Дня через два (по часам) мы вышли к огромному куполообразному гроту, как бы заросшему сталагмитовой порослью в половину человеческого роста. Всадники вытянулись в три цепочки, проходя через каменный лес. Кто-то заметил неясное движение в стороне и крикнул на всю пещеру:

— Стой! Стрелять буду!

Отряд замер на месте, все повытаскивали оружие и стали осматриваться в тревоге.

— Что такое, Хотоб? — спросил Райнер, — что ты видел?

— Или человек, или животное размером с человека. Вон там, — он указал направление.

— Перекрыть выходы! Левая цепь, прочесать грот! Центральная цепь, оружие наизготовку, прикрыть левую!

Тот, кто прятался за сталагмитом, понял, что потихоньку скрыться всё равно не удастся, потому что встал во весь рост и поднял руки, показывая, что безоружен. Его маленькое тощее тело слегка прикрывали грязные лохмотья.

— Кто ты? — спросил Роб-Рой и его голос гулко разнёсся, отражаясь от стен.

— Я-то здесь живу уже почти год. А вот вы кто такие? — произнёс хриплый старческий голос.

Роб-Рой внимательно всмотрелся в старика и, похоже, узнал его:

— Ротхем, ты что, меня не узнаёшь? Я — император Роб-Рой Первый.

Старикашка глянул на него своими мутными глазами и, дико ухмыляясь, пробурчал:

— Докажи. А то много тут вас таких шляется. Кто уже и дошлялся.

Похоже, пещерного бродягу не смущало ни оружие, ни численность нашего отряда, ни отсутствие возможности побега. Предводитель (какой он там император без империи!) вытащил свой меч с сапфиром на рукояти, и показал его Ротхему. Тот улыбнулся, показав свои жёлтые зубы:

— О! — осмотрев сапфир в рукоятке, но не дотрагиваясь до него, он повторил ещё раз — О! Монсоэро, лучше доказательства трудно придумать! Тот самый меч, тот самый камень, надо же! Я его всегда узнаю. А вот вы здорово изменились. И эт Дрейвер с вами, какая встреча, лейтенант! А по слухам, вас убили в прошлом году.

Роб-Рой посадил старика на запасного коня; отряд переправился через грот, и мы двинулись дальше. Впереди ехали командир, Ротхем, Райнер, эт Дрейвер и в первых рядах солдат — я. Благодаря этой близости к военачальникам я мог слышать их разговоры, а только из разговоров можно было узнать о своей дальнейшей судьбе или, что более интересно, о подземной стране, куда мы так стремились. Старик оказался болтливым, своим дребезжащим голосом рассказывал о похождениях в пещере за последнее время.

— Жить здесь вполне можно, — говорил он, — в гротах растут грибы, иногда в мои силки попадаются всякие пещерные зверушки, вода в источниках чистая, прозрачная, рай подземный, ни тебе политики, ни тебе интриг. Людей тоже хватает, больше одиночек вроде меня, где-то сбиваются в банды, но не на этих территориях. Мои, хе-хе, соседи такого не приветствуют.

— Что, разочаровался в придворной жизни, старая лакейская душонка? — иронично проговорил эт Дрейвер, — ни за что не поверю.

— Представьте себе, да, монсоэро. Здесь ни забот, ни хлопот, только вот бродят всякие разные, которые сбежали от новых порядков, преступники, бывшие придворные, бывшие каратели, бывшие верно выполнявшие ваши приказы. После вашего ухода на Поверхность народу заметно прибавилось, хе-хе. Два раза в мою хибару забирались, позарились на сушёное мясо. Но я их не боюсь, у меня тут неподалеку в пещерке меч припрятан и два бластера, правда, один уже почти полностью разряжен, да и с соседями друг другу помогаем. Главная беда — это когда приходят восьмилапые, тогда или закладывай вход камнями и сиди неделю безвылазно, или беги, чем дальше, тем лучше.

— Что?! — изумлённо прервал его Райнер, — восьмилапые? Солониды?

— Верно, по-умному они так и называются. Проклятые твари!

— Но ведь… Это означает, что где-то неподалёку лежит «розовое золото»…

— А вот и нет, — яростно вскинулся Ротхем, — вы, македониане, вечно верите, как дети, в россказни своих злейших врагов. Я давно убедился, что это ложь. О, великий дух Пещеры, дай им разума! — он снова поник в седле, что-то вспоминая, затем, немного успокоившись, продолжил:

— Попался тут один странный «серый» в мои руки, трусливый такой оказался почему-то. Я как сказал, что из тевтонцев, он весь затрясся, орёт, всё расскажу, что знаю, только отпусти. Ну, и рассказал, и я его отпустил, — старикашка хрипло и зловеще хихикнул, — насовсем.

На этом эпизоде разговор почему-то оборвался, и некоторое время отряд двигался в полном молчании. Тоннель расширился, раздался в высоту, а сталактиты пропали. Ротхем приметил глыбу серого камня, мало чем отличавшуюся от других, слез с коня и, закашлявшись, попросил:

— Остановитесь здесь и помогите мне.

Два солдата и я спешились, предводители подъехали поближе. Ротхем знаком показал, что глыбу надо отодвинуть, мы вчетвером налегли и медленно пропахали ей каменный пол. Открылась дыра диаметром около полуметра, расширявшаяся к другому концу в форме усечённого конуса. Толщина камня, навскидку, два-два с половиной метра. Я заглянул в дыру и ахнул…

Далеко внизу шумело синее море, разлившееся по дну колоссального грота, стены которого не были видны ни с одной, ни с другой стороны. По морю раскинулись два громадных, один средний и один маленький остров, причем оба громадных острова не было видно полностью. В нескольких местах У-образного «континента», наиболее выделявшегося изо всех островов, чернели пятна гигантских мегаполисов, и, если приглядеться, можно было заметить другие, поменьше. Весь грот был неизвестно чем довольно ярко освещён, но не прожекторами, как я ожидал, не солнцем, и не чем-нибудь подобным солнцу. Лёгкая дымка немного искажала картину, наводя на мысль о страшной высоте, на которой мы находились. Кое-где над морем и островами ползли редкие барашки облаков. Тут из дыры пахнуло необыкновенно чистым воздухом и каким-то полузнакомым запахом, таким сильным, хоть и приятным, что я закашлялся и отпрянул, а солдаты с усмешкой оглядели меня, пробормотав что-то вроде «землянин из грязного мира».

— Я сюда чуть не свалился один раз, когда внизу была ночь, а камень ещё не лежал сверху. Интересно, кто проделал эту дырку в небе? Здесь тридцать с чем-то километров высоты, одна из наивысших точек, — снова заговорил старик, — мы находимся на твёрдом небесном своде великой державы. Каменные своды периодически разгораются раз в сутки на десять часов, и затем угасают на десять. Так продолжается уже два миллиона лет, со времён Создателей, и будет ещё долго, они так задумали, и они умели выполнять задуманное.

— Империальный Союз, — задумчиво произнёс Роб-Рой, ни к кому не обращаясь.

— Да, Империальный Союз, — откликнулся Ротхем, — с населением тридцать миллиардов, с императором Сэмюэлом Демитром Бугенвилем (простите, но это так, монсоэро!), со славной древней историей. Говорят, Реконструкция подходит к концу, и им удалось разрешить все мало-мальски важные проблемы.

У меня создалось впечатление, что этот диалог прозвучал специально для моих ушей. Надо сказать, что он достиг цели. Да ещё как! Невмешательство? Возможности? Они «боятся» войти в контакт? Ха-ха. Смешно. Только по численности населения их в пять раз больше, а средства, пожалуй, в сотню раз превосходят наши! Теперь до меня дошло, что вовлечение в войну народов Поверхности было бы для них самоубийством. Наш разобщённый, раздробленный на десятки стран, противоречивый мир в случае вторжения запросто был бы разбит и оккупирован безгранично могущественным, единым, огромным подземным государством. У них хватит людей даже чтобы тупо заменить собой всех живущих наверху.

И всё же… Это потрясающе! Настоящий светлый мир внутри планеты, глубоко под землёй. Совершенно невозможно, но вот он, перед глазами. Подземные залы с переходами и полями грибов? Ха-ха ещё раз. Впрочем, наш случайный попутчик живёт именно так. Бежав из… Я снова окинул взглядом невероятную панораму. «Родина моя» — мелькнула странная мысль. Такой воздух… Но нет, этого никак не может быть. Я родился и вырос в СССР.

— И проблему войны со мной они тоже почти решили, — продолжал между тем диалог Роб-Рой. — Большая часть дружины уничтожена. Так что ты там говорил насчёт гетов? Что тебе рассказал твой пленник?