Ну, я отложил, жду. Если что — по первому требованию…

— Вот и я так же, — доложился Козловский… — Не нравится мне это…

— А кому понравится. В бизнесе должна быть стабильность!

Аналогичные проблемы возникли у владельцев кафе и ресторанов, станций техобслуживания и автостоянок, ночных клубов и магазинов, фирм по производству бронированных дверей и металлопластиковых окон, да и у всех приносящих прибыль предприятий. Причем проблемы эти были прямо противоположны тем, какие возникают у предпринимателей обычно. Потому что обычно у них стремятся отобрать деньги, а сейчас не брали дань, которую они привыкли платить.

Деловой мир Тиходонска пребывал в растерянности.

* * *

Незаметно пролетел последний месяц весны. Лето в этом году атаковало внезапно и в полную силу. Ночью 28 мая утих бесконечный дождь, продынькавший всю последнюю неделю, а утром двадцать девятого, в субботу, ударило густое горячее солнце. Ближе к полудню Тиходонск затрепетал в знойном мареве, словно африканская саванна. Весь Левый берег Дона вмиг покрылся пестрыми покрывалами, а поверх покрывал — горожанами и горожанками в ярких купальниках и плавках, и у каждого в одной руке был пластиковый стаканчик с пивом или водкой, а в другой — поджаристый шашлык. Над Доном плыл аромат пикников и бодрое «бумц-бумц» из автомобильных магнитол.

В Следственном комитете первые летние выходные по традиции называли Утопками, дежурить по городу в эти дни считалось признаком хронического невезения. За неполные двое суток в Тиходонске утонули шесть человек, получили травмы легкой и средней тяжести двадцать два человека, погибли при невыясненных обстоятельствах — два человека… В общем-то, немного. Совсем немного. В прошлом году на Утопках случилась большая драка цыган с чалтырьскими армянами: травмированы сорок с чем-то, погибли трое. А всего по городу тогда что-то в районе десятка криминальных трупов набралось… Или больше? Денис уже не помнил. Он тогда не дежурил.

Тяжелую тугую дверь приходилось отжимать двумя руками. В высоком, звонком от кафеля вестибюле было прохладно.

— Доброго утречка, Денис Александрович! — вахтер Ваныч высунул в окошко журнал прибытия. Денис черкнул свою фамилию и время: «8-15».

— Видали, как он пяточкой забросил?

— Видал, — сказал Денис.

— А зять на радостях люстру вдребезги — вскочил с кресла, в руке пиво… Задел.

— Пиво тоже вдребезги?

— Нет, банка алюминиевая…

Вчера футболисты тиходонского «Ростова» выиграли в гостях у «Шахтера» 1:0. Единственный гол был забит на последней минуте матча. Кстати, футбол тоже мог повлиять на статистику, ведь какая-то часть горожан не пошла на Дон, чтобы посмотреть матч по телевизору. Пить и напиваться можно и дома, перед «ящиком», и с тем же успехом. Но практика показывает, что это менее травматично, чем на берегу реки.

Денис прошел к себе в кабинет, открыл окно — сегодня тоже будет жарко. Чаю, кофе? Не хочется. Пивка бы неплохо, но в девять часов посетители, нельзя. Пока загружался компьютер, Денис достал из сейфа папку с делом № 31118 о пропавшем вагоне поезда «Тиходонск — Москва», подшил последние документы, которые скопились за четверг и пятницу. Пришлось всем телом наваливаться на шило, чтобы проколоть почти двести листов с подписями, печатями, фотографиями. Это уже второй том, пора начинать третий.

«Октябрьский районный отдел внутренних дел г. Тиходонска.

На ваш запрос от 18.05 отвечаем, что паспорт № 43 11 287438, выданный на имя Левковича А. А. (дата рождения и прописка), был утерян владельцем в ноябре 1997 г. и считается недействительным. 11 декабря 1998 гр. Левкович получил новый паспорт взамен утерянного (серия и номер такие-то)…»

«УВД г. Сизова Воронежской области.

На ваш запрос от 9.05 отвечаем, что паспорт № 91 GO 62284 нашим управлением не выдавался. Более того, указанные серия и номер не соответствуют региональным идентификационным стандартам Российской Федерации. Казенин Л. Б., на чье имя якобы выдан паспорт, по указанному адресу не проживает, т. к. адреса ул. Советская, д. 16, кв. 55 в нашем городе нет…»

«Первомайский РОВД г. Тиходонска.

Паспорт № 11-02-8396, выданный на имя Таризова Г. А. 4 февраля 1994 г., недействителен. Таризов Гайк Арменович умер 12 сентября 1999 г. (копия свидетельства о смерти прилагается), в связи с чем его гражданский паспорт передан в отдел ЗАГС Первомайского района для утилизации (копия акта утилизации прилагается)…»

И еще восемь подобных ответов на сероватых, лиловатых форменных бланках. Ответы простые и внятные. Нет, нет и нет. Недействителен, не выдавался, не проживал.

Это — призраки. Тени пассажиров пропавшего четыре месяца назад девятнадцатого вагона поезда «Тиходонск — Москва». Одиннадцатого января в 13–30 поезд отправился со станции Тиходонск-Главный, утром в 7-30 двенадцатого января точно по расписанию прибыл на Казанский вокзал Москвы. Отправился с девятнадцатью вагонами, прибыл с восемнадцатью. Пропал единственный в составе спальный вагон повышенной комфортности класса «СВ». Уютные двухместные купе с мягкими диванами и телевизорами. Чистые туалеты, унитазы с антибактерицидной пленкой на стульчаках, краны с керамическими смесителями — никаких тебе бойковых клапанов.

Почти сразу, как получил на руки дело, Денис отправился к начальнику того злополучного состава «Тиходонск — Москва». В первую очередь его интересовало состояние механизмов сцепления на вагоне, который в день происшествия стоял восемнадцатым в составе. Нашли вагон в депо — стоял на дезинфекции. Состояние автосцепки оказалось обычное. Нормальное то есть. Никаких следов оплавления, вообще никакой деформации. Вызвали главного инженера, тот поднял бумаги по техобслуживанию: вагон проходил плановое техобслуживание в июле прошлого года, в ноябре заменен роликовый подшипник в одной из букс. Всё. Повреждений больше не было, ремонтные работы не производились.

— А почему тогда грузчику показалось, что там что-то было оплавлено? — спросил Денис.

— Иногда сцепное устройство заклинивает от мороза, его отливают кипятком, чтобы открыть. Потом висят такие ледяные «сопли», — пожал плечами главный инженер. — Может, это его навело на такую мысль?

— Знаю я, что его навело, — проворчал начальник состава. — Неумеренные возлияния на рабочем месте — вот что!..

— А в тот день по ходу следования состава никаких ЧП не было? Толчков не ощущали? Вагоны не качало?

Начсостава недоверчиво взглянул на Дениса из-под густых бровей, буркнул:

— Какие еще вам нужны ЧП? Этого мало?

Когда главный инженер ушел, он пожаловался Денису на давление со стороны начальства, которое хочет взыскать с него некую сумму за причиненный государству ущерб. Потом отвел на запасные пути, где стоял двойник пропавшего вагона, гулко постучал по борту.

— Точно такой же, один в один. Та же серия. Только обивка немного другая, там желтенькая была.

Денис обошел несколько купе. Симпатично, в общем. Немного похоже на «депутатский» номер в провинциальной гостинице. Но билеты здесь стоят в два раза дороже, чем в купейном вагоне. И ездят здесь не бомжи, не узбеки без прописки. Однако двадцать человек пассажиров тоже куда-то пропали вместе с вагоном — и никто из родственников за все эти полгода не заявил в розыск.

Резонный вопрос: а был ли мальчик? Может, ошибка? Приписки некоего железнодорожного чиновника, отмывание левого капитала?